— Ты не против, если я одолжу машину?

Она выключает плиту и выливает воду из кастрюли в раковину.

— Бабуля Стефи надерет мне задницу, если я позволю тебе ехать одной в Мейплвью так поздно.

— Я сомневаюсь в этом. Она не такая строгая. Она позволила нам сбегать во время поездки. — Я застегиваю куртку, съеживаясь от огромного пятна грязи на ней. Я не переодевалась и не принимала душ со вчерашнего утра. Я могу только представить, как я сейчас выгляжу и пахну. — Кроме того, мне почти восемнадцать.

— Это не имеет значения. — Она кладет нераспечатанную коробку макарон с сыром в шкаф. — У тебя был тяжелый день и она не захочет, чтобы ты была одна.

И правда. Она так и сказала мне по телефону, когда я разговаривала с ней ранее.

— Итак, вот что мы собираемся сделать, — она вытирает руки полотенцем для посуды. — Я переоденусь во что-нибудь, пока ты поменяешь свою рубашку, потому что это грязное пятно сводит меня с ума. Если мне придется смотреть на него всю дорогу, я сама сниму ее с тебя и сожгу. — Она улыбается мне, так что я знаю, что она шутит. Ну, вроде как шутит, по крайней мере, насчет того, что сожжет одежду.

Пока она идет в свою комнату, я переодеваюсь в пару чистых джинсов, черную рубашку с длинными рукавами и надеваю свою любимую пару красных замшевых ботинок. Затем я спешу в ванную, чтобы умыться, почистить зубы и нанести немного дезодоранта. Я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреться в зеркало. Я знаю, что это только вызовет у меня желание еще больше прихорошиться, а на это нет времени.

— Готова? — спрашивает Индиго, просовывая голову в ванную.

Ее волосы завиты, и она нанесла немного блеска для губ и туши. На ней юбка, гольфы и кожаная куртка, а также сандалии-гладиаторы. Как, черт возьми, она умудрилась так одеться за пять минут, выше моего понимания.

— Ты же знаешь, что мы просто заберем его с заправки, верно? — Я бросаю настойчивый взгляд на ее наряд.

— Да, но мне нужно быть во всеоружии. Ты никогда не знаешь, когда столкнешься с любовью всей своей жизни. — Она идет по коридору. — Чтобы ты знала, у меня может спустить шина по дороге туда и когда я позову кого-нибудь на помощь, это может быть парень, в которого я должна влюбиться.

— Или парень, который собирается убить нас и похоронить в лесу, — говорю я, следуя за ней. — Ты знаешь, сколько фильмов ужасов начинаются таким образом?

Она закатывает глаза, забирая ключи, сумочку и телефон с кухонной стойки.

— Господи, Иза. Почему ты портишь мне удовольствие?

— Просто пообещай мне, что вызовешь эвакуатор, если у нас спустит шина. — Я открываю входную дверь. — Не будешь останавливать машины… — У меня вдруг возникает ощущение, что за мной наблюдают. У меня волосы встают дыбом, а сердцебиение учащается и мне становится дурно.

— Что такое? — спрашивает Индиго, выходя на крыльцо и запирая входную дверь.

Мой взгляд скользит по парковке, зданиям, деревьям, улице.

— Ничего… У меня просто возникло странное чувство, что за мной наблюдают.

Она бросает ключи в сумочку и застегивает ее.

— Хорошо, я думаю, что на некоторое время запрещаю тебе смотреть фильмы ужасов. Ты серьезно становишься параноиком.

— Дело не в этом. — Я чешу в затылке, пытаясь понять, почему я так себя чувствую. Вокруг никого нет. Даже парковка почти полностью пуста. — Прости. Я думаю, что просто очень устала и эта синяя машина вывела меня из себя.

— Я все понимаю. И, как я уже говорила, когда бабушка Стефи вернется домой, мы расскажем ей о машине, но, честно говоря, думаю, что это либо Ханна, либо просто какое-то причудливое совпадение. Этот город слишком мал. Я все время вижу одни и те же машины и одних и тех же раздражающих людей.

Ха. Я даже не думала о том, что это Ханна, но после того, как она разозлилась из-за нашего с Кайлером общения, я бы не оставила это без внимания. То, что она может замышлять, это совсем другая история.

