Рейнер ни перед чем не остановится, пока не уничтожит всех последователей Гекаты.

— Веди, — скрипучим голосом пробубнил Курц, когда охотница спустилась со ступеней.

Ветер подхватил ее темные волосы, кожа новоявленной покрылась мурашками, но девушка даже не поежилась от холода — настолько сильно она впала в состояние беспамятства.

— Удобно как. Джина — поистине великолепная колдунья. Она — самая добродушная и ловкая в вопросах манипулирования эмоциями. Даже меня, наверное, способна вокруг пальца обвести, как мальчишку. Почему мы раньше не использовали это ее зелье?

Курц бросил усталый взгляд на ожидавшего их у входа в дом демона. Левент, спрятав руки в карманы куртки, игриво покачивался на пятках и с восхищением оценивал обращенную. От столь прилипчивого взгляда вампир раздраженно скрипнул зубами.

— Джина не приходила?

Левент переместил фокус внимания на друга, не заметив, как тот ловко переменил тему.

— А должна была? — удивлялся демон. — Я ее не видел. Мне было грустно, что ты заставил меня пропустить всё веселье, — и оживился, подмигнув: — Она хоть брыкалась? Навела беспорядок? Может, хотя бы огрызнулась или вцепилась тебе в шею прорезавшимися зубками?

Демон подскочил и хотел было ухватиться за ворот свитера, но Курц отмахнулся и пригвоздил Левента жестким взглядом.

— Она вела себя смирно, — пробубнил Курц с недовольством. — А мы получим Гекату, тогда никаких проблем…

— Какой-то ты в последнее время очень ранимый… — хмыкнул демон. — Неужто так связь с женщиной действует на вампиров? Мужское естество взывает оберегать свою пару? Уже ревнуешь?

Вампир остановился и запустил пятерню в волосы, зачесывая их назад, насколько позволяла длина. Слова демона, пусть и язвительные, имели смысл. Для вампира связанный с ним человек становился спутником жизни, смыслом существования и единственной радостью, ведь, если обращение проходило успешно, что было редкостью в нынешних реалиях, пара могла стать настоящей семьей, породив чистокровных вампиров.

Сейчас связь между ними с охотницей зародилась случайно. Разрушить ее невозможно ни одной из сторон, поскольку Геката взяла на себя роль посредника в договоре. И только смерть одного из партнеров могла освободить от оков.

Курц медленно втянул воздух в легкие, а после маякнул демону следовать за обращенной. Левент снова и снова пытался вывести вампира на эмоции, но Курц не реагировал, наблюдая, как девушка уверенно шла по направлению к цели. Вскоре демон сдался, от скуки завывая и жалуясь, что он вернулся домой, а встретили его совсем нерадужно.

Курц засмеялся, но тотчас ускорил шаг, чтобы не позволить другу снова начать подшучивать. Вампир поравнялся с обращенной, отмечая, насколько девушка низенькая ростом. Макушкой она едва доставала его плеча, и отчего-то эта мысль засела в сознании странным умилением. В груди расползалось тепло, взгляд Курца то и дело искал новоявленную, обнаруживая новые и новые детали.

А охотница ступала вперед, не оборачиваясь. Воспоминания вели ее к заветному месту, где девушка спрятала Гекату. Вампир был уверен, что гримуар совсем близко, иначе охотница не решилась бы провернуть подобную аферу. Наверняка ее запасным планом было обменять сам фолиант на жизни команды.

Предположение оказалось верным, когда петляя сквозь сосновый бор, охотница обошла овраг и спустилась к высокому и толстому стволу дерева. Его корни вздымались над землей мощными корягами, крона скрывалась высоко над другими соснами, тянувшимися к солнцу. Звук шагов приглушался лесной подстилкой из хвои. Левент засыпал ругательствами, злясь, что гримуар был в нескольких сотнях метров от здания, но никто из нечестивых не мог почувствовать силу Гекаты, ведь та не избрала себе хранителя.

Девушка вдруг шикнула от боли и опустилась на колени, а затем начала рыть землю голыми руками, пока не показался черный фолиант. Курц чертыхнулся и метнулся вперед, но алое свечение обогнуло силуэт обращенной, будто защищая. Книга взмыла в воздух, открылась, и черные страницы зашелестели, а выгравированные знаки засверкали. Взгляд новоявленной прояснился, и вампир осознал, что зелье больше не действовало.

