Я не смог сдержать улыбку. За дверями стоял собственной персоной прототип самого Остапа Бендера — Осип Шор. Человек недюжинных талантов, авантюрист и обладатель просто сумасшедшей энергетики и харизмы.

Про его подвиги на самых разных нивах ходили легенды. Жаль, не оставил после себя книги с автобиографией — приключений в ней хватило бы на десятерых, если не больше.

Были в ней и шахматное гроссмейстерство, и попытка изобразить из себя художника при полном отсутствии способностей к изобразительному искусству. И «знойная женщина, мечта поэта» — мадам Грицацуева тоже была: чтобы ему было где перезимовать, Осип Шор женился на обладательнице очень пышных форм.

А вот чего не было — так это двенадцати злополучных стульев.

— Жора, всё в порядке. Открывай! — отозвался Трепалов.

— Сейчас, Александр Максимович.

Я отпер замок.

— Прошу.

Осип переступил через порог, и в доме сразу стало тесно. Он был выше меня на целую голову, а широченные плечи и развитая грудная клетка выдавали в нём физически одарённого человека. Если не ошибаюсь, он профессионально играл в футбол, занимался французской борьбой и гиревым спортом.

А ещё Осип, как и я, работал в уголовном розыске, где отличался свирепостью и беспощадностью к преступникам. Колол матёрых урок как щенков.

— Это ты, значит, Быстров? — спросил он и сразу протянул руку. — Будем знакомы — Осип! И сразу предупреждаю: тем, кто зовёт меня Осей, сразу бью в бубен.

— Георгий! За Жору не обижаюсь. По морде бью исключительно в интересах дела.

— А ты мне нравишься, Георгий-Жора! Ну что, в этом доме кормят голодных и измученных жаждой путников?

— Присаживайтесь, Осип, — встала Настя, указывая гостю на его место.

— Благодарю! Твоя супруга, Жора?

Я кивнул.

— Так и есть. Это Настя, моя жена.

— Рад нашему знакомству, Анастасия! — Осип поцеловал Насте руку и усмехнулся в мою сторону.

— Жора, тебе повезло, что встретил Анастасию раньше меня. Иначе бы — честное слово, сам бы на ней женился. А как вас зовут, мадам? — обратился он к Степановне.

— Степановна, — спокойно ответила она.

— Что — вот так? Просто Степановна?

— Не просто Степановна, а Степановна, — бешенный напор и кипучая энергия гостя не пришлись женщине по душе.

— Миль пардон! Миа кульпа, как сказали бы ныне вымершие латыняне! — всплеснул руками он.

Мы сели за стол.

Отсутствием аппетита товарищ Шор не страдал, быстро умял свою порцию и сразу попросил добавку.

— Это было просто волшебно! Пища богов! Тает во рту!

На сей раз мы не стали выпроваживать женщин, а вышли втроём на улицу, как выразился Трепалов — «покурить».

— Теперь, при Осипе, можно и поговорить о делах, — сказал Александр Максимович.

— Давно пора, — согласился я. — Слушаю вас, Александр Максимович.

— Предложение к тебе. Жора, следующее: ты ведь к Чёрному морю нормально относишься? — пошёл ходить кривулями Трепалов.

— Вполне.

Хоть я был всю жизнь исключительно сухопутным крысом, но и мне ничего человеческое не было чуждо. Родители ещё в детстве возили меня на «море» в Туапсе, где после купаний я вдруг заболел ветрянкой и меня чуть ли не с ног до головы покрыли зелёнкой. Потом сам катался со своими в Сочи. Правда, особо пляжным отдыхом не увлекался, меньше всего люблю жариться под лучами солнца и бездельничать, валяясь на песочке. Тем более в Сочи, где куча всего интересного.

Одна только Красная поляна чего стоит или горы, на которые можно любоваться бесконечно! А солёный морской запах, свежесть ветра, плеск накатывающих на берег волн…

Я невольно замечтался, вспоминая картины из прошлого. Даже не верится, что это когда-то происходило со мной, пусть это был другой я, которого больше нет.

— Тогда тебе понравится, что мы придумали, — заявил Трепалов, выводя меня из мира грёз.

— Точно-точно! — закивал Шор. — Задумано просто конгениально!

— Держать тебя в сельской глуши Подмосковья и прятать от людей Радека глупо, — продолжил Трепалов. — Рано или поздно или он сам на тебя выйдет, или ты взбрыкнёшь и проявишься.

