– Где-то я это уже слышала. Вот только легче от этого опять же не стало.

Распрощавшись с Росселем, который сразу окрикнул своего человека и попросил вновь наполнить его кружку, Еви поднялась на крепостную стену. Двое ткачей, которые проходили мимо и смеялись над чем-то, поклонились королеве, не убирая улыбок с лица. Охране Еви приказала остаться внизу, наверх она поднялась только с Доруздом. За стенами расположился большой лагерь, состоявший в основном из тканевых укрытий, среди которых иногда мелькали наспех сколоченные деревянные навесы. Сразу справа от входных ворот в город, расположилась палатка, где выдавали дневной паёк беженцам. Длинная очередь из людей ждала, когда им выдадут кормёжку, которая состояла из тёплого супа из остатков свинины и буханки хлеба на каждого члена семьи.

–Их все больше, – после долгого молчания сказала Еви. – на сколько у нас хватит провизии? – повар под стеной наполнил ещё одну деревянную миску густым супом.

– Достаточно, чтобы прокормить город, но недостаточно чтобы прокормить всех остальных. Да это и не главная проблема. Предыдущая попытка пробраться за стены закончилась провалом и люди поуспокоились, но рано или поздно отчаяние возьмёт вверх, и они попытаются вновь. – Дорузд посмотрел на линию людей, стоявших за едой.

– За это можете не беспокоиться, – к Еви и Дорузду приблизился человек среднего роста в сером плаще и доспехах и поклонился, – не думаю, что у них хватит сил пробить ворота. А если у них это чудом получится, то не зря же вы платите нашему Ордену. Пока мы здесь, эти крестьяне даже пискнуть не посмеют.

– Хорошо звучит, только мне бы им защиту обеспечить, а не скоропостижную смерть. – Еви повернулась в сторону ткача. – Если они пришли к моим стенам в поисках поддержки, то я должна им её обеспечить.

– Ох, ваше величество в составленном нами договоре прописано, что я должен любой ценой защищать вашу особу и уж поверьте мне, я готов на всё ради вас. – с нотками фанатизма говорил ткач. – А вот про тех, кто за стенами, в договоре ничего не сказано. – ткач ухмыльнулся и опустил ладонь на рукоять меча.

– Всегда ценил вашу прагматичность, мастер Онграуд. – Дорузд осмотрел место проживания беженцев.

– Тогда очень надеюсь, что вы оправдаете свою плату. – Еви скорчила улыбку.

–О, будьте в этом уверены, наш Орден всегда выполняет свою первостепенную задачу. – слово “первостепенную” ткач выделил особой интонацией. – Я ни за что не допущу чтобы с такой прекрасной королевой как вы, что-нибудь случилось. Я просто не переживу, если с этими глазами цвета летнего ясного неба и вашими самими светлейшими волосами случилось что-то ужасное. А это я ещё не говорил о вашем прекрасном носе и лучезарной улыбке, которая меня каждый раз обжигает своим великолепием. А ваше гладкая кожа. – Онграуд прикрыл глаза и заурчал. – Я, конечно, никогда не прикасался к вам и вряд ли посмею, но я просто уверен…

– Мастер Онграуд, – скорчив мину отвращения проговорила Еви. – Вы слишком увлеклись. Вы же понимаете, что за такие высказывания вас может ожидать суровое наказание.

–Прошу меня простить, немного увлёкся, просто при виде вас… – Онграуда всего передёрнуло. – Ну, я пойду. – он откинул назад длинный чёрные вьющиеся волосы. – Надеюсь, что наказание вы выберете лично, а если и исполните его. – Онграуд заметил злобный взгляд Еви и поспешно ретировался. – До встречи, ваше величество. – он помахал ей рукой.

– И почему меня всегда окружают такие вот психи. – Еви облокотилась на парапет. – Вот не могли они прислать человека по адекватнее. Не уж то во всём Ордене не нашлось никого получше?

– Какой человек, такое и окружение. – Дорузд встал подле неё.

– Мне кажется, или ты оскорбляешь свою королеву?

– И не подумал бы. – Дорузд слабо улыбнулся. – Ты же сама знаешь, как работают контракты с Орденом. Мы не выбираем, кого к нам пришлют. Да и сами ткачи, не выбирают, какой контракт им взять.

– Вот именно это мне всегда и казалось странным.

– А помнишь, как в детстве ты мечтала стать ткачом и бегала по замку, в попытках соткать нити? – Дорузд оттряхнул плечи от пыли.

