В декабре 99-го оба леспромхоза были проданы за долги. Ни аукциона, ни конкурса не проводилось. Более того — достались они новым владельцам во много раз дешевле балансовой стоимости. (Галичский ЛПХ «ушел» за 1 миллион 300 тысяч рублей при балансе в 7,7 миллиона. Чухломский — за 6,2 миллиона против 28.)

А затем хозяйства отошли к некому ООО «Промышленно-финансовая компания». Учредителем её значится 69-летняя бабушка губернаторской невестки, а председателем Совета директоров — советник губернатора Фоменко.

Таким же макаром наши герои расправились и с Волгореченским домостроительным комбинатом. Все та же «Промышленно-финансовая компания» без каких-либо конкурсов купила его за 4 миллиона. Балансовая цена ДСК была в 11 раз выше — 43 миллиона…

Занавес.

Шурин губернатора Пупынин и глава Костромаагроснаба

Мухин.

Пупынин (с достоинством). Знаешь, уважаемый, кто я?

Мухин. Никак нет.

Пупынин. Я, уважаемый, губернатору нашему, Виктор Андреичу, шурином прихожусь. Стало быть, он на сестренке моей женат… Пупынин — наша фамилия…

Мухин. Поздравляю.

Пупынин. Прослышал я, уважаемый, что поручено тебе ответственное задание — купить для крестьян наших трактора. Так вот: я тебе эти трактора продам…

Мухин (смущенно). Дак… Я как бы уже договорился…

Пупынин. Ничего страшного. Передоговоришься. Значит, есть у меня трактора — К-150 и МТЗ-1221… Для крестьян ничего не жалко — отдаю почти задаром. От сердца отрываю… Которые К-150 — по 655 тысяч 500 рубликов. А МТЗ — за миллион двести…

Мухин. Побойтесь бога. Они ж намного дешевле стоят! У К-150 — закупочная цена 15 тыщ долларов… Я узнавал…

Пупынин (строго). Ты чего — о казне, что ли, заботишься? Не надо… Есть кому позаботиться и без тебя! Губернатор сам знает, что делать.

Мухин (в сторону). Мало нам сынка губернаторского — так, пожалуйста, теперь и шурин нарисовался.

Пупынин (не слыша). Короче, уважаемый: бери трактора, и дело с концом. С губернатором согласовано… Ну?!

Мухин (сдавленным голосом). Точно согласовано?

Пупынин (возмущенно). Ты тово… Людям доверять надо…

Голос суфлера. Летом нынешнего года трактора марок К-150 и МТЗ-1221 были куплены втридорога Костромаагроснабом под гарантии областной администрации. В роли продавца выступила белорусская фирма — ООО «Эдас» (директор — гражданин Батаев).

Впору поверить в нечистую силу. Как выяснилось позднее, структуры с таким названием в Белоруссии не существует. По адресу, указанному в договоре продажи, находится… концерн «Белресурсы». Не значится в реестре налогового комитета и её директор, гражданин Батаев.

Только поезд уже ушел. Трактора куплены, распределены по хозяйствам. А денег от администрации Костромаагроснаб не получил до сих пор.

Огромная фотостудия. Многочисленные члены губернаторской фамилии фланируют по залу.

Первый родственник (шепотом). Видал, сынишка-то губернаторский будку какую наел.

Второй родственник. Одни мы, дураки, ложку мимо рта проносим… Вдруг Андреича не переизберут? Вот уж будем локти кусать…

Третий родственник (горделиво). А я вот лично свой бизнес начал.

Первый и второй (одновременно). Какой?!!

Третий. Коммерческая тайна…

В зале появляются новые родственники.

Первый. А это кто такие?

Второй. Пес их знает… Понаехало всякой шелупони…

Третий. Вон тот — длинный, троюродный брат по матери. Из Трускавца прикатил. Хочет автосервисы взять… А этот, с усами, сват покойного мужа его двоюродной бабушки. Отсидел. Теперь ресторанами будет заниматься.

Второй. А это что за старая ведьма? Ей, поди, в крематорий пора.

Третий. Ведьма собирается парикмахерскими заведовать… Не помню только, кто она. То ли тетка троюродной племянницы. То ли вторая жена первого мужа золовки тещи.