— Есть такое, — вздохнул я.

Нет ничего хуже безделья, от него начинаешь лезть на стену.

— Лучшем решением обезопасить тебя будет переезд куда-нибудь подальше от Москвы. Сначала мы думали насчёт Рудановска: и от столицы далеко, и опять же — у тебя там столько друзей, что ты за ними будешь как за каменной стеной.

— И?

— Этот вариант мы забраковали, — сказал Трепалов. — Радек тоже неплохо знает твою биографию и послужной список. Если ему приспичит тебя искать, он обязательно обратит внимание на Рудановск.

— А ему обязательно приспичит меня искать?

— Не исключаю. Пока ты живой и находишься на свободе — ты будешь для него потенциальным источником неприятностей.

— То есть, пока его самого не посадят или не убьют — покоя мне не будет?

— Верно. Вот почему нам понравился другой вариант, Жора, и мы выбрали именно его. Ты поедешь в Одессу! — торжествующе посмотрел он на меня.

— Что — опять командировка, как с Ростовом?

— Не совсем. Во-первых, ты поедешь туда не один, а вместе с женой…

— И Степановной!

— И Степановной, — согласился Трепалов.

— И где мы будем жить?

— С жильём вопрос практически решённый. Можно сказать, на мази. Товарищ Шор обещает помочь в этом.

Слушавший его с большим вниманием Осип кивнул.

— С дворцами пока туго — все заняты, но комната, а то и две в домике у моря найдутся. Фирма гарантирует.

— Ну, раз фирма гарантирует… — засмеялся я.

— Насчёт московской жилплощади не переживай, она остаётся за тобой, — порадовал меня Трепалов. — Теперь, во-вторых: в Одессе ты будешь жить под другой фамилией.

— Теперь ты мой троюродный брат из Могилёва — Гриша Бодров, — заявил Осип. — Мы решили так тебя назвать, чтобы ты меньше путался. Георгий — Гриша. Быстров — Бодров. Ну и с метками напряга не будет.

Я с сомнением поглядел на него.

— Что, думаешь между нами нет фамильного сходства? — догадался Осип.

— Угадал. Что-то не очень мы с тобой похожи, братишка.

— Мой родной братишка уже пятый год как в землю закопан, — вздохнул Шор.

— Его брат Натан служил в уголовном уголовном розыске, бандиты его убили средь белого дня — подошли и застрелили. Осип до сих пор переживает. Думает, что с ним перепутали.

— Я ведь их потом нашёл и наказал, — зло выдохнул Осип. — Брат ведь не только сыщиком был, он ещё и стихи писал. Анатолий Фиолетов. Слыхал про такого?

— Извини, Осип. Я поэзий не увлекаюсь. И за брата своего прими мои соболезнования.

— Всё в порядке, Жора… то есть, Гриша! — спохватился он. — Зато этим сволочам пришлось его стихи вслух всю ночь перед смертью читать.

Судя по спокойной реакции Трепалова, он вполне одобрял поступок Шора.

— И вот на него ты как раз и похож, — снова заговорил Осип. — Такой же приличный, интеллигентный и воспитанный. Только для полной конспирации придётся сделать тебе обрезание!

— Что⁈ — вскинулся я.

— Товарищ Шор шутит, — улыбнулся Трепалов. — Ни ты, ни твоя жена могут не переживать. У Осипа есть родственники и среди русских.

— С этим у меня полный порядок — сущий Интернационал! Какой только крови не смешалось! — кивнул Осип.

— Теперь что касается работы… Будешь заниматься тем же, чем занимаешься сейчас — Осип работает в одесском угро, он на хорошем счету у начальства и замолвит перед ним за тебя словечко. Продолжишь ловить преступников как и прежде. Что скажешь, Жора? Как тебе перспективы?

Я задумался. Действительно, из всех возможных вариантов этот был самый лучший. Мне не раз приходилось работать под прикрытием, если легенда хорошая — проблем не возникнет. Настя — умница, должна справиться. Про Степановну вообще молчу — при желании из неё вышел бы опер мирового класса.

Ещё мне нравилась идея, что не придётся заниматься тем, что мне не по душе. Если я что-то и умею хорошо делать, так это искать и вытаскивать на белый свет всяких гадёнышей. Я, наверное, создан для этого. И без любимой работы было бы уже не то.