В это время в ресторан заваливается группа мужчин из трех человек. Самое странное — они застывают на пороге и пристально смотрят прямо на меня. А потом дружно отводят глаза и садятся неподалеку.

Я изучаю взглядом странных гостей. Один из них мне кажется смутно знакомым, но нет, мы точно никогда не виделись. Возможно, чей-то родственник? Хммм…

— Михаил, — робко подает голос Айсылу, которая наконец решается отпустить мою руку. — Мы пойдем прямо сейчас? — она отводит смущенный взгляд в сторону. — Ко мне в купе…

— Пока еще нет, — улыбаюсь красавице, боковым зрением наблюдая за гостями. — Посидим здесь еще немного, — она встревоженно поджимает губы. — Не волнуйтесь — я уже взялся за ваше лечение. Вы доверились мне и обязались выполнять мои рекомендации. Вам не о чем волноваться. Ваше полное исцеление — вопрос нескольких часов, максимум дня.

— Спасибо, — выдыхает она успокоившись. — Как хорошо, что я вас встретила, Михаил! Это подарок судьбы!

— Пустяки, — отмахиваюсь. — А благодарности придержите до полного излечения. Лучше давайте поболтаем. Вы сами из Сочи?

— Нет, я из Казани, — смущенно отвечает девушка. — На побережье я просто отдыхала…

Мы мило беседуем, но я всё время скрытно слежу за другими посетителями. Как явно и они за мной. От мужчин явно исходит напряженность. Особенно от того, смутно знакомого. То и дело прожигает мне щеку взглядом, думая, что я не вижу.

Нет, пока рано мне уходить с татаркой. Сначала надо разобраться с этими негативщиками. А потом уже без посторонних мыслей уделить внимание больной крошке.

Вдруг двое мужчин поднимаются и уходят из ресторана. Остается только странный знакомец. Он по-прежнему сидит и пьет то ли пиво, то ли сидр.

У меня вибрирует в кармане мобильник. Читаю сообщение от Фроси:

«Мой грифончик, когда же ты придешь ко мне?»

— Михаил, — встревоженно произносит татарка. — Что с вами? Ваше лицо…оно такое яростное. Что-то случилось?

— Нет, милая Айсылу Руслановна, — натягиваю я улыбку. — Всё в порядке.

Кроме того, что Фросю взяли в заложники.

— Прости, милая Айсылу Руслановна, но мне нужно отойти ненадолго, — с легкой улыбкой встаю из-за стола.

— Уже? — Татарка взволнованно тянется ко мне, словно желая удержать.

Я приподнимаю бровь, и девушка, засмущавшись импульсивного движения, одергивает руку. Хе, серьезно? Удержать Царя? Хотя ладно, это простительно. Бедняжка боится потерять свой единственный шанс на спасение. Но Романовы не разбрасываются понапрасну словами. Особенно первый Царь. Если что-то обещал, то сделаю.

— Конечно-конечно, — покраснев, кивает Айсылу. — Я буду ждать вас в своем номере?

— Лучше сидите здесь, — скашиваю взгляд на последнего екатеринодарца, что остался в ресторане. — Так будет лучше всего.

А то гад может пойти следом за татаркой. Хватит мне одной заложницы.

— Хорошо, — соглашается девушка.

Я же отхожу в тамбур и отправляю ментальный зов Варягу. Грифенок не торопится возвращаться. Эх. Совсем загулял, малой. Скоро доиграется, что отхватит у меня духовного ремня.

Через метку вытаскиваю к себе призрачного звереныша, и он вываливается сквозь перегородку между вагонами.

— Это что еще такое? — хмуро спрашиваю.

— Кла-кла-кла, — виновато клацает малой.

— Фрося в беде. Быстро лети и незаметно подсмотри за врагами. Понял? Незаметно!

Грифенок шустро улетает, пытаясь реабилитироваться в моих глазах. Ну и за Фросю он, конечно, волнуется. Глаза вон как сверкнули. Привязался к девушке, понятно.

Я подключаюсь к органам малыша и наблюдаю. Варяг уже в купе. Грифенок просунул голову из пола под полкой и смотрит за узким пространство.

Фрося лежит на другой полке. Похоже, секретарша всего лишь в отключке. Ран не видно, шея не вывернута под неестественным углом. Надеюсь, просто вырубили.

Ага, вот эти двое хрена. Встали у двери купе и напряженно ждут, когда она начнет выдвигаться, чтобы ледяными напильниками полоснуть по глотке и пырнуть под ребра. Оба ледовика и, судя по отсутствию доспеха, всего лишь Подмастерья. Слабачье, вы на кого поперли?

