— Будь осторожна, сестрёнка. Розенкройцы умеют уничтожать всё живое на своём пути, — он мягко поцеловал девушку в щёку.
— И всё же ты собираешься назвать женой Елену. Разве не разумнее будет избежать этого союза?
— Никто не говорит «нет» владыке. Не идёт наперекор его воле, запомни это.
Иден молчала, ей нечего было добавить к сказанному. Разве что спросить, не боится ли Нейт обсуждать такие вопросы в палате, расположенной во дворце. Однако, брат не выглядел испуганным, значит принял меры, обеспечив им приватность.
«Правда ли, что отказывать владыкам нельзя? Или мы настолько привыкли, что позабыли о собственной силе?» — она проводила брата до дверей и вновь вернулась к окну. Спать совершенно не хотелось, насиловать себя в угоду лекарям Иден не стала.
Елена Розенкройц сидела за своим рабочим столом, с головой погрузившись в анализ последнего эксперимента. Боль, одолевавшая принцессу пару дней, сильно мешала, не давая сосредоточиться, но Елена уже успела убедиться — ни одни известные лекарства не помогут. Остаётся только терпеть, не позволяя сбою в организме мешать ей. Девушка вновь и вновь пробегала взглядом по ровным рядам цифр и не могла понять, что не даёт ей покоя. Все подопытные показывают положительную динамику. За исключением первой жены Нейтана, что не удивительно, Райз ведь ей мозг поджарил.
Воспоминание о брате отвлекло девушку от исследования. С Райзом дела обстояли не так плохо, как с её подопытными, но неприятностей хватало. Самоконтроль владыки слабел с каждым днём, и девушка не представляла, что в очередной раз спровоцирует мужчину на вспышку пси-активности. Препараты, разработанные специально для подавления фамильного гена, почти перестали справляться с задачей. Он всё чаще проявлял агрессию там, где не было повода. И не замечал своего нездорового поведения. Елена любила Райза, но не той самоотверженной любовью, что толкнула Айлин Динари подвергнуть жизнь риску. Учёный всегда немного выше эмоций, так было и с ней, брат — родной человек. Единственный близкий, кто у неё есть, и всё же, королевство не осиротеет с его уходом.
«Я бездетен, Элли, ни одна моя женщина не смогла забеременеть, а уж они старались, не сомневайся», — этот разговор был неприятен, но необходим. Райз начал его сам пять лет назад. И Елена согласилась провести полное обследование. Только для того, чтобы убедиться — он бездетен и таким останется. А ещё однажды сойдёт с ума. Не постепенно, как их предок, а в одно мгновение. Как только перегорит своеобразный предохранитель в мозгу. Безумный человек с неконтролируемыми метаспособностями. Елена долго размышляла, прежде чем рассказать правду своему владыке, единственному живому родственнику.
«Значит, бремя власти однажды ляжет на твои плечи, Элли. Придётся подготовиться. Сама знаешь, я никогда не был жаден и с радостью разделю его на двоих», — она не стала уточнять, что безумец не станет чем-либо делиться.
Разговор пятилетней давности звучал в её голове так же ясно, как если бы состоялся пять минут назад. Елена потёрла пульсирующие болью виски и прикрыла глаза. Она станет женой Нейтана Маара — пускай брак в их мире давно анахронизм, дань старым традициям. Её дети унаследуют Арвантес и все открытия, которые ещё произойдут в лаборатории новой «Надежды».
В дверь постучали, девушка убрала папку с данными исследования, накинула халат на удобную пижаму, и пошла открывать.
— Лорд Маар? Рассвет не самое подходящее время для визитов, вы так не считаете? Я могла спать, — она была возмущена почти искренне.
— В шесть часов утра? Я знаю распорядок каждого в нашем уютном доме. В такое время вы либо ещё не спите, либо уже работаете, — усмехнулся Нейт. Елена не могла не отметить, что выглядит он как всегда опрятно, словно провёл не один час перед зеркалом, подбирая наряд.
— Хорошо, но правила диктуют нам как себя вести, — у неё болела голова, тревожила затаившаяся ошибка, и незапланированный визит жениха раздражал.
— Правила, это лишь удобная ширма, закрывающая изнанку власти от любопытных глаз обывателей. Вам ли не знать, моя леди. Прогуляемся?
У Елены непроизвольно дёрнулась бровь. Не то от выстрелившей в виске боли, не то от наглости мужчины.
