— В цеху? — первым выразил изумление я.

— Цех теплый, греется от земли, площадь большая, а толща грунта не промерзла. Это не сильно спасает, но первое время поможет. Тут можно даже костры разводить, сгореть нечему, один камень, бетон и кирпич. Если залезть и приоткрыть одно окошечко наверху, будет небольшая тяга, не угорим. Вон там есть туалеты для работяг. Внутри поставить палатки, вигвамы соорудим.

— У нас нет палаток.

— Ничего, есть один мужичок в тридцатом доме, в девяностые прапорщиком был, таким как из анекдотов. До сих пор держит на продаже три огромные армейские палатки. Такие, советские.

— А где хранит?

— Гараж у него тут. А что?

— Ладно, возьмём.

— Купим.

— Может и купим. Давайте обсудим, мы же вроде команда. Или племя.

Я попросил Иваныча подробнее рассказать про его виденье лагеря в Цехе. И что делать если будут новые сейсмические толчки? Впрочем, общежитие тоже развалится как нечего делать.

В общем, он нас убедил. Будет «деревня» внутри цеха. Такой вроде купол, только примитивный, из кирпича и железобетона. Внутри «пузыря» цеха температура — выше уличной. А в жилищах ещё выше. Снаружи минус сорок, внутри ноль, в палатках плюс десять. Звучит убедительно. Притом Цех — своего рода пещера, наши древние предки в таких и выживали. Будем ориентироваться на опыт старшего поколения.

Пока светло, стали таскать ценности из АБК. Сразу в цех. Начали с алкоголя. Иваныч ушел к себе, завтра вернется. Библиотекарь пока в сомненьях (думаю, он высказал Дяде Ярику много больше про наш коллективный интеллект и способность прожить дольше пары дней). Евстигней тоже пока не вернулся. Будем организовывать переезд. Когда стемнело, разожгли костёр. Уже впотьмах по протоптанной тропе внесли кровати, светили фонариками, тащили одеяла, постельное бельё. Так и поставили их вокруг костра. Ворота закрыли на фиксаторы, двери прикрыли. Топили каким-то мусором, обломками поддонов. Ломали, рубили топором (ему совсем кердык приходит).

Отчего-то в моих ощущениях гопники-мародёры сбились в большую стаю. И у них есть алкоголь, есть целые горы продуктов из сетевых магазинов, а это целое богатство. Икра, белый хлеб, масло, кипят кастрюли, варятся пельмени (я бы сейчас убил за пельмени), жарятся на вертелах бройлерные цыплята, куски свинины. У них есть оружие, россыпи денег, золото. Вокруг подобающие им девушки такой же породы, блестят наготой. Они вкусили человеческой крови, а государевы бойцы просто с ними не справились.

А у нас есть разрозненные инструменты по Заводу. Есть громадина цеха. И дрова пока есть. Грузовик на ходу и не под снегом. И Иваныч. Он мне нож подарил. Спросил, какой у меня любимый вариант ножа, я ответил, что «ка-бар», оружие американской морской пехоты (честно говоря, видел только в кино, зато неоднократно). Он помолчал, вынул из кармана отличный прямой ножик, односторонней заточки, с широченной лопатой лезвия, длиной полотна сантиметров двадцать, гардой из пятимиллиметровой стали, наборной деревянной ручкой, медным навершием и простым чехлом. Ни разу не ка-бар, зачем только спрашивал, но нож огонь. Сказал, что называется нож-хвостовик. Имеется ввиду хвост крокодила? Нацепил. Спал так что со стороны огня Лиза, с другой — АК, под кроватью «хвостовик».

Я не знаю, какими средствами

будет вестись третья мировая война,

но четвёртая будет вестись

с помощью камней и палок.

А. Эйнштейн

День пятый. Светает. Проснулся бодрый, раньше всех. Костёр потух, но остались угли. Добавил дров. Раздул. Для готовки всё равно лучше подходит примус. Для готовки пищи на огне нужен походный котелок толстого металла, чтоб не прогорал, ибо огонь не отрегулируешь (разве что высотой расположения котла).

Облачился в комбез, взял складной нож, тесак-хвостовик. Внутри цеха есть вертикальная лестница к крыше. Полез. Откровенно говоря, на крышу общежития подниматься было проще. К середине устал, руки дрожали и возник навязчивый вопрос нахрена мне это восхождение? Однако, лез и лез, даже не стал останавливаться.