Первый. Да-а… То ли будет, когда из-за границы попрутся…

Входит губернатор.

Губернатор. Извиняюсь, дорогие родственники. Дела государственные задержали… Ба! Сколько же вас… Всех даже и не припомню… Вон ты, в картузе? Ты кто таков?

Неизвестный в картузе. Как же, Виктор Андреич, я ведь сынишка четвероюродной сестры племянника вашего. Никодим.

Губернатор. Ладно, ладно. Места всем хватит… Значит, так, дорогие родственники. Мероприятие нам предстоит ответственное. Будем фотографироваться для предвыборных плакатов. Пусть все увидят, какая у нас большая и дружная семья. Семья — это ячейка общества… Только вы это… Тово… Лица сделайте пожалостливее. Будто душа за Россию болит.

Голос из толпы. Это как?

Губернатор. Ну, скривитесь, как будто перепили вчера… Хе-хе-хе — нашей, с голограммами.

Фотограф. Внимание. Сейчас вылетит птичка.

Неожиданно в дверь вбегает очередной родственник.

Губернатор (строго). Почему опаздываем?

Опоздавший (тяжело дыша). Батюшка, горе-то какое! Ох, господи, еле успел…

Все вместе. Что?!!

Опоздавший. Все пропало! Дело против нас возбудили…

Губернатор. Что значит — против нас?

Опоздавший. И против вас. И против сынишки вашего. И против шурина — как его… Пупынина!

Губернатор. По какой статье?

Опоздавший. Всех и не упомнишь… Я на бумажку записал… 160-я статья — присвоение и растрата. 174-я — отмывание. 199-я — неуплата налогов. 285-я — злоупотребления. 286-я — превышение власти. 289-я — незаконное участие в предпринимательстве.

Голос из толпы. А насчет взяток ничего там нет?

Опоздавший. Вроде нет…

Гробовая тишина. Все замирают в оцепенении.

Голос из толпы. Допились…

Губернатор (растерянно). Вот она, водка проклятая…

Гаснет свет. Конец.

Ремарка автора. Каюсь: последнее явление от начала до конца является плодом моей фантазии. Никаких дел против губернаторской семейки в Костромской области не возбуждают и возбуждать не хотят. Власть губернатора Шершунова — поистине безгранична.

Именно поэтому в нашем фарсе нет эпилога. По крайней мере — пока…

А вот ещё один фольклорно-мифический персонаж — Константин Натанович Боровой.

Не буду скрывать: я не люблю Борового… Я, впрочем, не люблю и всех остальных своих героев, но к большинству из них отношусь если не с уважением, то хотя бы отдавая должное их размаху, наглости или смелости. Они — хищники, опасные, зубастые, сильные. Враги.

К Боровому же ничего подобного я не испытываю. Льва или волка уважать можно. А как уважать маленького зверька скунса, который, как известно, отражает нападки врагов тем, что резко портит воздух.

Впрочем, на скунса Боровой ни капельки и не похож. В моем сознании он, скорее, ассоциируется с другим животным — сытым, домашним котом. Та же улыбка, повадки, леность в каждом движении, мурлыкающий голос. Я даже вижу шерсть на кончиках его ушей…

Никогда не забуду, как я шел по Тверскому бульвару. Светило солнце. На фронтоне доронинского МХАТа вывешивали новые афишы.

Но я не видел ни солнца, ни театра. В моей груди клокотало бешенство. Клокотало, бурлило, рвалось наружу… Я снова и снова представлял себе выражение лица Борового, когда он делал ЭТО, как светился он от чувства безнаказанности и вседозволенности, как упивался им, и осознание собственного бессилия душило меня.

Еще я представлял, как ворвусь сейчас в кабинет к главному, как кину на стол заявление об уходе — картинно, высоко подняв голову, — и предвкушение этого мига вызывало во мне сладостную дрожь.

Не помню, как доехал до редакции. Главный сидел за столом, читая свежую верстку.

— Объясните, что происходит? — выпалил я с порога.

Он потер переносицу, удивленно воззрился на меня:

— Что именно?

— О чем вы договорились с Боровым? — Я кипел, как чайник на конфорке.