Неудивительно, в воздухе дела шли не так хорошо, как у нас: один из охранников конвоя потерял ногу, и они с большими усилиями отбивались от своих соперников. Но после того, как с земли по ним открыли огонь, броневики переключились на нас, заливая щиты огнём.

Как оказалось, атака выступила отвлечением, чтобы один из транспортов спикировал в лес, подбирая катапультировавшегося ранее пилота и коллег из подбитого в бою аэрокара. Наши соперники на земле взмыли в небо под защиту своих более удачливых товарищей.

Нас теперь пятеро на четверых, плюс потеря их броневика. Поэтому, несмотря на возможный куш, бандиты не решились сражаться дальше, технично отступая.

Разгорячённый боем и стимуляторами, я послал по связи запрос:

— Преследуем?

— Отбой, — пришёл спокойный ответ Вэя. — Возвращаемся в деревню, я сопровожу транспорты до точки.

Не споря, я поднял доспех в воздух и, долетев до посёлка, приземлился возле грузовиков, где, наконец, разорвал синхронизацию. Рядом опустился аэрокар Егорова, из которого выпрыгнул бывший военный и сосредоточенно направился в сторону показавшегося на улицу старосты деревни.

Они замерли друг напротив друга, и местный голова, благожелательно улыбаясь, воскликнул:

— Вы отлично сработали! Теперь работы станет больше!

Коля склонил голову набок и с каменным лицом молча зарядил мужику в челюсть, заставив покатиться по земле. И, также молча развернувшись, пошёл к «Скифу», где, забравшись наверх, втиснулся в пропахшую потом кабину, присев на броню люка. Внимательно осмотрев меня, облегчённо выдохнул и спросил:

— Состояние?

— Летать можем, меч в норме. Щиты работают, — смахнув неприятно едкий пот со лба, бодро отчитался я.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, на то, как я тщательно протираю платком руки, и поморщился:

— Стимулятор?

— Угу! — я всё также жизнерадостно кивнул.

— Когда вколол?

Я махнул рукой по голограмме перед собой, смотря время, и с лёгким удивлением ответил:

— Десять минут назад.

Казалось, что прошло минимум полчаса…

Он задумчиво помассировал переносицу и приказал:

— Возвращаемся на поле битвы, нужно заявить права на трофеи.

Я уверенно кивнул и, подождав, когда он вернётся в свою машину и поднимет её в воздух, взлетел. Короткий полёт, в конце которого начала накатывать усталость.

Аккуратно опустив доспех на колено возле повержённой мною мехи, разорвал синхронизацию и, вытянув кристалл ключа, повесил его себе на шею. Открыл люк и осторожно стал спускаться вниз. Тело потряхивало, а перед глазами мелькали тёмные пятна. Всё, на что меня хватило, лишь порадоваться, что смог слезть вниз, дойти до машины Егорова и, рухнув на сиденье, тупо уставиться перед собой.

Пилот, зная воздействие стимулятора, прежде чем отправиться в сторону мехи, предупредил:

— Ты сейчас выключишься. Я покараулю добычу, а Янлинь улетит домой. Спи.

Щёлкнула, закрываясь за ним, дверь, я тупо проводил его взглядом и откинул назад кресло. Сознание стремительно затягивала нездоровая муть, но я, всё же, посмотрел на лежащий недалеко доспех. Интересно, а получится его себе забрать?

— Нет, Гор, не получается. Доспеха всего два, и если Сяо готовы нам уступить один, то другие парни не согласны.

Я грустно вздохнул: в бою работали пять доспехов, и, пусть, у ребят из охраны транспортов не очень вышло с успехами в сражении, однако если бы они не отвлекли часть сил грабителей, у нас с Янлинь точно ничего не получилось. Как мне не хочется наложить руку на мобильный доспех, не выйдет. Придётся их продать и делить деньги.

В идеале, мехи, конечно, починить, прежде чем продать, но у меня нет свободных денег на подобный ремонт. Как ни смотри, особых вариантов нет, так что я, скривившись, кивнул Егорову:

— Продавайте.

Чем-то особенным для местных налёт не стал: неприятно, но случается. И что меня удивило больше всего — никто не погиб. Откачали даже пилота нападавших, которого я поджарил термобаром. Его уже увезли в полицию, собираясь судить.