— Куда? — решила убрать интригу из разговора девушка.
— На улицу, — всё так же лаконично ответил Нейтан.
Он стоял, обманчиво-расслабленный, с руками, висящими вдоль тела, расставив ноги на ширину плеч, и смотрел на будущую жену, неприятным, подсвеченным алым, взглядом. Елене нестерпимо захотелось захлопнуть дверь, и закрыть на щеколду. Он пугал девушку. От импульсивного поступка учёную остановило воспоминание о пробудившейся силе. Ей не требуется охрана, дремлющий ген пробудился и подарил быструю реакцию, крепкие когти и полную безжалостность к противнику.
— Хорошо. Только переоденусь. Не хочу марать любимую пижаму, — дверь закрылась, но под предлогом, оспорить который невозможно. Маар сам сказал, что они пойдут на улицу. А там прохладно и пыльно. Елена предпочитала без лишней необходимости не покидать своего уютного убежища, не любила утренних улиц и многолюдных собраний.
— Итак, мы покинули дом, чтобы просто идти и молчать? — Елена пошевелила пальцами, спрятанными в глубокие карманы куртки. Пригласи Нейтан девушку на обед или ужин она, скорее всего, выбрала платье, чтобы продемонстрировать, что не только умна и высокородна, но и привлекательна. Однако лорд ранним утром позвал гулять. И в итоге Елена, в удобных ботинках, мешковатых штанах и тёплом свитере под лёгкой курткой, с волосами, убранными в хвост, не чувствовала себя ни умницей, ни красавицей. Зато её мозг решил, что можно поспать и оттого принцесса время от времени зевала, пряча лицо в высоком воротнике свитера.
— Иден заслуживает простого человеческого счастья. Как пресечь интерес владыки к моей сестре, пока он не разрушил ей жизнь? — таких слов Елена точно не ожидала. Мало кто станет беседовать с молодой привлекательной женщиной на подобные темы ранним утром.
— Его интерес исследовательский, у леди Маар восстанавливается эмоциональное зрение. С каждым днём чувства, которые она способна распознать, становится больше. Владыку интересуют подобные удивительные явления, так что не стоит волноваться.
— Иден дорога мне, но как защитить единственного родного человека от властителя?
— Сегодня она покинет больничное крыло, вернётся домой и Райз перестанет ею интересоваться! — Елена слегка вышла из себя, но быстро вернула контроль. — Не хочу ранить братские чувства, но ценность Иден не больше любого носителя гена. А таких, если помните, тысячи. Неужели ради этого разговора мне пришлось одеваться и выходить на улицу в такую рань? — она была разочарована. Вера в собственную привлекательность дала Елене надежду о возможных причинах этой встречи. Ни разу неоправдавшиеся ожидания разлетелись на осколки и теперь больно били по самолюбию острыми углами.
— Нет, я хотел поговорить о нас вдали от ушей и глаз владыки, — прервал возникшую паузу Нейтан. — Очевидна выгода от нашего союза для первого советника короля, но в чём интерес гениальной принцессы? У вас есть всё, так зачем вам я? В наш век брак это немного не то, к чему стремятся, что является поводом для гордости или зависти. Даже политическим наш будущий союз не назовёшь, я подданный Арвантеса. Так в чём дело?
Елена бросила косой взгляд на жениха. Он не глуп, дураки не поднимаются так высоко, как сумел забраться лорд Маар. Стоит сказать часть правды, которая не вызовет сомнений.
— Воля владыки не пустой звук. И ей подчиняются даже родные сёстры. Хотите знать больше — спросите Райза. Возможно, владыка ответит, — она не стала сдерживать горькую усмешку. — Я стараюсь с головой подходить к разным жизненным ситуациям. Король сказал — замуж, и я не возражаю. Но я готова построить с вами нормальную семью. Родить детей, стать женой и матерью. Готовы ли вы, лорд Маар, быть мужем? Старомодно и со стопроцентной отдачей?
— Не знаю. Я уже был однажды мужем, — он ответил не задумываясь. Елена привычно удержала нейтральное выражение на лице. Вот её шанс нейтрализовать то зло, что сотворил ослеплённый яростью Райз. Попытаться дать незнакомцу чувство дома. Такое труднообъяснимое, но знакомое каждому, кто хоть раз терял под ногами опору в момент разрушения собственного мира. Носителям гена чувство «дома» нужно едва ли не больше, чем обычным людям.
