И, пока та щебетала, не переставая, Полина смотрела на Данилу и ждала. Cлова, жества, да чего угодно! Покажи, что тебе жаль, покажи свои настоящие эмоции! Покажи, хоть что-нибудь, ну же!
Но Данила просто стоял и смотрел, а Полина со все нарастающей злостью и разочарованием одно за другим отправляла бессмысленные сообщения на номер незнакомца.
Его номер!
И телефон в ответ трезвонил, не переставая, пока блондинка, сморщив носик, не протянула:
- Кто там тебе написывает? Да еще так настойчиво…
Она наклонилась за телефоном, но Данила ее опередил. Выхватил смартфон и спрятал в карман штанов. Все так же молча, с каменным лицом, будто он никому и ничего не должен.
Полина хмыкнула, взяла с постели пуховик и сказала:
- Перцы в холодильник поставь, а то прокиснут.
И ушла.
- Она тебе кто? - спросила Кристина.
Полина слышала вопрос, но ответ на него ее уже не интересовал.
Она слишком хорошо знала Данилу, чтобы еще на что-то надеяться. Он не ответит ни да, ни нет. И не знаю тоже не скажет. Скорее всего, промолчит или бросит что-нибудь обидное типа “не твое дело” или “какая разница”.
Впрочем, это все из одной оперы, а потому неинтересно.
- Сестра лучшего друга, - глухо ответил Данила и сел на кровать, сжав пальцами виски. - Ты зачем пришла?
- Как зачем, Котенок? Тебя проведать! Мог бы и написать, между прочим… я волновалась…
- Меня в понедельник выпишут, зря приехала.
- Ой, да ладно, - она схватила с соседней кровати пакет из МакДональдса и вручила ему. - А я тебе вкусненького привезла. Выбирай, чизбургер или пирожок с вишней? Еще горячий!
Данила глянул на Кристину исподлобья.
- Ты в себе? Я лежу в хирургии с аппендицитом, какой нахер Мак?!
Она поджала губы. Даниле показалось, что Кристина сейчас расплачется, но вместо этого блондинка запустила в него пакетом с едой и разразилась дикой бранью.
- Я! Через метель! Ехала к тебе! Поддержать! А ты, скотина!
Кристина кинулась вперед и Данила, не ожидавший столь яркой вспышки гнева, перехватил тонкие запястья за секунду до того, как она попыталась влепить ему пощечину.
Тогда Кристина толкнула его плечом и опрокинула на кровать, сев сверху. Ударила кулаком в грудь раз другой, а потом заплакала. Длинные русые волосы разметались по постели и ему пришлось повернуть голову, чтобы не задохнуться.
- За что ты так со мной… - хрипела она, не стесняясь собственных завываний. - Я же тебя так люблю…
Данила вздохнул и, переборов себя, заключил девушку в объятия. Кристина тут же перестала плакать и затихла, крепко вцепившись пальцами в его футболку.
Когда все пошло наперекосяк?
- Успокоилась? Тогда иди умойся и посмотрим, что ты там такого вкусного привезла…
Кристина кивнула и, убрав волосы с лица, прижалась губами к его губам. Данила не пошевелился, но она словно опять не обратила на это внимание. Вспорхнула, довольная собой, и скрылась в туалете.
Он встал, вытер губы тыльной стороной ладони и достал из кармана телефон. В чате незнакомца десять сообщений от Полины. Абракадабра какая-то…
Данила открыл переписку и отправил банальное: “Я могу все объяснить”, но сообщение осталось висеть с одной галочкой. Он посмотрел на статус профиля “Был(а) в сети давно”.
Полина его заблокировала?
Данила нажал на пустой кружок на месте аватарки и убедился в этом окончательно.
- Черт…
Он загрузил вКонтакте, но и там она провела между ними жирную черту - Данила больше не мог ей написать. Поля даже из друзей его удалила!
Вот нахрена рубить сгоряча!? Он же ничего плохого не сделал. Ну, подумаешь, писал ей, не раскрывая личности! Не нюдсы же требовал, в конце концов! И даже не сталкерил!
Данила взял с тумбочки рабочий телефон и зашел в телеграм, в котором общался с Полиной от своего имени. И здесь все почистила…
Так, значит, решила? Ну и флаг ей в руки!
