— Сейчас же вызовите Донецкий окружком, — приказал Ким и поспешил к аппарату, чтобы лично переговорить с секретарем.

Связаться с Донбассом оказалось нелегко. Все волны были заняты срочными телеграммами коммуникационного управления.

Наконец удалось перехватить радиоволну из Донбасса и вмешаться в разговор окружкома с ЦК. Но разгадать шифр это не помогло. Окружком категорически отрицал наличие у него какого-либо специального, неизвестного и незарегистрированного в секретном отделе шифра. С момента отъезда Владимира никаких известий от него Шруб не получал, и подпись Владимира под радиограммой ничего ему не говорила.

Товарищ Шруб, секретарь окружкома, еще раз глянул на непонятный текст и предположил, что шифр может быть известен Гайе, так как радиограмма адресована ей.

— Кто она такая? — спросил Ким.

— Наша коммунарка, кажется, жена Владимира.

— Вызовите ее к аппарату.

— К сожалению, это невозможно, — ответил Шруб. — Вчера утром она выехала в дальний сельский район с местными эвакуированными пионерами и осталась там на партработе.

— Немедленно свяжитесь с районом и вызовите ее к прямому проводу. Я буду ждать у аппарата, — приказал Ким.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут пришел ответ:

— На радиовызовы район не отвечает: в селе, где остановилась Гайя, постоянной радиостанции нет. А телеграфный провод поврежден грозой. Связи с районом не будет как минимум сутки.

Ким заскрипел зубами:

— Немедленно выслать монтеров и починить провод!

— Все монтеры отправлены на починку других повреждений, вызванных грозой. Раньше вечера не вернутся, — ответил Шруб.

Кима начало трясти.

— Неужели никак нельзя связаться с товарищем Гайей? Вы понимаете, что шифр может скрывать в себе формулы газов? Дорога каждая минута!

— Остается одно, — сказал Шруб. — Я сейчас же вышлю за ней самый быстрый аэроплан.

— Вышлите сию минуту, — обрадовался Ким. — Отправьте за ней умелого летчика. К вечеру она должна быть здесь.

Шруб не стал терять времени и схватил за руку первого же проходившего мимо товарища.

— Владарад, ты немедленно вылетишь в район к нашим пионерам.

И пока удивленный Владарад приходил в себя, Шруб торопливо объяснил ему, в чем дело. Одновременно он телефонировал в авиапарк и приказал немедленно подготовить к вылету самый быстрый аэромотор.

Через десять минут Владарад уже несся со скоростью пули над трубами заводов Донбасса, пытаясь держаться как можно ближе к земле и с опаской поглядывая на черные точки вражеской авиаэскадрильи, кружившей высоко в небе…

Сельские районы напоминали сказочные страны лилипутов.

Эвакуированные пионеры рассыпались между домами и во ржи. Воздух звенел россыпью их молодых голосов. Среди сельской природы они чувствовали себя прекрасно. Их головки реяли во ржи, как красные маки, белые городские личики покрывались смуглотой загара под непривычными горячими лучами деревенского солнца.

Но шелушащиеся спины и облезлые от солнца носы их мало беспокоили. У пионеров уже закипела будничная работа. Собрав деревенских детей, они стали разъяснять им причины и характер войны…

Попав после городской суеты в уютное село, Гайя в первую минуту вздохнула свободно. Однако она быстро увидела, что внешне спокойное и ленивое село на самом деле было даже суетливей города. Энергия кипела в каждом атоме жизни.

Комсомол спешно вооружался и готовился выехать на фронт.

Землеробы отправляли зерно в герметичные районные элеваторы.

Женщины мыли и кормили тысячеротую ораву красноголовых пионеров[8] и присматривали за ней.

Ячейки Авиахима при коммунах, со всех сторон плотным кольцом окружавших село, готовились к пассивной обороне на случай, если дерзкий враг вздумает и на села сбрасывать газы. Рыли укрытия, распределяли маски, изучали правила защиты и первой медицинской помощи.

Партработники надрывались, растолковывая политическую ситуацию инертному, богатому населению.