— Она пробудилась… — прошептал он одними губами.

— Чего ж ты ждешь? Подчини ее! — крикнул Левент во всю глотку.

Курц машинально повернул голову на голос друга, пребывая в растрепанных чувствах. Вампир не мог взять в толк, как так вышло: бывшая охотница вернулась к темному гримуару, как и было задумано изначально, но отчего-то фолиант среагировал на новоявленную, оберегая ту магическим куполом. Подобного вампир никогда не видел, хотя знал, что Геката, книга проклятий, несла в себе множество различных заклинаний. Однако дитя драконов точно не способно активировать ни одно из них.

Курц вспомнил, что связь между ними с охотницей сформировалась с ее подачи: девушка знала, что делала, строго следуя инструкции одного из заклятий, описанных в гримуаре. Значит, обращенной удалось не только открыть фолиант, но и прочесть, а главное — понять древний текст, передающийся нечестивым из поколения в поколение. Эта мысль подействовала отрезвляюще, и вампир уставился на друга широко распахнутыми глазами: если драконы научились читать их письмена, проблема становилась масштабнее.

— Подчини! — вновь прорычал Левент, смотря на взмывший в воздух гримуар, перелистывающий страницы.

Лицо демона исказилось гримасой ярости, но вампир не понимал, что легло причиной подобных эмоций, пока вновь не сфокусировал взгляд на обращенной. Она смотрела на них расслаблено, без страха или волнения. Потускневшая радужка снова стала светло-карей, наполненной бликами жизни. Теперь зелье забвения точно утратило эффект, а обращение успешно достигло последней, завершающей стадии. Девушка пребывала в сознании, но не пугалась заточения в защитном барьере, созданном гримуаром. Словно сама книга вела новоявленную вперед, и между ними сформировалось доверие.

Темные путы, напоминающие собой тянувшиеся нити резины, прорвали барьер и сковали руки охотницы. Девушка пискнула, рухнула на колени под силой тяжести, но взгляд от нечестивых не отрывала. Ее запястья приковали к земле, раскрытые ладони смотрели в пасмурное небо, однако гримуар продолжал защищать новоявленную барьером, не считая путы достаточной угрозой.

Громкий гул раскатился по лесу, вынуждая вампира поморщиться. Звук прошелся неприятной дрожью по телу. Он напоминал жалобный вой, отчаявшийся последний рык измученного зверя. Однако чувство, поселившееся в душе вампира, назойливо твердило: «Это Геката выражает свое недовольство».

— Что за чертовщина? — удивился Курц, не имея в виду ничего конкретного.

Левент невесело хохотнул, а затем смачно выругался, когда страницы фолианта начали тускнеть и растворяться в воздухе.

— Пока ты мешкаешь, эта девка оскверняет ее… У нас проблемы. Серьезные, — подкрепил он подозрения вампира.

— Она… поглощает ее? Как?..

Курц не верил своим глазам. Гримуар исчезал, но вместе с тем магические энергии книги и барьера словно перетекали в тело новоявленной. Драконье зерно темнело с каждым мгновением, насыщаясь силой гримуара, а девушка даже не морщилась, словно всё происходило так, как она ожидала с самого начала.

Образы охотницы, отчаянно желавшей спасти свою команду, и новоявленной, поглощающей Гекату, противоречили друг другу. Восприятие исходило разное, и если бы Курц не был уверен, что это — один человек, он бы счел их похожими внешне, но противоположными друг другу по духу.

Истина полоснула по сознанию, будто лезвие.

— Она стала хранительницей Гекаты? Но как? — выдавил Курц, чуть придя в себя. — Гримуар никогда не избирал себе хранителей. Да еще и полукровку с драконьим зерном. Если она вообще полукровка…

— Вот именно… Геката бы ни за что не приняла в последовательницы своей магии потомка предателя!

Левент раздраженно сжимал и разжимал кулаки, выжидая нужное время. Клубы дыма, созданные его эмоциями, понемногу растворялись, смешиваясь с воздухом. Вместе с тем алая пелена барьера истончалась, а когда-то твердый переплет фолианта теперь колыхался на ветру, словно тонкий лист бумаги.