Меня встречала представительная делегация из двух десятков возбуждённых рабочих.

Я представился, показав удостоверение, и в ту же секунду оказался в настоящем кольце.

— Товарищ Бодров, объясните нам, пожалуйста, что происходит! — запальчиво выкрикнул пожилой мускулистый докер. — Почему всякая уголовная шушера спокойно живёт и дышит⁈ Как они смогли проникнуть на территорию порта.

— Я тут меньше минуты и почему-то думал — это вы должны мне всё рассказать, — усмехнулся я. — С кого начнём, товарищи?

Я почувствовал, как кто-то вцепился в мою руку, посмотрел в его сторону и наткнулся на мрачный взгляд немолодого мужчины в старой матросской шинели и бескозырке на голове.

— Моя фамилия Пражский, — сказал он. — Я кладовщик.

— Вы-то мне и нужны. Давайте найдём место поспокойнее и там поговорим.

Я повысил голос:

— Товарищи, пожалуйста, не расходитесь. Я обязательно поговорю с каждым из вас.

Пражский отвёл меня в маленькую каморку размером метр на два. На этом тесном пространстве с трудом поместились стол и два табурета.

Прежде чем сесть на один из них, я убедился, что ни во что не вляпаюсь. Брюк в моём гардеробе — раз-два и обчёлся. Жалко каждую пару.

— Товарищ милиционер, чайку? — предложил Пражский.

— И рад бы, да некогда чаи распивать. Расскажите, что у вас произошло.

— Известно чего: склад обворовали. Только-только товар вчера вечером привезли, утром я к складу подхожу — мама дорогая, замки взломаны! Вхожу внутрь, а там — пусто как у мангуста!

— Бывали в Индии?

— Ходил когда-то на торговом. Это я потом, как хворать начал, из матросов ушёл. Спасибо, что хоть в кладовщики взяли, а то б хоть с голоду помирай…

— Охрана есть?

— Одно слово, что охрана: два хрыча старых с колотушками. В два часа ночи бандиты к ним ворвались в сторожку, побили — но так, не до смерти, связали и пошли на склад.

— М-да… Опознать налётчиков могут?

— Куда там! — махнул рукой Пражский. — Грабитель нынче учёный: в масках и перчатках на дело ходит.

Плохо. Ни тебе словесного портрета, ни отпечатков пальцев.

Глухарь?

— Замок открыли или взломали?

В зависимости от ответа на этом вопрос, можно было вычислить специализацию бандитов. С одной стороны, сомнительно, что на портовый склад подтянули крутого медвежатника, с другой стороны — товара вынесли на кругленькую сумму. Кто-то из профи не самого высокого полёта мог и подписаться. А такие спецы наперечёт.

Известия меня не обрадовали.

— Замок у нас, конечно, серьёзный висел, так они ж, гады, его ломиком изломали! — пожаловался Пражский.

— Сила есть — ума не надо.

— Вот-вот, — поддакнул кладовщик.

— С этим мне понятно, пойдёмте осматривать место преступления, — поднялся я.

А в голове колоколом звенела фраза Пражского, что товар привезли на склад только вчера вечером, и уже в два часа ночи сюда пожаловали грабители.

И какой из этого вывод?

Да самый простой: действовали свои, портовые.

Осталось только их вычислить.

Осмотр опустевшего склада зацепок не дал. Сработано было на совесть — вытащили всё, до чего смогли добраться. Из накладных я уже знал, что на складе были импортные ткани и одеяла — товар в высшей степени ходовой, а главное — дефицитный.

Приехал уже знакомый эксперт-криминалист, но по итогу лишь пожал плечами — ловить ему тут было нечего и укатил обратно.

Короче, как всегда: ни улик, ни свидетелей. Крутись как хочешь.

Пришёл черёд опроса портовых рабочих. Я попросил кладовщика составить список всех, кто мог знать о товаре. Мне повезло — в него вошло чуть больше двадцати фамилий. Не так уж и много для отработки, я опасался, что народа в нём будет под сотню.

Но да, попотеть что так, что так придётся.

Для проведения допросов мне на время выделили кабинет в управлении порта, и я, обосновавшись в нём, стал вызывать людей по очереди.