Гайе было поручено сделать доклад о методах химической обороны.

К своему стыду, она была с ними мало знакома. Хорошо понимая задачи и ценность химии, Гайя, по правде говоря, не стала глубже знакомиться с этим вопросом.

И теперь, обложившись книгами и составляя конспект лекции, она упорно пополняла свои знания о способах защиты от отравляющих веществ. Волосы вставали у нее дыбом, глаза отказывались читать описания ужасов химической войны.

— «Газы бывают устойчивые и неустойчивые, — читала она. — При их применении возможны явления взвесей, облаков тумана или дыма. По своему воздействию газы подразделяются на такие, что разъедают кожу и действуют постепенно, и действующие непосредственно: ядовитые, удушающие, рвотные, ослепляющие, слезоточивые, вызывающие тошноту, немоту, сонливость; воздействие их чаще всего приводит к смерти».

Гайя невольно пощупала значок Авиахима на груди и посмотрела на узелок с противогазовой маской.

— «Химическая война не требует тяжелых неуклюжих пушек, — продолжала читать она. — Пушка химической войны — это самолет. С аэропланов враг может забросать всю вражескую территорию ядовитыми бомбами и, сам не потеряв ни одного человека, уничтожить за несколько дней население крупнейшей страны…»

Гайю охватил ужас:

— Америка — газ, Франция — аэропланы, Англия — флот. А мы? У нашего воздухофлота совсем мало аэропланов…

И вдруг сердце ее упало. Затаив дыхание и застыв, она стала прислушиваться.

Ее слух уловил какое-то необычное гудение. Это не был звук двигателя авто или какой-либо сельскохозяйственной машины. Так гудит аэромотор. Сомнений не было — приближался самолет.

«Неужели началось?» — мелькнула мысль.

И, забыв о противогазе, она поспешила на улицу.

На улице, переговариваясь и задрав головы, стояли люди и следили за стальной птицей. Она снижалась, планируя. На крыльях птицы видны были красные звезды.

Гайя облегченно вздохнула и нервно засмеялась.

«Ну и трусиха же я, хоть и коммунарка», — упрекнула она себя.

Аэроплан сел.

Из-под маски выглянуло знакомое лицо.

— Владарад! — обрадовалась Гайя и бросилась к нему. — О, как ты меня напугал, — уже смеясь, она пожала ему руку.

— А я за тобой, — торопливо поздоровался он. — Скорее летим!

— Куда? Куда летим? — удивленно и растерянно спрашивала Гайя, пока Владарад надевал на нее маску и кожанку. — Что ты делаешь?

— Потом, в дороге расскажу, — наскоро бросил Владарад, усаживая ее в кабинку.

— Я не могу, я с пионерами, — запротестовала Гайя.

Но пропеллер уже загудел, и изумленная Гайя вознеслась над крышей дома, где остались ее книги по химической защите и противогаз.

Скоро белые здания запорожских коммун были уже далеко позади.

Впереди же было больше часа свободного времени, — невыносимо долгого ожидания в отгороженной от земли и неба аэрокабинке. О разговорах с Владарадом нечего было и думать — он управлял мотором, и Гайе оставалось лишь смотреть на его согнутую над рулем спину.

Ей быстро надоело любоваться оригинальным пейзажем — округлой шахматной доской возделанных нив, перемежавшихся муравейниками городов и городков. От нечего делать Гайя снова взялась за свою брошюру. Необычная обстановка воздушного путешествия, конечно, мало располагала к вдумчивому чтению: аэроплан ритмично покачивался, навевая то сон, то истому; назойливое гудение мотора в ушах пронизывало сознание и раздражающе отвлекало внимание; перед глазами постоянно и надоедливо мерцали сквозь стеклянный пол широкие прямоугольники полей и просторные луга. Но драгоценное время терять было нельзя, и Гайя, плотно натянув на голову ушанку и откинувшись к стенке, старательно погрузилась в чтение.

Она добросовестно дочитала раздел о первых мерах медицинской помощи, защите от отравления и нейтрализации газов и перешла к главе, посвященной развитию вражеской военной техники.