— Вы сказали, что являетесь неполноценным клоном, — вычленил я самое главное, оставив остальное на потом. — Сумеете ли вы вылечить Чуму?

— Молодой человек, — с укором посмотрел на меня Хортман. — Даже если бы мне сделали лоботомию или отрезали бы половину мозгла, я бы справился. Да, многие мои воспоминания недоступны, но даже того, что есть, хватит. А теперь хватит разговоров. Как я понимаю, у нас есть тело того, кто всё это начал и, собственно, зараженные. Первым делом, начнём сбор анализов.

Жуткие приспособления на спине целителя пришли в движение, от чего несколько особо впечатлительных практиков сделали шаг назад.

— Кто первый? — бесстрастно задал вопрос доктор и, я готов был поклясться, будь у него очки, он бы ими мигнул. — И да, у вас, избранные стихий, придётся взять побольше образцов.

Я уже говорил, что моё творение, как и ожидалось, было в ранге полубога? Старая фобия иголок и шприцов вновь подняла свою голову, когда во главе её стояло почти божественное существо.

О милостивый Бог Риса, пусть это будет не так больно как выглядит и звучит.

— Необычный подход к созданию магической болезни. Чувствуется, что тот, кто на ней работал, действовал в абсолютной тьме, не имея доступа к систематизированным знаниям, — Хортман задумчиво покрутил манипулятором, просвечивая плещущуюся в пробирке жидкость на свет. — Множество откровенно детских ошибок, которые достаточно просто избежать, если знаешь, что делаешь. Впрочем, даже так нельзя не отметить несомненный талант. Если бы хотя бы половина моих студентов могла позволить себе такой полет мысли…

Я позволил себе отключиться от успокаивающей болтовни работающего целителя и задуматься над тем, что вообще произошло за последнюю пару-тройку дней.

Осознав своё существование, Хортман не стал понапрасну терять время и сразу развёл кипучую деятельность.

Будучи клоном некоего мага целителя, что заодно разбирался и в артефакторике, сильно смахивающей на техномантию, Пол с легкостью принялся преображать камень в необходимые ему детали и элементы, которые затем он соединял в цельные конструкции.

Не стеснялся он использовать и уже готовое лабораторное оборудование, добавляя его в свои собственные творения.

Не прошло много времени, как в зале, где был убит полубог, нельзя было продохнуть от множества мигающих, искрящихся и пылающих мистическими знаками приборов.

Хортман потратил ровно два дня на разработку, как он это назвал: «Симптом-модифицирующий препарат замедленного действия». Его суть была проста — он должен был максимально замедлить прогрессию Чумы, дав выжившим больше времени, чтобы прийти в себя и, собственно, выжить, пока будет готовиться полноценное лекарство.

Способ распространения Пол выбрал всё тот же, что использовался при создании Чумы, отметив, что эта часть болезни поистине гениальна, пускай работать будет лишь в этом мире.

В тот момент, как верящие в нас практики и монахи почувствовали, что болезнь отступила, сложно было найти среди них хоть одного хмурящегося человека.

Бывшие враги и противники искренне обнимались и хохотали, не в силах насладиться возможностью наконец-то дышать полной грудью. И хоть кашель не прошел до конца, но его уже нельзя было сравнить с тем ужасом, что был три дня назад.

На разработку полного лекарства Пол дал ориентировочный срок около двух-трёх недель. При желании этот срок можно было изрядно сократить, но тогда повышался бы шанс ошибки.

Надо ли говорить, что мы все уверили Хортмана, что он может работать столько, сколько пожелает.

Вот только стоило занесенному над нашими головами мечу исчезнуть, как сразу же появилось множество вопросов, что требовалось решить как можно скорее.

Мир лишился практически всех, кто в прошлом им управлял. Полубоги были теневой верхушкой, которая полностью узурпировала все высшие чины. С их исчезновением остатки империи оказались в недоумении.

А что дальше?

Бразды правления могли перехватить высшие практики, но и их уцелели сущие крохи. Чума особенно яростно прошлась по высшим совершенствующимся, как рангу, идущему следом после полубогов.

Без особых проблем выжили лишь те совершенствующиеся, что принял в себя какую-нибудь из трёх стихий, но их было немного.