Наверху навесная площадка. Оттуда ещё лесенка к люку на крышу. Навесной замок. Вот говнище, монтировку не взял. От кого тут вообще замок, от голубей? Поднялся по лесенке, навалился плечом. Поднял. Старенькие шурупы, удерживающие пластину на люке, любезно оторвались, замок безвольной соплей повис перед лицом. Пойдет, но в следующий раз без монтировки никуда.

Наверху обнаружил что сохранилась обычная внешняя противопожарная лестница из множества маршей. Стоило корячиться?

Осмотрелся. Город превратился в большой сугроб. Тёмных цветов почти нет. Была бы обычная зима, сказал бы что красиво, доставайте ёлку, мишуру и оливье.

Но, поскольку на дворе одиннадцатое августа, такого ощущения не испытывал. Если бы не был озабочен выживанием, сделался бы напуган, до истерики и почечных колик.

Подозрительного движения нет. Уже хорошо. Чем заняться сегодня? Скорей всего переездом Иваныча. Вчера, пока мы слушали пустой эфир радио, пользуясь случаем зарядил свой телефон. Проверил на пробу связь, закономерно получил «нет сети».

Пёс с тобой, золотая рыбка. Есть одна мысль. Запустил «яндекс.карты». Они долго думали. Есть. Однако! Программа адекватно определяет мое местоположение на карте (правда, на карте я на краю Завода и там нет ни снежиночки). Это говорит о том, что спутники на месте и функционируют, несмотря на вулканический пепел в атмосфере. Хорошо, а что насчет загруженных в приложение данных? Например, аптеки?

Показывает аптеку ближе к церкви и ещё одну в сторону Одеона. Так, так. Насчет лекарств подумаем. Поставил телефон на режим «полёт» чтобы он не искал сеть и не сажал этим процессом аккумулятор. Кажется, у меня есть один годный артефакт.

Местные, если подумать и так знали где какие магазины, лавки, мастерские и так далее. Эту память мне заменит «железный мозг». А аптеку и правда надо попробовать обнести, лекарства-то нужны.

Всё, потопали вниз. Спустился по внешней лестнице. Как это часто бывает у нас, последний марш любезно срезан сваркой. Сиганул в толщу снега. Во дворе «припарковано» несколько сугробов. Народ в цеху просыпается. Взял монтировку, принялся вскрывать авто. Два из них даже пробовали угрожающе гудеть и мигать «всеми прожекторами» в снег.

Нажива — пару ящиков инструментов, канистра топлива, потасканные покрывала, промышленный комбинезон (жаль — летний), длинный полосатый буксировочный трос, зонтик, запасные галоши, баклажка с водой (вода нужна), упаковка печенья.

Принёс в цех. Всё в дом!

Позавтракали горячей кашей из крупы и тушенки, сваренной девчонками в оцинкованном ведре прямо на костре. Весьма недурственно. Даже кофе попили. Лепота. Горячительное открывать нельзя, весь день впереди. Благодаря телефону я знал, что время семь утра, легли рано (сказывалось отсутствие пожирателей времени — телефонов, телевизоров, компьютера), встали тоже «с петухами».

Температура, согласно показаниям градусника Уюта — минус семь. Хреново. Быстро остывает наш августовский город.

Оставил Лизу с Кариной, потащил парней на разведку. Зашли на старое кладбище, присмотрели место для Андрея. Не будем тянуть. Похороны с утра нетипичное занятие, но откладывать больше никак нельзя. Взяли короб, погрузили найденные лопаты, зацепили полосатый буксировочный трос, поволокли.

На месте по очереди копали могилу. Мне доводилось копать разнообразные ямы, но ни разу — для захоронения человека.

Сверху грунт подмёрз и подсох, потом дело двинулось. Впрочем, работали халтурно, настоящая могила метра полтора в глубину. У нас получилось неровная яма где-то сантиметров семьдесят. Прости нас за это, Андрей. И так почти два часа мудохались.

Спустили по наклонной. Укрыли брезентом. Постояли молча. Парни ждали что я скажу «слово». Ладно.

— Покойся с миром, водитель грузовика Андрей, родом, судя по номерам, из зеленого Татарстана. Спи крепко и ни о чём не сожалей.