– Помню, а потом мне сказали, что ткачами рождаются, и если ты сейчас не можешь видеть нитей, то и потом не получится. – Еви вспомнила как плакала на коленях отца, а он гладил её и говорил, что ткачом быть не так уж и весело. – Так разрушилась моя первая детская мечта.

– Тогда ты была наивной маленькой девочкой, ты и сейчас мне её напоминаешь. – ветер пронёсся сквозь королевский замок, сквозь все залы и комнаты, растрепал волосы служанкам. Вырвался на улицу города и понёсся по ним сквозь людей и здания. Заставил поёжится пару пьяниц, лежавших в подворотнях. Добрался до ворот и задул лицо сержанта так, что ему пришлось прикрыть урываться рукой. Взмыл вверх и пролетел сквозь спины двух стоящих на крепостной стене людей. Проник в лагерь беженцев и пронёсся сквозь их укрытия. Раздул несколько костров так, что людям пришлось от низ отпрянуть. Наконец вырвался на огромную равнину и продолжил свой путь. – Я прекрасно понимаю, что ты не так себе всё представляла. Вся эта власть и управление королевством. Много бед свалилось на нас, но ты выдержала их вес. Ты сильная, я это знаю, вот только упрямая как баран.

– Это я отрицать не могу. – Еви убрала прядь волос с глаз. – Досталось от отца.

– Да, я сам не раз тебе об этом говорил. Так же я говорил и твоему отцу. Попытайся унять свою упрямость, иначе к добру это не приведёт. Иногда нужно идти на компромиссы, а может быть даже на жертвы. Тем более, когда ты правитель.

– Я уже понимаю к чему ты клонишь, но давай не будем об этом сегодня. Ладно? – Еви была не в настроении чтобы вновь обсуждать этот вопрос.

– Хорошо, будь, по-твоему, – согласившись, кивнул Дорузд. —Но не могу сказать, что тут у тебя есть какой-то выбор. Тебе нужно смириться этим.

– Да, знаю я, знаю. – Еви посмотрела на горизонт, уходящий вдаль. – Ты как всегда прав, даже если мне это не хочется признавать.

Креоспен сидел на совете его величества короля всего Мерменгора, а точнее целого города, бывшей столицы – Арольфа первого. Судя по обстановке в городе и наблюдениям Креоспена, Арольфа второго не предвидится. Помещение было достаточно просторным, король – человек около тридцати лет, развалился на кресле со скучающим видом и явно не интересовался во всём происходящем. Арольф сидел боком, свесив ноги и изредка отвечал на заданные ему вопросы. Рассматривание его королевских ногтей вызывало у него больший интерес, чем государственные дела.

Креоспен, конечно, хотел прервать совет и сначала сделать то, зачем он пришёл, но всё же решил проявить немного терпения, что потребовало от него титанических усилий, а с каждой минутой, протекающей медленнее чем комок соплей в горле, терпение с неимоверной скоростью кончалось. Расположился он на очень неудобном твёрдом стуле, прямо на противоположном краю стола, на котором его старый зад никак не мог найти удобного положения. С каждой попыткой сесть поудобнее, стул скрипел, как будто ему самому было много лет, как и Креоспену, хотя ткач не был до конца уверен, что скрипит стул, а не его кости. С облегчением найдя удобное положение он заметил, что на него постоянно поглядывают. Такие взгляды могли бы быть полны презрения, но ни у кого не хватало для этого духа. Креоспен лишь натянуто улыбался и поглаживал древко копья у себя на коленях. Надо сказать, что дорога была не самой приятной, Мерменгор вообще не славится своими дорогами. Скалистая местность, во многих местах труднопроходимая, множество ущелий и узких дорог, выдолбленных прямо в скалах. Конечно, были и тракты, но по ним было дольше добираться, чем по всяким маленьким тропам, а Креоспену очень хотелось закончить все дела как можно быстрее.

Изначально идея, что именно старому ткачу нужно ехать, а не какому-нибудь другому, кто не вставал по несколько раз за ночь в туалет, сильно не понравилась Креоспену. Трайнер заверил его, что так как он его лучший друг и по совместительству правая рука, да и вообще довольно уважаемый член Ордена, именно ему нужно ехать. Креоспен, конечно, пререкался в своей обычной манере, но в итоге всё равно поехал. Почему-то именно ему всегда приходится решать проблемы молодых. Стоит признать, что Креоспену вообще мало чего нравилось, кроме того, как лежать на кровати или сидеть в кресле и попивать вино. В молодости он тоже был той ещё брюзгой, а к старости характер стал сквернее кровавого поноса.