— Пустое — остальные же за него не в ответе, не дитё он малое, чтоб за него другие отвечали. Кстати, шкаф не три тысячи стоил — его сосед — старый артефактор — со скуки и для эксперимента собрал, с нас по-соседски взял по себестоимости и чуток на опыты. Так что пусть не завидует.

Тем временем к нам присоединился второй прапорщик, закончивший с размещением груза.

— Трезвенник ваш бутылки там не побьёт со злости?

— Не должен вроде — это же с любой точки зрения наше имущество.

— Ну, не даром же в народе говорят: «Якi чалавек не п’е — так альбо хворы, альбо падлюка»[1].

Оба молодых офицера достаточно пообщались с местными во время сбора баек про «речного монстра», так что белорусский понимали без перевода и только хохотнули коротко.

— Вроде, говорили, что язвенник… — задумчиво протянул один из них.

— Или просто трезвенник! — добавил второй и оба опять засмеялись.

Паровоз дал второй гудок и два Семёна, торопливо попрощавшись, полезли по лесенке в вагон. На прощание ещё успел вручить им листик с перечнем нашей семейной продукции и ценами — оптовыми и розничными, на случай, если кто-то из офицеров гарнизона заинтересуется и захочет заказать себе.

Несмотря на усилия так и не представившегося поручика настроение было хорошим — очень уж «рыбаки» были своеобразными людьми. С ними просто рядом стоишь и самочувствие улучшается. Семёныч тоже был доволен: и рубль заработал, и пива попил, и перед иными возчиками себя поставил. Пользуясь этим зарядом решил сразу ехать в логово зла — в ателье на примерку.

Зря. Зря я так легкомысленно отнёсся ко мною же придуманному названию этого места. Как я там думал? «За полчаса управлюсь — что там такого, костюм надеть — костюм снять да рубаху ещё»? Ага, уже! Полчаса ушло только на брюки! Двадцать минут на жилетку и больше сорока на длинный пиджак — не помню, как его называли, а спрашивать не хочу — боюсь на лекцию нарваться, часа на полтора. Опять захотелось кого-нибудь пристрелить. Желание стало ещё более острым, когда выяснилось, что мерять надо ВСЕ заказанные рубашки.

— Но зачем⁈ Они же одинаковые! Примерим на одной, потом вы её распорете и на остальные вырежете куски ткани точно такие же!

— Молодой человек! Я же не учу вас водку делать? Что там хитрого — купил в аптеке спигт и газбавил водой!

Не успел я возмутиться, как он сделал успокаивающий жест ладонью:

— Вот не надо, не надо! Я вас не учу — и вы мене не говогоите, как шить рубахи! Я всем говогю, что у мене каждая вещь шьётся по мегке — и, значит, я буду шить именно так именно каждую вещь! Чтобы ни один поц не мог сказать, что старый Яков выжил не только из ума, но и из совести, а потому бегёт деньги за то, чего не далает!

Портной сильно разбушевался, даже акцент, который обычно был едва различим сейчас прорывался всё чаще. Подождав, пока он перестанет бухтеть и снимая четвёртую рубашку я спросил:

— Яков Наумович, а когда забирать можно будет? В пятницу вечером нормально получится?

— Вы-таки решили весь день делать мне нервы, или вам просто нравится издеваться над старым человеком, или таки да⁈ Какое «забирать», в какую «пятницу»⁈ Мы только-только делаем первую примерку! Если вам так печёт, и вы мечтаете ходить в костюме, пошитом наспех — то извольте: на следующей неделе, а лучше бы дней через десять, вторая примерка, потом подгонка, потом последняя пгимегка, уже с фугнитурой, и через три дня, после чистовой отделки, сможете-таки забгать! Но уважающие себя люди строят достойный уважения костюм с тгемя пгимерками и двумя подгонками до того, как переходить к отделке!

Йооооолкина жизнь! Это сколько мне ещё страдать⁈ Ужас! И идея на этой неделе решить дела в Дворянском собрании и у геральдистов только что сдохла в корчах. Значит, завтра придётся ехать в лабораторию специально, а не заодно — заведующий просил заезжать хотя бы раз в неделю, чтобы, как он выразился «быть в курсе выхода новых методических и регламентирующих документов».

Бабушка была крайне недовольна моим опозданием к обеду.