А вот со старостой деревни вышел душевный разговор, в результате которого цену за контракт немного подняли. Мы доработаем ещё две недели, несмотря на некоторое нарушение условий заказчиком — косяки тут с обеих сторон, как ни крути. Староста не предупредил? Да. Мы не должны дежурить в таком странном составе. Тоже да.

Потому, уже на следующий день после боя на броню поставили заплатки, а ещё через сутки Егоров улетел на «Скифе» дежурить, оставив меня в ангаре задумчиво смотреть на покорёженный щит мехи возле стены. Коля улетел без него — уж слишком досталось амуниции.

Лениво посвистывая, я прошёлся по списку композиций в плеере, и воздух ангара пронзили первые запилы электрогитары. Найти такие старые записи сложно, но справился. Современная музыка, с моей точки зрения — слишком странная. Есть хорошие композиции, но другую — большую часть — просто не понимаю. Слишком далеко за тысячи лет ушло музыкальное творчество, мне бы что попроще.

Поднявшись, закрепил лебёдку на щите и нажал кнопку, поднимая его выше и отгоняя в заднюю часть ангара — к массиву сенсоров и баку с раствором морфа. Туда же лебёдкой оттащил отбитые куски и уселся проверять, насколько повреждены медиаторы внутри слоёной структуры изделия.

Оказалось, не так сильно — нужно зачистить и восстановить непосредственно места разрывов, а там залечу всё, как было. Щит всё равно придется распустить на слои, иначе будет сложно подобраться.

Сказано — сделано. Основная плита и обломки погружены в ванну, из которой временно откачал раствор. К разъёмам подсоединены пуповины программаторов, и, вложив кристалл доступа, я отдал команду на расхождение слоёв щита. Дело это было не быстрое, успел сходить немного полетать, пообедать, почитать учебные пособия.

К вечеру, подогнав специальные домкраты, раскрыл щит на пять слоёв. Основная броня с капиллярами подкормки и восстановления, амортизационный и кормовой слой, большая пластина медиаторов. Тоже самое с другой стороны и на обломках.

Подпевая песне, натянул высокие сапоги, взял в руки инструмент и полез в бак, где осторожно зачистил разрушенные края схем фрезой. Микроскоп на глаза, подсветка, шприц с концентратом в виде пасты, и края восстановлены, готовясь к слиянию обратно.

Теперь тоже самое, работая с повреждениями брони и латанием соединительной ткани и артерий. Здесь пришлось повозиться, двигая тяжёлые куски лебёдкой и работая болгаркой со специальным степлером, чтобы обеспечить жёсткость на период заживления. Опять натянул микроскоп на глаза, поправил линию соединения, и тяжелые плиты поползли друг к другу, смыкаясь краями.

Внимательно проверив соединения медиаторов, удовлетворённо кивнул и полез из бака. Спустившись снаружи по лесенке, повернул кран, смотря, как в ванне забулькал раствор морфа. Восстановится щит в раздельном состоянии — так быстрее. А завтра опять сложу «бутерброд» обратно, и будет у нас нормальный щит.

Включил чайник и рухнул на кресло, растекаясь, как амёба.

Устал.

Пиликнула система обороны, и я встряхнулся, смотря на сигнал радара.

А, отбой, аэрокар Иннокентия. Не суетясь, заварил чай, а там уже и, пригибаясь на входе, чтобы не задеть головой створку, в ангар протиснулся инженер.

— Йоу! Чай будешь? — поприветствовал я парня.

Тот оглядел пустой ангар, регенерирующий щит в баке и, осторожно опустившись на протестующе скрипнувшее сиденье, кивнул:

— Твой особо вкусный чай? В котором от чая лишь основа?

— Именно, — хмыкнул я, доставая из ящика вторую кружку.

В местном магазине нашлась удивительно вкусная смесь, которую приятно пить и без сахара. А уж подсластив — получался и вовсе божественный напиток. Хотя, вот, Кеша пьёт без сахара. Эстет, блин.

Мы разлили чай по кружкам, сделали по глотку, и только тогда он перешёл к тому, ради чего приехал:

— «Скиф» сильно пострадал? Выступать дальше сможете?