Поэтому вознамерилась получить благодарность:
— Сообщать о несправедливостях? — промурчала, наклоняясь к его лицу ближе, — вообще всех? Да? Тогда слушай! — губы ласково коснулись его щёки, судя по его виду, он расценил это как «терпимо», я отстранилась, — несправедливостей уже накопилось предостаточно, начиная от странных запретов и заканчивая… — поцелуй номер два, уже приближающийся к губам, — закрытой кухней! Я, конечно, предполагала, что ты разнесёшь по всему замку свои строгости и неприятности, но кухня⁈ Это святое! Закрывать её для посещения в семь вечера — святотатство! — лобызание в уголок губ, Виктор повернул голову в мою сторону, ускоряя процесс «наступления».
*Звёздочка*
И одновременно затыкая мою болтовню, потому как вместе с поцелуем меня поднимали на руки, чтобы унести на кровать. Руки скользнули по его щекам вниз к воротнику рубашки. Бёдра сильнее сжали его торс, язык прошёлся по нижней губе мужчины. Голова всё ещё была трезва. И это было плохо, по всем параметрам. Вот в чём проблема перестать думать о чужой территории и собственной беззащитности вкупе? Могла бы уже расслабиться, особенно когда тебя подминают под себя так сладко. Разве что в одежде, но так…
Я даже напялила праздничное бельё! Ну чисто с первой страницы газеты! Жаль только, что с научной, со страницы анатомии висталок. Однако! Какой хорошо сохранившийся экземпляр! Такой не сыщешь и…
Поцелуи в шею. Щекотно. И как-то волнующе в явно нужном для процесса месте.
— Элли, ты… — отстранился он, — замечательный потолок, не правда ли?
Мы встретились глазами. Я легла удобнее, сжала бёдра сильнее и коснулась его нижней губы своими. Его пальцы коснулись моей щеки. Хоть один бы грязный намёк!
— Знаешь, у нас так мало что выйдет, — я закинула на него ногу, рывком перевернула на спину и взгромоздилась сверху.
Он меня хотел. Причём сильно — платье позволяло сесть на его член так, чтобы почувствовать всё, что скрывает натянутая плотная ткань брюк и моё уже влажное бельё. Движение вперед-назад. Я улыбнулась в ответ на его недовольство. О мой Цикл! Выглядело это как самое настоящее соблазнение! Даже почувствовала себя вольнее — я практически захватывала чужую территорию!
Стук в дверь. Лорд подо мной напрягся.
Пальцы уверенно пробежали до воротника моего платья, не упуская возможности волнующе дотронуться до груди, нащупали скрытую шнуровку, дернули за кончик и… на мой подготовленный внешний вид он отреагировал практически никак — ожидающий взгляд и постное выражение лица. Такое ощущение, будто я ему навязываюсь, а не сижу на его стояке!
Пришлось взять его руки в свои, чтобы поднять и сжать ими собственную грудь. Да вы видели вообще такое⁈ Я её заталкивала в этот сетчатый корсетик с утра пораньше, а он что? Ничего! Лежал и дожидался, пока я закончу.
— Позабавилась? — сел он, толкнул меня спиной назад и сжал-таки грудь в ладони, впиваясь губами в шею у ключицы.
Его колено подтянуло мою ногу вверх, фиксируя сперва её, а потом и мои запястья в одной своей руке. Вторая в этот момент пробралась под подол платья, ухватилась за край трусиков, ловким образом стянув их и отбросив в сторону. Я подалась вперёд, радуясь тому, что его не в меру сильная хватка ослабла, затем быстро начала расстёгивать пуговки на его рубашке, пока он сам склонялся ко мне. Лёгкий нежный поцелуй, будоражащий только от щемящего чувства в груди. И неожиданное погружение, сопутствующее чувству сладкой истомы, откликнувшейся не только между ног, но и глубоко в животе. Настолько глубоко, что я вонзила в его плечо и спину ногти, невольно выдохнув от нахлынувших ощущений.
Грохот где-то над головой — брачная метка вознеслась подтверждением над замком.
Мягкие приятные движения внутри. Настолько протяжные, что я практически задыхалась, не сдерживая собственные стоны. Максимальная длина — я выгнулась сильнее, добралась пальцами до его волос и потянула их вниз.
