Он не знал о точных силах того же Йонги, да и с его присоединением тоже были вопросы. А Светоносный и вовсе постоянно был закутан в иллюзии, поэтому мало кто знал о его существовании.

Дальнейшее было делом техники. Отделив от своих войск значительный кусок, мы присоединили к нему двух секретных высших и отправили их по самому глубокому флангу, на который мы только смогли. Светоносный был чертовски опасен не столько своими золотыми лучами или оружием, а скорее умением обманывать даже сверхчувствительность высших практиков.

Скрыть такую массу воинов было тяжело даже для него, но его спасало, что высшие Джунга были слишком заняты сражением.

Всё время битвы, Безымянная и Светоносный медленно обходили правый фланг Джунга, что так неосмотрительно слишком сильно увлёкся сражением. И когда они приблизились достаточно близко, команда на атаку наконец-то была отдана.

Был готов план и на случай, если бы аристократы не предали. Тогда бы засадный отряд помог бы им закончить сражение с меньшими потерями. Но шанс на это был мал.

Влекомые жаждой крови и слишком сильно занятые расстрелом своих противников солдаты Джунга нарушили одно из главных табу войны практиков — они стали слишком близко друг к другу.

Рухнувшая прямо в их порядки покрытая черными щупальцами Безымянная немедленно показала им всю ошибочность их действий. Все, кто был в месте её удара, превратились в кровавую пыль, сквозь которую, извиваясь, во все стороны рванули черные нити волос жутко хохочущей женщины.

Неконтролируемая, бесконечная резня напомнила Безымянной её самые лучшие дни. Превращая внутренности паникующих вокруг неё практиков в паштет, Безымянная с теплотой вспоминала, как она впервые умерла под ненавидящим взглядом Создателя. Воистину, когда-нибудь это стоит повторить!

Там же, где не резвилась Безымянная, с небес падали золотые копья, что тут же взрывались, разнося всякого, кто стоял рядом.

А ведь до поры до времени скрытые в засаде солдаты тоже не ленились. Осознав, что скрывающая их техника развеялась, они не столько ударили в правый фланг Джунга, как принялись обходить его со спины.

И, казалось бы, вот здесь и должен был наступить их конец, ведь там стояла ставка императора и его высших, но…

— Этого не может быть! — Джунг в ярости вскочил со своего переносного трона, где он собирался во всех подробностях рассмотреть поражение своей сестры. — Ты сказал, что она купилась! Ты клялся в этом!

— Мой господин, — глава Химу неуверенно пытался подобрать слова, чтобы успокоить своего повелителя. — Да, случилась некоторая накладка, но ничего ещё не потеряно. Мы всё ещё имеем значительный перевес в силах солдат и количестве высших практиков. Даже с появлением тех двух высших, у нас их больше! Отправьте часть своей охраны для защиты ваших войск, и ситуация тут же исправится!

Всего у Джунга было восемь высших совершенствующихся, и из них пятеро сражались против троих Шин. Ещё трое Джунга составляли резерв и охраняли своего господина.

— Прошу прощения, господин, — тихо сказал стоявший рядом с принцем один из высших. — Мне и впрямь жаль.

— О чём ты говоришь… — недоуменно попытался спросить император, но трудно закончить фразу, когда у тебя уже нет головы.

Мертвое тело Джунга Чан Ди обмякло на своём собственном троне. Крови не было, так как огонь отлично прижёг рану.

— Предатель! — двое других высших немедленно попытались атаковать убившего их господина высшего практика, но он был готов к таком развитию событий, поэтому успешно защитился.

— Чанг! Обходи его справа, пока я, КХА! — сказал своему товарищу Вэй. В последнюю секунду он что-то почувствовал, но среагировать уже не успел. Сотканная из ци молнии сверхбыстрая техника поразила его в спину, сжигая и перегружая его нервы и мышцы.

Даже так Вэй попытался отпрыгнуть, чтобы спастись, но мощный удар второго высшего вбил его в воронку, попутно разбрызгав тело мертвого императора. Досталось в том числе и пытающемуся убежать главе Химу. Рванувшая следом молния разрезала его пополам, дав несколько минут незабываемых мучений перед смертью. Императрица выразилась ясно, старые кланы должны были умереть. Желательно, в бою.

