— Сон дурной, — ответил Юга.

— Ммм.

Выпь смежил веки, лег на бок. Третий устроился подле, головой на чужом плече, продолжал смотреть.

— Выпь?

— М?

Юга прикусил губу.

— Помнишь, ты спрашивал меня однажды, на Еремии — друзья ли мы?

— Ага, — Второй приоткрыл глаза

— С той поры много воды утекло.

Выпь помалкивал. Лицо его приняло странное выражение — и робкая радость, и волнение в ожидании, все смешалось.

— Еще я помню, что обещал тебе шубу. Когда мы будем жить вместе. Когда все это закончится.

— Белую, — подумав, улыбнулся Юга. — Я хочу белую, Выпь.

***

— Что с рукой, братец? — справился Гаер, дернув бровью.

— Что с головой, брат? — парировал Лин.

— Голова не жопа, — хмыкнул рыжий. — Пополам не расколется.

Лин закатил глаза, дернул губами, подавив глупый, неуместный смешок.

Гаер подмигнул. Башка арматора была стянута повязкой, круги под глазами походили на синие проталины. Он даже не курил, часто облизывал сухие губы, таращился на карту. Та волновалась, менялась, подстраиваясь под новые условия.

Обстановка в шатре была сумрачной.

Ночная вылазка стоила жизни Таволге и двум его ребятам. Лин нашел взглядом Юга: он сидел, скрестив на груди руки, откинувшись в тень. Переживал? Лин знал, что Третий неплохо ладил с добродушным незлым вожаком разведки.

Второй стоял, внешне спокойный. Встретился взглядом с Лином, кивнул.

Докладывала Солтон. Рвано, рублено говорила — сердитую деву едва не посекли, едва из котла успели вытащить, отбили. Защитило от увечий странное ее доспешье — черного кобыльего волоса, в шишках-наузлиях.

— На стык движется еще один Хом. Пораженный, по предварительным данным — Хом Ороми.

Арматор коротко выругался.

— Так. Что еще?!

— Нум и союзники собираются выпустить сколопендр.

— Вот дерьмо, — Гаер яростно почесал висок. — И что за пугалище болтается над полем?

— Неизвестно, — взял слово Эдельвейс. — Откуда принесло, не засекли. Знаем лишь, что строит себе щит из мертвых тэшек и веллеров. Пробиться трудно. И, арматор, они вывели Властителей Городов.

Гаер выругался особенно грязно.

Этого еще не хватало — передвижных осадных башен. Одной Башни ему вот так хватало, по кадычок. А эти дылды-орясины, длиннолягие дудки, вскормленные гнилыми топями Хома Торфа?!

— Это всего лишь дерево и железо, — подал голос Мастер, до поры не проронивший ни звука. — Я знаю, что против них поставить.

— Куда, кстати, Оскуро подевались? Тварей как в нужник смыло.

— Всех, кто пришел, побили. — В голосе Эдельвейса звучала гордость. — Первые дежурят на корабеллах. Наблюдают. Если появятся — дадут знать.

— С пугалищем разберусь я, — сказал Волоха.

Лин бросил на него короткий странный взгляд, будто что-то про себя прикидывая.

— Хворост что?

— Ушла Озарением, — ответил Выпь. — Больше не потревожит.

— Так, хоть что-то хорошее. Сучья Паволока тоже не вылезет?

— Не вылезет, — мрачно подтвердил Юга.

Выпь покосился на него, но смолчал.

***

— Не допрыгнешь, — сказал Михаил, взглядывая наверх.

Там, заслоняя бледное солнце, подрагивал ком с ползущими во все стороны прутяными отростками. Словно клуб гнезда вихоря распускался в воде. Худо было, что пруты его жалили корабеллы, не пускали к себе ни Птиц железных, ни птиц живых. Неизвестное плело кольчугу свою из мертвых тел.

Михаил гадал, все ли судна нашли гибель на этом Хоме или некоторых черпанули сачком да притащили с собой, на опару…

Одна из убитых тэшек стояла низко относительно товарок. Ее себе наметил Лин, на нее смотрел.

— Допрыгну, — возразил, сбрасывая с плеч эгоф.

Остался в тонкой рубашке с коротким рукавом, липнущей к телу будто вторая кожа. Ткань была млечно-матовой, словно в противовес угольной черноте доспехов Третьих.

Правая рука, схваченная жилой, уже двигалась, и все же Лин старался особо ей не действовать. Разъятые обратно актисы лежали смирно, их Первый доставать не торопился.