Внутри начало нарастать опьяняющее волнение, заставляющее меня прижиматься к подминающему меня толчком за толчком мужчине.
Его рука скользнула по бедру, проскочив под коленкой и подняв ногу ещё выше. Степень погружения увеличилась. Мои крики стали громче.
Возбуждение набирало обороты — в ответ на безграничную нежность, сводящую с ума чувствительность, которую он смог во мне разжечь, и размеренное скольжение моё тело реагировало невероятным удовольствием.
Его пальцы на бедре стали твёрже, впиваясь в мягкую плоть и откликаясь в моей голове лёгкой болезненностью, отразившейся и на общих ощущениях, подогрев их до максимальной яркости.
Прикосновение к разгоряченной точке внутри, волна дрожи по телу и чувственное пронзающее исступление, граничащее с лихорадкой — такое же вопиюще сексуальное и огромное, каким замер во мне мужчина.
Я не сдержала прерывающегося шёпота:
— Если ты… о господи!
Он, будто и не обращая внимания на мои порывы, продолжил своё наступление, только теперь забираясь в узкие щелки корсета на груди и оставляя горячие следы от поцелуев там, где сверху она была поднята сковывающими её тканями. Напряжённые завязочки меж грудей натянулись от его пальцев сильнее, последние поцелуи у острого твёрдого сосочка, и потвердевшая обжигающая плоть во мне, застывшая на всю длину. Горячее семя внутри.
Я попыталась сфокусировать мутный взгляд на Викторе, успокаивая сбитое дыхание и скачущее сердце.
Лорд с так и не расстегнутой до конца рубашкой, всклоченными волосами и таким же затуманенным взором голубых глаз, запечатлел на моих губах невинный поцелуй, вышел, поправил одежду и поднялся на ноги, оставляя меня со странными мыслями в голове.
Да меня сейчас отымели (именно это слово и никакое другое) в миссионерской позе так, как некоторые в других бы не смогли!
*Конец Звёздочки*
— Меня вполне устроит ночная рубашка в следующий раз, — оглядел севшую меня мужчина, — помочь тебе добраться до ванной?
Я протянула ему руку, опершись на неё с удовлетворённым видом.
— Ты крайне традиционен, — решила сообщить ему, — а ещё: мы с тобой как долго прожившая вместе семейная пара — что-то вроде «Страсть для молодых!». Я тебя не обижаю этим? — встретилась с его насмешливыми глазами, — а что? Я не против. Это мило и даже мм-м… действенно! Такие пожилые булочки, — я рассмеялась, понимая к чьему и какому конкретно месту можно адресовать это прозвище, — у-у… это что? Бочка⁈ Какой ужас!
Я остановилась, всё ещё держа мужчину за руку и склоняясь к широкой, но не глубокой выемке в полу, облицованной деревянными лакированными дощечками.
— Фурако, непосредственная, — поправил меня лорд, — направлю к тебе слуг.
Я кивнула, наблюдая за странным приспособлением для мытья. Вдруг исчезнет! Его, очевидно, успели открыть в момент уборки, пока я отвлекалась на другие части принадлежащих мне комнат. Кто вообще придумал этот недобассейн, если можно было установить обыкновенный душ? Его ещё сотню лет назад изобрели, а я сейчас должна мучатся с ограниченным количестве воды в замкнутом пространстве!
На фоне хлопнула дверь. Викторчик, значит, вышёл. Можно и поговорить… с кем-нибудь:
— Член у него огромный, да, — вышло с улыбкой практически счастья, — и чего я его в темноте тогда не разглядела? К-хм… пощупала бы. Почему мне странным не показалось, что у Варга меньше, если… я, конечно, не замеряла, да и Виктор обладает некоторой скрытностью, но… где там была моя линейка? — пришлось прошлёпать до шкафов в основной комнате и вспоминать, куда я успела «прибрать» принадлежности для мытья.
Тем, что принесут подвластные Терре девчушки, я доверять не планировала. И так волосы крашу, выводя из них пигмент, а если мне подольют в водичку чего страшно портящего, то совсем лысой останусь. Я волосы любила. Вообще везде — модная штука между-прочим. Сейчас вся столица отращивает на причинных местах.
Я рассмеялась, докопалась до шампуня и мыла, запахнула платье, а после ответила на стук в дверь:
