Международным империалистическим кругам не удалось также воспользоваться безвременной кончиной президента Египта Гамаль Абдель Насера, наступившей 28 сентября 1970 г., в заключительный день работы Каирского совещания. Смерть общепризнанного лидера арабского национально-освободительного движения породила у империалистов надежду на раскол среди соратников президента и разброд в арабских странах. Израильский премьер-министр Г. Меир упорно старалась склонить иорданского короля Хусейна к сепаратным переговорам, а министр обороны Даян открыто торжествовал по поводу «развала арабского восточного фронта». Посулами о помощи деньгами и оружием США со своей стороны пытались поощрить иорданский режим к дальнейшим враждебным действиям в отношении палестинцев и его отходу от совместных действий с другими арабскими государствами.

Однако все эти происки не принесли желаемых результатов. Новое руководство Египта во главе с президентом Анваром Садатом объявило о твердой решимости продолжать политический курс, выработанный Г. Насером, и сумело сплотить не только египетский народ, но и объединенный арабский фронт борьбы с Израилем. Рухнули надежды империалистов на разброд среди союзников Египта. В апреле 1971 г. руководители АРЕ, Ливии и Сирии приняли решение об объединении всех сил и средств трех стран в борьбе против оккупантов и о создании тройственной Федерации¹. Создание Федерации арабских республик было воспринято врагами арабов с большой настороженностью.

Новое государственное объединение охватило территорию около 3 млн. кв. км с населением свыше 40 млн. человек и огромными природными ресурсами. В декларации о создании Федерации указывалось, что она основывается на трех принципах: служить центром борьбы арабов за единство, стать средством создания объединенного арабского социалистического общества и быть главным орудием в борьбе за освобождение[152]. Во время встречи с руководителями Советского Союза в октябре 1971 г. президент Садат отметил, что все усилия стран — участниц Федерации будут направлены на борьбу против империализма и сионизма, империалистического присутствия на Ближнем Востоке, на преодоление политической, экономической и социальной отсталости стран, расположенных в этом районе. Руководители Советского государства, со своей стороны, подчеркнув «необходимость укрепления единства арабов в борьбе против общего врага — империализма и Сионизма», выразили надежду, что «Федерация осуществит чаяния арабских народов и станет оплотом единства всех истинно прогрессивных сил арабского мира, будет способствовать объединению рядов арабов и их сплоченности в антиимпериалистической борьбе»¹.

Обстановка в арабском мире, так же как и отношение многих стран к израильской агрессии, постепенно изменялась. Эти сдвиги особенно ясно обнаружились на XXV сессии Генеральной Ассамблеи ООН, где подавляющее большинство делегаций потребовало прекращения агрессии и вывода израильских войск с оккупированных территорий. Генеральная Ассамблея вновь подтвердила недопустимость приобретения чужих территорий путем агрессии, необходимость возвращения оккупированных Израилем арабских земель и возобновления заинтересованными сторонами контактов с Яррингом. Было решено также просить Совет Безопасности рассмотреть в случае необходимости вопрос о мерах по обеспечению выполнения его резолюции, что недвусмысленно давало понять о возможности использования статей Устава ООН, предусматривающих санкции против страны, которая отказывается делать шаги к поддержанию мира и безопасности[153].

В ответ на резолюцию Генеральной Ассамблеи израильские правители объявили ее «не имеющей силы». Став на путь обструкции и саботажа, Израиль одновременно жонглировал «миролюбивыми» предложениями о прекращении огня на неопределенный срок, пока стороны ведут переговоры. За подобным «миролюбием» лежал простой расчет: ведь не ограниченные определенным сроком переговоры превращались в фикцию и таким образом помогали Израилю навечно закрепиться на землях, захваченных после июньского нападения.

Добиться любыми средствами новых уступок от арабов — единственная цель, которую ставил Израиль, выдвигая свое предложение. Израильское «миролюбие» было разгадано, и арабские страны твердо дали понять, что прекращение огня возможно только на определенный срок и с определенной целью — способствовать переговорам о политическом урегулировании конфликта.

5 февраля 1971 г., в день окончания второго трехмесячного соглашения о прекращении огня, президент А. Садат в ответ на обращение генерального секретаря ООН объявил в Национальном собрании о решении египетского правительства воздержаться от возобновления огня еще на 30 дней, с тем чтобы дать «ООН и другим сторонам время для достижения прогресса в урегулировании ближневосточного кризиса»¹.

Одновременно президент заявил, что АРЕ готова немедленно приступить к восстановлению международного судоходства по Суэцкому каналу, если в объявленный период Израиль осуществит частичный отвод войск с Синайского полуострова, освободив берег канала. Серия дипломатических шагов АРЕ завершилась уведомлением специального представителя генерального секретаря ООН Ярринга о согласии полностью выполнить резолюцию Совета Безопасности и даже пойти на «соглашение о мире», если Израиль уйдет со всех арабских территорий, оккупированных в период июньской агрессии[154].

Позиция, занятая АРЕ, содержала реальные возможности мирного политического урегулирования ближневосточного конфликта. Американский журнал «Ньюсуик», всегда державший сторону Израиля, был вынужден заявить в этой связи: «В глазах тех, кто в своей массе составляет то, что называется мировым общественным мнением, именно Египет кажется теперь стороной, активно добивающейся мира. На долю Израиля выпадает лишь отказ от всех практических решений ближневосточного урегулирования»[155]. Но израильские экстремисты сразу же отклонили египетскую инициативу. 21 февраля 1971 г. Тель-Авив официально объявил, что Израиль не выведет свои войска с захваченных земель, в частности с территории ОАР, и «не отойдет на линии перемирия от 4 июня 1967 г.¹

В результате действий империалистических и сионистских сил соглашение о прекращении огня с условием, что оно должно способствовать достижению политического урегулирования ближневосточного конфликта, не было возобновлено в марте 1971 г. В докладе, представленном по этому поводу Совету Безопасности, генеральный секретарь ООН У Тан подтвердил, что именно Израиль саботирует достижение политического урегулирования на Ближнем Востоке, руководствуясь аннексионистскими устремлениями[156]. 7 марта 1971 г. правительство АРЕ объявило о вполне оправданном решении не считать себя больше связанным никакими соглашениями о прекращении огня.

13 марта израильский премьер-министр- Г. Меир в интервью, данном английской газете «Таймс», наконец впервые открыто изложила программу территориальных захватов Израиля, выдвинув притязания на исконные арабские земли. В дополнение к этому Меир выдвинула требование, чтобы Синайский полуостров был демилитаризован, а израильские войска в составе «смешанных вооруженных сил» принимали участие в «гарантии» такой демилитаризации, т. е. продолжали оккупацию арабских земель, но под другой вывеской [157].

Это было прямым нарушением ноябрьской резолюции Совета Безопасности о недопустимости «приобретения территории путем войны». Сионистские правители Израиля продолжали делать ставку на то, чтобы попытаться навязать свои условия странам Ближнего Востока, пользуясь временным военным превосходством над арабским миром.

Однако, несмотря на все свои попытки, международные империалистические круги ни на шаг не продвинулись в усилиях подавить волю арабов к сопротивлению. С помощью СССР, всех стран социалистического содружества арабские государства продолжали укреплять антиимпериалистическую сплоченность. Они высоко оценили принятое 2 декабря 1970 г. в Берлине Заявление совещания Политического консультативного комитета государств — участников Варшавского Договора, подтвердившее курс на всестороннюю поддержку арабов в борьбе с агрессорами осудившее экспансионистские планы по созданию «великого Израиля»¹.