— Но ты должен мне помочь, — обернулся на Михаила, и тот не смог сдержать вздоха.

— Чего ты хочешь? — спросил с некоторым раздражением. — Думаешь, эта… Этот спрут подвластен твоим актисам?

— Я должен попробовать, — отозвался Лин с тем упрямством, которое отличало всех Первых. — Должен взглянуть ближе, разобраться в устройстве. Полагаю, это лишь корабль с одним пилотом, пусть даже в симбиотическом союзе.

— Откуда бы такая уверенность? — Михаил недоверчиво нахмурился.

Лин глубоко вздохнул, очевидно досадуя на промедление. Но пояснил, скованно, будто стесняясь:

— Я же умею видеть, Миша. Дальше и глубже, чем положено Первым вообще и отбраковкам… Я не могу этим управлять, но стараюсь обернуть на пользу.

— Ты видел, что это?

Лин ответил уклончиво:

— В общих чертах. Мне нужно подобраться к нему и, если возможно, ударить теперь — пока он занят.

Михаил понял его. Спрут действительно был занят — корабеллы Волохи кружили вокруг, как косатки вокруг тюленя на льдине. Был ли это план русого, сговор, или мальчишка решился действовать сам, используя момент?

Плотников не знал. Волоха сразу из шатра взошел на Еремию, а Лин потащил его в поле…

— Какая помощь тебе нужна?

— Подсади меня, — сказал Лин и Михаилу показалось что он ослышался.

— Что, прости?

— Подсади, — Лин нахмурился, сплел пальцы и показал. — Подтолкни. Моя рука еще не полностью функциональна, и я не смогу прыгнуть так высоко. Подтолкни и брось вверх. Ты сильный, у тебя получится.

Михаил покачал головой в ошеломлении. Что за воплощенный бред?

— Тебя подстрелят. Ты будешь живой мишенью.

— Не успеют, — Лин успокаивал его, уговаривал, как малого ребенка. — Я прыгну и окажусь под прикрытием корабеллы в мгновение ока. На левом крыле, видишь? Правый борт они различают, левый — нет.

— Лин, — Михаил прикрыл глаза, облизал пересохшие губы.

Даже голову стиснуло обручем.

Ты не допрыгнешь. Тебя убьют. Тебя сожрет то кошмарное чучело наверху. Тебе просто окончательно оторвет нахрен руку.

— Миша, пожалуйста.

Лин вдруг взял его за лицо, возложил пальцы, и Михаил застыл, мучительно борясь с воспоминанием, как точно таким жестом лила заставил говорить человека…

Первый смотрел в глаза снизу-вверх, словно выпрашивая сладость или погладить кошку, а не пособничество в смерти.

— Это надо сделать. Пока оно не знает, на что мы способны. Пока Волоха отвлекает. Пока я здесь. И ты здесь, со мной. Помоги мне.

— Если ты так и будешь мять вымя, то ему помогу я, — сказали со стороны, и Михаил встретился взглядом с Нилом.

Тот усмехнулся.

— Мои руки тоже достаточно сильные для твоего пацана, Мигелито, — продолжил на языке Ивановых.

Михаила кольнула глупая, неуместная ревность.

— Я сделаю, — сказал с глухим раздражением.

— Спасибо, — Лин проникновенно глянул, сжал его плечо. — Я возьму разбег, прыгну тебе на руки, а ты в тот же миг вытолкни меня наверх, хорошо?

Ледокол коротко кивнул. Все он понял.

Сердце громыхало, как град по жестяной крыше, но странное дело — присутствие Крокодила заставило его успокоиться. Собраться. Надо сделать. Надо попробовать.

Лин отошел так далеко, как только мог. Что-то прошептал, смеряя взглядом траекторию, намечая будущее движение.

Михаил едва не пропустил разбег, занятый своими мыслями. Успел поймать и, выпрямившись, толкнул вверх со всей силы.

Лин взлетел, как птица.

— Стыковка, — коротко прокомментировал Нил столкновение Лина и крыла трафарета.

Первый повис, удачно зацепившись. Изогнулся, подтянулся на одной руке и оказался на боковом движителе. Показал зрителям большой палец.

Крокодил отсалютовал, Михаил тихо выругался.

— Неплохо, старик, — музыкант насмешливо толкнул его кулаком в плечо, — совсем не плохо.

***

С близи существо выглядело еще страннее. Осколки корабелл и веллеров, части палубы и обшивки, выгрызенные хребты, чешуя — все плавало вокруг, обнимало существо подвижным экраном. Само же оно, казалось, состояло из ядра и исходящих оттуда ветвей.