Иронично, но прямо здесь и сейчас, на самом краю исследованного мира собралась самая значительная сила, чем где бы то ни было.

От нас требовалось дать ей цель и процесс запустится, перекраивая мир на новый лад.

Вот только чтобы это сделать оставалось решить ма-а-аленький вопрос: «Кто именно будет последним оставшимся в живых избранным стихий?»

Таймин была мертва, а значит, остались лишь мы с Лиан. И, очевидно, Кошмар с Тьмой не торопились прекращать своё состязание.

— Это не честно! — прорычала Лиан. — Почему, когда мы наконец-то победили, жизнь вновь ставит нас раком⁈ Я не хочу тебя убивать! Пусть эта сраная стихия…

— Как и я тебя, — поспешил я добавить, косясь на подозрительно задрожавшую в углах тьму. — Но давай всё же будем поосторожнее со словами….

— Так что нам делать⁈ Не знаю, как тебе, но мне Тьма постоянно шепчет о твоём присутствии! Куда бы ты не пошел, я всегда знаю, где ты. Как бы я не пыталась это отключить, я не могу!

— Видимо, это зависит от стихии, ведь у меня лишь тянущее чувство, будто я что-то забыл сделать, — я невесело усмехнулся. — И что-то мне подсказывает, что игнорировать его не вариант.

— Получается, это так и закончится? Мы выйдем наружу и попытаемся друг друга прикончить на радость этим… стихиям? — Лиан рухнула и сгорбилась на стуле. — Почему в моей жизни всегда так? Стоит мне понадеяться, что будет хорошо, как всё тут же идёт прямиком в ад. Может быть я проклята?

— Меня несказанно удручает, что ты жалеешь себя, когда могу умереть я, — я не смогу удержаться от небольшой ворчливости. — Но у меня есть глупая идея, которая может быть, повторюсь, может быть избавит одного из нас от смерти.

— Ты придумал план⁈ — ахнула Лиан, мгновенно отбрасывая депрессию. — О чём я говорю, конечно, ты придумал план! Это же ты!

— Эм-м, — я неловко кашлянул, смущенный её уверенностью в мои навыки. — Сначала послушай, что я предлагаю, а уже потом говори. План откровенно глупый и шансы на то, что он сработает невелики. И хватит уже ходить туда-сюда, у меня от тебя в глазах рябит!

— Я слушаю. — Лиан тут же устроилась как пай-девочка, сложив коленки вместе и выпрямив спину.

На то, чтобы коротко пересказать ей мою идею не потребовалось много времени.

— А так можно? — с невероятным скепсисом спросила Лиан. — Нет, я рада, что у тебя есть хоть что-то, но… это звучит так невероятно… я не знаю, глупо, что мне становится плохо.

— Хуже всё равно не будет, если альтернатива убить другого и получить за это награду. Ты хочешь устроить эпичную дуэль за титул единственного живого избранника стихий?

— Конечно, нет! — возмутилась Лиан. — Кем ты меня считаешь⁈

— Тогда решено, используем мой план. Погоди, я напишу для тебя слова, чтобы мы в них не ошиблись. Проклятье, где взять бумагу?

— Ты же вроде умеешь создавать вещи из своей краски…

Я хлопнул себя по лбу.

— Извини, постоянно забываю. Подожди немного. — на то, чтобы подобрать подходящую формулировку потребовалось куда больше времени, чем можно было подумать. Но в конце концов два листика с короткой речью были и у меня, и у Лиан.

— Готова?

— Если это сработает, то сделаю всё, что ты только скажешь. — Лиан соблазнительно подмигнула, что с её змеиными глазами смотрелось одновременно притягательно и тревожно.

— Тогда начинай готовиться! Три, два, один, пошли! — в ту же секунду мы синхронно принялись зачитывать текст, обращаясь каждый к своей стихии.

— О Великий Кошмар, обращаюсь к тебе я, твой чемпион и избранный! Твоей властью ты вверил мне право решить, какой стихии будет принадлежать этот мир, и я невероятно горд оказанным тобой доверием. Всё это время я работал над тем, чтобы выполнить твою волю и смерть избранной Света говорит об этом лучше всяких слов!