Как оказалось, из трёх стражей предателей было больше одного.

— Почему? — прохрипел Вэй, кашляя кровью. Он попробовал обратиться к корню духа, но с отчаянием понял, что тот безвозвратно уничтожен. Чанг хорошо знал своё дело, первым делом выведя из строя ядро ци своего «товарища». — Чанг, ты же ведь был его наставником. Держал его на руках, когда он был маленьким? Ты был с ним больше, чем его отец!

Высший молнии обошел воронку и стал так, чтобы распластавшийся внизу Вэй мог его видеть. У него на лице застыло небольшое сожаление.

— Извини, Вэй, — вздохнул Чанг. — Ничего личного, но Шин Чан Ди предложила и впрямь хорошие условия. Я безумно бы хотел, чтобы ты тоже согласился на её предложение, но мы оба знаем, что ты слишком сильно привязался к этому мальчишке. А в нашем жизни — это недопустимо. Мне жаль, что всё так закончилось.

— Отправляйся в ад… — прохрипел Вэй из последних сил, чтобы тут же умереть, когда молния прожгла дырку в его голове.

— Не мог бы ты, — Чанг помахал рукой на труп и с намеком посмотрел на другого высшего.

— А сам?

— Да как-то неловко, всё же друг. Да и сжигать молнией тело высшего сложновато. Огонь в этом деле куда более практичен.

— Не знал, что тебя ещё что-то может смутить.

— С каждым столетием всё меньше, мой друг.

Всю свою жизнь он знал лишь боль. И не важно, какой она была, физической, ментальной или моральной.

Он был уродом и калекой. Мерзким порождением ошибки, к которой был причастен его создатель.

Первые годы он точно не помнил, что было маленьким благословением. Но чем больше проходило времени, тем яснее он соображал и тем страшнее ему становилось.

В тот момент, когда разум окончательно к нему вернулся, он понял, что никогда не покинет свою темницу.

Его тюремщик был слишком умён, силён и предусмотрителен. Шансов на побег не было. Но кто сказал, что у него не было шансов на месть?

Было несложно понять, зачем тюремщик вернул в его изуродованное тело разум. А ведь сделать это было довольно тяжело. Сян Лю или Девятиглавый паук мог бы даже восхититься упорством этого человека, если бы не был его жертвой.

Понимая, что если тюремщик осознает, что он вернул разум, Лю сделал всё, чтобы продолжать изображать из себя умственноотсталого.

Тюремщик жаждал тайну создания Чумы. Он хотел прикончить всех своих противников, других полубогов, и править миром в одиночку.

Глупая цель.

Хоть нынешний Лю и был жалкой пародией на себя оригинального, он помнил, чем руководствовался в той, прошлой жизни.

Создавая чуму, он хотел уничтожить всё человечество, но не просто так. Его целью было прекратить провальную практику совершенствования, которая навсегда заперла человечество в своих уродливых рамках.

Никакого развития и прогресса, лишь повторение раз за разом одних и тех шаблонов, после которых шли небольшие периоды мира, чтобы затем всё вернулось на круги своя.

Проведя археологические исследования, Сян Лю с ужасом узнал, что свержение Благословенных мастеров происходило не один, не два, а множество раз. Благословенных мастеров сменяли совершенствующиеся, а последних рано или поздно побеждали возродившиеся мастера. Это всегда занимало разное время, но итог был один.

Это было тяжело принять, но совершенствующиеся не были способны к развитию. Они были тупиком.

Тем не менее обычные люди им не были. Лю с восторгом обнаруживал интересные придумки крестьян, торговцев и немногих ученых. Живопись, техника, науки — это были лишь первые робкие ростки, однако они существовали.

Но его радость мгновенно умирала, когда мир практиков безжалостно давил любые попытки привнести что-то новое.

Осознав, что совершенствование — это яд, Сян Лю провел долгую и кропотливую работу по выведению из обычных людей всякого намека на корень духа. И после многих десятилетий трудов, у него получилось.