Угроза в стиле местных фейри пробрала его до печёнок. За свою жизнь он предложил мне большую шкатулку, почти небольшой сундучок на триста динарий. Большие деньги кстати, десяток хороших рабов можно купить, но лично для меня это было просто чуть больше килограмма серебра, против зомби пригодится. К деньгам прилагался длинный меч, еще римской работы, кавалерийский правда, спата, слишком сильно баланс был в сторону острия смещен, таким только рубиться, фехтовать не очень удобно, управляемость низкая. Такой меч потянет еще на сотню динарий, может продам, хотя могу и оставить, собственного оружия я пока так и не сковал, да и не уверен, что нужно, все равно я предпочитаю магией вопрос решать или пистолетом, а спата всяко удобнее тати скованного как нодати.

Как финальный штрих, он предложил нам быть гостями в его доме. Я сначала даже подумал, что он все же планирует прирезать нас во сне, но легонько коснувшись мыслей увидел, что Хельги просто перестраховывается. Если сразу мало дал, то пока мы тут гостим, он успеет откупиться до нужной суммы.

— Что ж, я приму твою цену без условий и оговорок, серебро, оружие и дом сроком на девять дней, больше мне не нужно, в том клянусь. — Клятва слетела легко, с такой формулировкой я себя ни к чему не обязывал. Будет нужно, найду к чему придраться и, если потребуется, все же прибить богатого германца, или химеру из него слепить, как и обещал.

— Уберешь псов Дикой Охоты из дома, маг? — С надеждой и даже мольбой спросил Хельги.

Я ненадолго завис, осмысливая его слова и усваивая пояснения данные Системой. Все же с этим нужно что-то делать, так выпадать из реальности совсем не дело. Не понятно только, что делать, освоить всю информацию я и через сто лет не успею, слишком её много, а значит нужно учиться как-то от Системы отгораживаться.

Но вернемся к Дикой Охоте. Я пользуюсь новой версией мифологии, записанной в тринадцатом веке христианскими священниками, сейчас же только шестой век. За это время верования сильно изменятся, да и не скандинав Хельги, откровенно говоря, он из южных германцев, и его вера уже сейчас сильно отличается от той, что проповедуют на полуострове.

Здесь почитают не Одина, хотя скорее всего знают, кто это такой, а Вотана, бога войны и войн, бога воплощения битвы как стихии. И хотя Вотан не заседает в мире мертвых, как Один в Вальхалле, он все же предводительствует над призраками. Дикая охота, которая пока еще состоит из волков или гончих, а не призрачных рыцарей. Интересно, я как-то не задумывался над разными интерпретациями мифов и течениями язычества, а ведь это может серьезно разнообразить арсенал мистицизмов.

— Уберу, но помни, позвать их обратно дело не сложное, — кивнув, я развернулся и вышел.

На этом и распрощались. Пока шел обратно в голове мелькнула мыслишка, что стоило их все-таки убить, даже пара очень полезных ритуалов с человеческими жертвоприношениями мелькнуло в голове, но я задавил подобные мысли, для этого оказалось достаточно всего одного воспоминания, наставление ученикам от некого безымянного некроманта, доставшееся мне вместе со знаниями по этой дисциплине.

— «Знаете в чем главная опасность темной магии? Многие думают, что опасность в её силе, дескать темный маг всегда сильнее светлого. Брехня, магия всегда останется магией, она не становиться сильнее или слабее от того как её называют. Главная опасность в обмане, в той иллюзии свободы, что можно почувствовать нарушая законы королей или даже законы богов, коли вам доведется достигнуть вершин темных искусств. В тот момент, когда вы подумаете, что стали выше других людей или даже выше небес, считайте, что на вашей шее затянули собачий ошейник. С того самого момента вы перестанете быть магом, и станете рабом своих собственных низменных желаний, ослепленные гордыней и невежеством».

Не сказать, чтобы гениальная мысль, скорее уж банальная, но мне нравится. Мир очень сильно изменился бы в лучшую сторону, если бы люди вели себя хоть чуточку человечнее. Ну и опускаться до уровня какого-нибудь киношного злодея, что зол просто потому что может быть злым, мне бы не хотелось.

— О, вернулся, — Первой меня заметила Марикава, из-за чего у меня дернулось веко. Все те, кого я считал способными бойцами, вместо того, чтобы следить за обстановкой, что-то оживленно обсуждали между собой. Понятно, что спортсменка и полицейская — это не отряд спецназа, но Рика как раз в таком отряде и состояла, пусть и на позиции снайпера.

— Смотрю, вы чувствуете себя в полной безопасности, — хмыкнув, я развеял волков Одина.

— Как и ты. — Саэко, что до этого поглаживала одно из туманных существ, улыбнулась мне и сложила руки на коленях.

— Договор с местным заправилой, я отзываю призраков, а он откупается от нашей компании, — я пожал плечами и подсел к ней.

— Откупился? — Мама нахмурилась.

— Немного серебра, хороший, для данной эпохи, меч и нас будут принимать в этом доме как дорогих гостей, — Саэко сидела на небольшом диванчике, скорее даже роскошном кресле, где можно свободно уместиться одному. Вдвоем было немного тесновато, но мы не гордые, посидим в обнимку.

— Ты вымогал у него деньги? — Кирико нахмурилась и сложила руки на груди.

— Я сначала думал его убить, — «успокаиваю» названную мать. В этот момент её лицо натурально вытянулось, как и у других поборниц морали, только Саэко и Морикава восприняли мои слова спокойно. — Но он пока не успел навредить нам, а лишь планировал это сделать. К тому же вы не восприняли нормально убийство разбойников, что прямо нам угрожали. Поэтому я просто запугал его и предложил выкупить свою жизнь. Если вас это успокоит, я не озвучивал цену и принял первое же его предложение.

— И ты поверил в его искренность? — Саэко с сомнением покосилась на меня.

— Я умею быть очень убедительным, и мне в принципе невозможно солгать, — я на мгновение задумался. — Но некоторые предосторожности все же не помешают, как и дополнительная демонстрация. Ты не против небольшого показательного поединка?

— Хочешь впечатлить их нашим искусством фехтования? — Саэко скорчила скептическую моську, похоже не веря, что полуспортивное кендо может впечатлить воинов прошлого, всю жизнь посвятивших убийству ближнего своего.

— Распространённое заблуждение в отношении истории в том, что довольно большие промежутки времени считают однородными, — Я фыркнул. — Жизнь может сильно измениться даже за десяток лет, не говоря уж о веках. И пусть в средневековье общество была достаточно традиционным, но они тоже менялись. Если в древней Греции фехтование преподавали всем гражданам, то в Риме ему учили только гладиаторов. В раннем же и большей части классического средневековья, фехтование считалось уделом убийц, тогда как честные люди воюют строем, а благородные еще и верхом на коне. Только начиная с четырнадцатого века фехтование становится обязательной наукой для благородного мужчины, так как большое распространение получают пешие дуэли и турнирные поединки.

— И ты хочешь намекнуть ему, что ты не только маг, но и убийца? — Теперь уже Рика состроила моську почти как у Саэко, но артистизм явно страдает, у моей мечницы получилось лучше. — Зачем?

— Намек и провокация, — не смотря на моё предложение, Саэко не спешила подниматься с кресла-диванчика, и я начал небольшую возню, целью которой было или все же заставить её встать или пересадить ко мне на колени.

— Эй-эй, не отвлекаемся и ведем себя прилично! — Окрикнула нас Рика, за что заработала недоуменные взгляды всех вокруг.

— Завидует, — вслух делюсь своим мнением с окружающими.

— Очевидно, — отзывается Саэко, тут же сама перебираясь ко мне на колени, всячески демонстрируя мысленный посыл «моё — не отдам».

— Идите в жопу, я не завидую, — огрызнулась Рика. — Зачем ты собираешься провоцировать хозяина дома?

— В это время пойманного за занятиями фехтованием положенно казнить на месте. Если он все же задумал что-то плохое, то точно попытается воспользоваться подобным предлогом, если же запугивание сработало, то подобная демонстрация лишь уверит его в мысли, что с нами лучше не связываться.