— Хотя у Ханны нет синей машины с наклейкой Супермена на ней, — замечаю я.

— Но она могла одолжить машину у кого-то из друзей.

— Да. Думаю, да. — Тем не менее, я не могу представить, что среди друзей Ханны кто-то водит машину с такой наклейкой.

— Перестань все переоценивать. — Индиго берет меня под руку и тащит к машине. — Давай же. Заберем твоего сладкого мужчину.

Я не поправляю ее насчет того, что Кай — не мой сладкий мужчина. Я просто следую за ней к машине и скрещиваю пальцы, чтобы у нас не спустило колесо.

Изабелла

К тому времени, как мы добираемся до Мейплвью, на часах уже почти десять. Индиго советует мне написать бабушке Стефи, чтобы та не взбесилась, когда вернется домой, а нас там не будет. Я посылаю ей сообщение, но она не отвечает.

— Она, наверное, еще в самолете, — говорит Индиго, стряхивая пепел от сигареты в окно. — Когда должен был приземлиться ее рейс?

— Не знаю. Хотя она сказала, что будет дома к одиннадцати.

— Надеюсь, что ее рейс не задержится. Иначе она вернется домой в плохом настроении. — Она замедляет машину, проезжая знак ограничения скорости. — На какой дороге эта заправка?

Я открываю приложение с заметками и сообщаю ей адрес.

— Я думаю, что это в восточной части города.

Она выбрасывает бычок в окно и сосредотачивается на дороге. — Этот город мертв. Ни один магазин не открыт, а сейчас только десять часов вечера в субботу.

— Мейплвью такой, — соглашаюсь я. — здесь еще тише, чем в Саннивейле.

Она хмуро смотрит на магазины, расположенные вдоль улицы. Все они закрыты, единственный свет исходит от фонарных столбов.

— Похож на город-призрак.

— В некотором роде так оно и есть. — Я ввожу адрес в приложение для карт, чтобы посмотреть дорогу. — Здесь, конечно, живут люди и все такое, но это такое место, где жители сделали что-то сомнительное или делают что-то сомнительное и не хотят, чтобы их нашли.

— Тогда почему Кай здесь?

— Он, вероятно, просто навещал кого-то. — Но я знаю, что это неправда. Он упомянул что-то о том, что Большой Дуг втянул его в эту историю. Я просто хотела бы знать, в какую передрягу он попал. — Сверни прямо здесь. — Я указываю на уличный знак.

Индиго делает то, что я говорю, и сворачивает на боковую дорогу. Чем дольше мы едем, тем более живописным становится район: все меньше фонарных столбов вдоль улиц, магазины превращаются в заколоченные склады, и люди, группирующиеся в тупиках улиц, делающие Бог знает что. К тому времени, когда я замечаю заправку, я готова схватить Кая и сказать «прощай» этому городу.

— Вот его машина. — Я указываю на нее, отстегивая ремень безопасности.

Она заезжает на стоянку и паркуется рядом с машиной Кая. Именно тогда я замечаю, что стекло со стороны пассажира разбито, капот помят, а фары все в трещинах.

Глаза Индиго практически вылезают из орбит, когда она смотрит на состояние машины Кая.

— Он попал в аварию?

— Понятия не имею. — У меня начинается паника. Что, если он ранен?

Я выскакиваю из машины и не останавливаюсь, даже когда Индиго кричит мне, чтобы я подождала минутку. К тому времени, когда я распахиваю дверь и, спотыкаясь, вхожу на заправку, я нервничаю, у меня дикие глаза и я пытаюсь отдышаться.

Мой взгляд скользит по заправке. Я замечаю Кая, сидящего за стойкой и играющего в покер с пожилым мужчиной, на котором рубашка на пуговицах с логотипом заправочной станции.

— Мне кажется, ты жульничаешь, — говорит Кай мужчине, глядя на карты, которые он держит в руках.

— Перестань ныть и делай ставку, — ворчит старик, — пока я не заставил тебя ждать снаружи.

Кай добавляет несколько красных фишек для покера в небольшую стопку в центре стола.

— Да, да, ты говорил это, наверное, раз двадцать.

— Ну, на этот раз я серьезно, — рычит он. — Что у тебя есть? Держу пари, ничего.