Первыми допросил сторожей. Теплилась слабенькая надежда, что они смогут хоть что-то припомнить или заметить нечто странное, за что я смог бы ухватиться.

Меня интересовала любая деталь, любая мелочёвка, ну хоть что-то — за что можно было потянуть.

Увы, оба сторожа хоть и охотно рассказывали о ночном кошмаре, но все их показания сводились к тому, что ночью в сторожку ворвались трое или четверо бандитов (тут показания расходились) с масками, сделанными из женских чулок, на головах, на руках у них были рабочие перчатки.

Схватиться за ружья горе-охранники просто не успели. Им быстро наставили бланшей под глазами и связали.

Ни по голосу, ни по манере поведения сторожа никого из знакомых опознать не смогли.

— Бандиты как бандиты…

На вопрос — не пили ли они во время дежурства, все искренне возмутились. Я заставил их дыхнуть на меня. Пахло от них чем угодно, но только не водкой или самогоном.

Отпустив сторожей, я взялся за портовых рабочих.

Они заходили ко мне по одному, я не столько опрашивал их, сколько устраивал дружескую беседу, наблюдая за реакцией. Хороший опер просто обязан быть не менее хорошим психологом, и, возможно, какой-нибудь профессор Мориарти и способен обвести опытного мента вокруг пальца, но я предполагал, что вряд ли наткнусь здесь на криминальных гениев, и потому кто-то из опрашиваемых чем-то себя выдаст.

Большинство было типичными работягами, вкалывавшими в порту, чтобы прокормить семью и детей. Некоторые возмущались и выказывали мне, как представителю органов правопорядка претензии, что бандитский элемент спокойно себя чувствует в городе.

Особенно в этом усердствовал немолодой докер, которого я заприметил практически сразу. Он был очень раздражительным и не побоюсь этого слова — агрессивным, то и дело роняя в запальчивости грубые слова в адрес милиции и угро.

Фамилия у него была Керманов.

— Вот скажите мне, товарищ Бодров, доколе нам, простым людям, терпеть такое надругательство⁈ Вы знаете, что нам должны были выплатить этим товаром задолженности по зарплате? И, из-за того, что милиция у нас щёлкает е… — он спохватился, — мух не ловит, мы теперь остаёмся без получки⁈ До чего город довели! На каждом шагу норовят ограбить! И на кой, только спрашивается, вас, дармоедов, держат⁈

Я мог осадить его сразу, способов хватает: от угроз до перевода в шутку, но мне было интересно понять, что это: действительно взрыв возмущения или Керманов пытается играть со мной в сицилианскую защиту?

Само собой я сразу взял его на заметку.

И ещё меня крайне заинтересовал другой рабочий — Стеклов. Мне крайне не понравился его болезненный внешний вид: бледная кожа, мешки под глазами, отсутствующий взгляд, покрасневшие белки глаз, слегка расширенные зрачки. К тому же он несколько раз странно ухмылялся и хихикал, когда я задавал ему вопросы о совершенно обыденных вещах. Было такое чувство, что его это странным образом веселило.

Похоже, Стеклов плотно сидел на наркоте, скорее всего — гашише.

Естественно, я не мог пройти мимо такого персонажа, и в моём списке подозреваемых он занял почётную позицию номер два.

Остальные вели себя довольно естественно и подозрений не вызывали. Разумеется, если с Кермановым или Стекловым я вытащу пустышку, придётся перетряхивать и других. Я всё сильнее убеждался, что на складе орудовал кто-то из своих.

Часам к трём после полудня пришёл Савиных.

Я как раз закончил допрашивать последнего из рабочих и отпустил, как только явился мой наставник.

— Ого, вижу ты тут развернулся! — произнёс Роман. — Рассказывай, что надыбал.

— Обязательно, но сначала ты: говори, что узнал от своих информаторов насчёт Акопяна?

— Да в том-то и дело, что ни хрена, — печально протянул Савиных. — Все как один божатся: воровская хевра не при делах. Скажу больше: местные уже сами ищут тех, кто подломил Акопяна.

Он как-то странно посмотрел на меня. В его взгляде было сочетание сразу двух чувств: страха и уважения.