— Шеф написал, что вышел минуты две уже как, — бормочет первый. — А его всё нет? Где носит?

— Может, завернул поссать, — чешет репу второй. — Ну или обмыться прежде, чем соску свою брать. Зачетная же фифа. Я бы и сам подготовился, хо.

— Как только прикончим пацана, мы ее оприходуем, — усмехается первый. — На скорую руку.

— Ну да, не зря же не прикончили, — второй теперь дергает ширинку. — Ладно, давай закроемся, а то пацан услышит.

Ох, держись, Миша. Не кипятись. Спокойными шажками, не торопясь, дошёл до соседнего купе, благо оно пустое. Это я точно знаю, потому что Радмила выкупила оба купе по соседству с нашим. Предосторожность никто не отменял.

Под моей рукой дверца бесшумно скользит в сторону. Тихо прохожу в пустую комнатенку, распахиваю окно и высовываюсь. Дотянуться до нашего окна очень просто, пальцы утыкаются в краешек стекла, а дальше биокинетический заряд делает стекло очень хрупким. Даже сильный ветер разобьет. Поэтому стоит поторпиться.

Я по-прежнему наблюдаю за ледовиками глазами Варяга. Стоят на том же месте. Смотрят только на дверь. Уже потихоньку начинаются волноваться.

Хе, не будем заставлять гостей ждать. Пусть и незваных.

Достаю шесть карт и резко высовываюсь в окно по пояс. Быстрый бросок.

Карты пробивают ломкое стекло, как невесомую паутину. Все шесть попадают в цель. Что первый, что второй гад — оба с хрипами хватаются за пробившие затылок карту. Еще по одной они поймали сзади в шею и в спину напротив сердца. Просто подстраховка. Решил обойтись без взрывов. Зачем? Доспехов нет, пространство узкое. А с моей подачи пластиковые прямоугольники глубоко вошли в тело, разбив всмятку мозги и внутренности выродков.

Я выхожу в коридор и возвращаюсь в свое купе.

— Молодец, Варяг, — киваю летающему над Фросей грифенку. — А теперь отойди, не мельтеши.

Звереныш отлетает, и я присматриваюсь к девушке. На тонкой шее выделяется крупный синяк. Пережали сонную артерию, значит. Ну не беда. Касаюсь артерии пальцами и легким импульсом ускоряю кровоток.

— Ой, господин, — на меня уставились сонные огромные глаза. Она хлопает ресничками раз, другой и произносит усталым голоском: — А на меня напали.

— Да, я уже разобрался, — махаю в сторону трупов и огромной лужи крови. — А посему мы переезжаем в соседнюю палату.

— Куда?

— В купе, в смысле. — Всё мне хочется в царские палаты, а их вот нету. — Но сначала пойдем-ка в вагон-ресторан. Там еще один сударь нас ждет. Вставай, причешись.

Девушка встает и быстренько приводит в порядок растрепанную косу — снова тугая, жестко стянутая, ну просто загляденье. Затем мы выдвигаемся на выход, осторожно переступив поваленные тела у двери.

В ресторане успела произойти небольшая перестановка. Последний екатеринодарец подсел к Айсылу и что-то вталкивает барышне. Но татарка слушает его с плохо скрываемым неудовольствием и то и дело смотрит на дверь, а когда появляюсь я, то вообще расцветает улыбкой. Правда, шагающая следом Фрося сменяет ее восторг на удивление. Но девушка идет позади, как положено служанке, поэтому внимание к ней быстро исчезает.

Ну а лицо оглянувшегося через плечо екатеринодарца вытягивается. Мерзавец бешено оскаливается.

— Сударь, ваши посланники мертвы, — я сажусь рядом с татаркой напротив екатеринодарца, за моей спиной встает Фрося. — Но они посмели тронуть моего человека, а еще вынудили меня переехать в другое купе. Такое я не прощаю. Готовы ли вы ответить за их злодеяние?

Айсылу пораженно замирает, переваривая то, что услышали ее маленькие ушки. А екатериндарец шипит:

— Романов, ответить⁈ Это ты ответишь, сученыш! Помнишь Наиба Гибирова? За его убийство ты и ответишь! Это говорю я, его брат Тимур!

— Вот и познакомились, — усмехаюсь. — А я думал, то-то у тебя лицо знакомое. Действительно, вылитый братец — что по роже, что по манерам.