— И где тебя носит в компании с этим старым пьянчугой, хотела бы я знать? Ни пообедать нормально, ни лечь отдохнуть старой женщине!

— В логове жуткого паука-людоеда. Всю кровь из меня выпил!

— Не обзывайся на Якова Наумовича, он старый, уважаемый человек!

— Но описание я дал точное, раз ты так сразу узнала!

— Вот только я подумала, что внучек вырос, начал тратить время на солидные и полезные дела, как он опять выставляет себя балбесом!

Так беззлобно пикируясь она и проводила меня к столу:

— Тебя ждать не стали, горячее укутали, конечно, но если остыло — то сам виноват, предупредить надо было.

— Я думал, что успею за полчаса, там дел-то. Но вот скажи, зачем мерять каждую рубашку, если они одинаковые⁈

— Ты опять⁈ Он мастер, он знает! Если говорит, что надо — значит, надо, и всё на этом!

После обеда я всё же съездил на стрельбище, которое располагалось в холмах восточнее и чуть севернее Нового озера. Расстрелял пять зарядок револьвера по чурбакам, корзинам да старым горшкам. Хотел имитировать реальный бой, но поскольку мишени не двигались, попробовал двигаться сам. Стрелять в движении оказалось сложно, трижды я спотыкался и один раз даже упал, случайно выстрелив при этом неведомо куда. Пришлось внимательнее смотреть под ноги, что ещё больше усложнило задачу. Плюс отдача, казалось, стала сильнее, чем в нормальной стойке. Тем не менее отстрелялся я лучше, чем в единственном реальном бою.

На вторую примерку поеду сразу с револьвером и зарядами, чтобы прямо оттуда — сюда. Успокаивает, на самом деле — успокаивает. И сама стрельба, и последующий ритуал ухода за оружием.

[1] Кто не пьёт — то или больной, или подлюга (бел).

В четверг съездил в Минск. Второй раз — не первый, вроде как и дорога прошла быстрее, и идти ближе. В пути пытался ещё почитать наиболее сложно дающееся наставление — «О надлежащей подготовке и подаче служебных документов». Вот кто это всё выдумывает, как, а главное — зачем? Почему прошение на имя начальника департамента оформляется иначе, чем то же прошение, но на имя заведующего лабораторией, и оба они — не так, как докладная записка любому из них? Причём тому из них двоих, кто выше по должности, доклад я мог бы писать только по его распоряжению, либо запросу, либо по распоряжению непосредственного начальника, но ни в коем случае не по своему желанию, причём ссылка на распоряжение должна была идти в первом же предложении.

В каком случае инициалы ставятся до фамилии, в каком — после, а когда допускается только полная форма имени и отчества, вот как это запомнить и для чего такое придумано? То ли где-то сидит толпа людей, которым катастрофически нечего делать, то ли это какая-то кабалистика, то ли я слишком тупой и чего-то не понимаю⁈ Это я и спросил у встреченного в лаборатории Мышухина.

— Ой, не забивай себе в голову! Это никто не может понять и почти никто — запомнить. Есть люди специальные, которые только бумагами и занимаются. Ничего другого не соображают вообще, ни в экспертизе, ни в расследовании, зато как какую бумажку оформить знают в совершенстве, даже не понимая вообще, что там написано.

Тут-то он и познакомил меня с тем самым делопроизводителем и его помощниками, а заодно и расценки озвучил. Если неделю назад я бы с возмущением отказался, мол, что я — безрукий, сам два листа текста не напишу, то сейчас уже понимал, что переписывать придётся минимум четырежды, всё это время выглядя придурком.

Никаких новых указаний, слава богам, не поступало, но пришлось садиться и доучивать то, что не успел изучить в прошлый раз, да ещё и сдавать краткий экзамен по каждой из укладок, что брал домой. Делопроизводство ожидаемо завалил, но по остальному зачёт получил. До трёх часов пополудни эту макулатуру листал, с перерывом на обед! Дома дел куча, а я тут вникаю, чем проведение обыска на месте обнаружения тела отличается от порядка обыска на месте предполагаемого убийства и, главное, на кой это мне, если я не только не следователь, но и не штатный эксперт⁈ Оказалось — незачем, по ошибке лишнюю инструкцию дали.