Глава 51
Полина не помнила, как села в такси и как добралась до дома.
В висках стучала назойливая мысль, но она гнала ее подальше. Не время и не место. Не сейчас и даже не сегодня, когда-нибудь в другой жизни, а лучше вообще никогда!
Но она знала, что с болью так не работает. Сколько не закапывай, не бетонируй ее в глубинах души, она просочится, найдет выход и отравит все вокруг.
Боль нельзя спрятать, ее можно только прожить.
Придя домой, Полина переоделась и, бесцельно побродив по комнатам, достала из шкафа тряпку и моющее средство. Начала с зеркал.
Брызгала цветной жидкостью на свое отражение и натирала до блеска. Пару раз из груди вырывались глухие рыдания, но она злостью заталкивала их обратно.
Пыль не протерта, полы не выметены, ванная грязная, а в туалет… в туалет вообще зайти страшно! Рано, Поля, страдать, рано! Сначала наведи чистоту… да так, чтобы все вокруг сверкало!
Тело-робот, будто и не ее вовсе, исправно терло, смахивало, заметало и двигалось, лишь бы не думать. Не сопоставлять и не анализировать.
Нет. Она сделает это позже, когда утихнет буря.
И злость. Если, конечно, это возможно.
Полина вытирала пыль и одновременно смахивала с глаз паутину самообмана, подметала полы и тут же собирала факты воедино. Пока мыла посуду, а следом за ней ванную и туалет, одной за другой прощалась с иллюзиями.
И злилась, о, как сильно она злилась!
Он врал.
Все это время Данила ей врал!
Поля отжала тряпку и бросила на пол поверх швабры. Потом передумала и руками, сдувая прилипшие к лицу мокрые пряди, вымыла все углы, плинтуса и полы так, что квартира заблестела, как после свежего ремонта.
И только после этого позволила себе без сил упасть на диван и выдохнуть. Слез не было, только пустота, густая и тяжелая.
Ему было шестнадцать, а ей двадцать два. С чего все началось? Ах, да, эта странная фраза - почему ты не моя? Полина прижала кулаки к глазам и затопала ногами - а ведь она обсуждала с Данилой его самого!
И когда заболела Ульяна, он приехал только потому, что она пожаловалась незнакомцу на одиночество и грусть.
Данила тупо ее пожалел!
Кира во всем была права, а она опять повела себя как дура. Полина с силой выдохнула и обмякла.
- Глаза, вот это вам расплата за то, что изливали свет на недостойный вас предмет, - прошептала тихо и слезы потекли по щекам, теряясь в вороте халата. - Но в этом я не виновата… (здесь героиня цитирует пьесу Лопе де Вега “Собака на сене”)
Новый год Полина встречала в кругу семьи. Свекровь очень звала их к себе, но она отказала, пообещав привезти Ульяну на праздники.
После десяти лет самостоятельной жизни, было что-то милое и теплое в том, что Полина помогала матери накрывать новогодний стол. Оливье, бутерброды с красной икрой, неизменное Российское шампанское и холодец - простые на первый взгляд атрибуты главной ночи в году приобретали сакральный смысл.
И Полина радовалась, что у Ульяны, несмотря на неполную семью, есть свои поводы для радости. И традиции, которые, она надеялась, дочь сохранит и принесет потом в свою семью.
За стол сели в девять. Ульяна продержалась почти до одиннадцати и уснула на диване у Полины на руках. Паша посидел для вида до двенадцати и смылся сразу после боя курантов.
Насколько Полина была в курсе его дел, у брата с Жанной действительно было все серьезно. И он не только планировал летом свадьбу, но и искал варианты, чтобы съехать от родителей, но они об этом. конечно, еще не догадывались.
Полина была рада за Пашу, но общение с ним неизменно наталкивало ее на мысли о Даниле. Не специально, просто так получалось. И, хотя первые эмоции поутихли, обида никуда не делась, и Полина дала сама себе месяц на то, чтобы принять ситуацию и двигаться дальше.
Отгремели куранты и на телефон посыпались поздравления с Новым годом от друзей и коллег, а следом прилетел звонок от Киры:
