Лично я благодарен Николаю Петровичу – и моим коллегам – еще и за то, что к моему 70-летию по инициативе нашего общего друга и руководителя мне был сделан ими поистине царский подарок – многотомное издание «Истории Русской церкви» митрополита Макария (годы жизни – 1816–1882). Одновременно ученый-писатель преподнес мне только что вышедший из печати двухтомник своих исторических произведений «Сильвестр» и «Пашков дом». С дарственной надписью, которую я, конечно же, не заслужил: «Дорогой Анатолий Андреевич! В столь знаменательный день тебе как главному специалисту во всех Божественных делах со всей сердечностью от человека, тоже всему этому не чуждого». На самом деле я должен благодарить Провидение за то, что на мою долю выпало счастье почти два десятка лет трудиться бок о бок с человеком, воистину близким «ко всем Божественным делам».

А. А. Красиков

Профессор

Руководитель Центра по изучению проблем религии и общества

Института Европы РАН

Искусство жить на земле

Человек науки и литературы Николай Петрович Шмелёв проявил себя и еще в одном виде искусства, которым в совершенстве владеют единицы, – искусстве жить на Земле.

Вершин в любом деле достигают лишь те, кто отдается ему самозабвенно, всей душой. Талантливый человек талантлив во всем. Широта души Николая Петровича ярко проявилась во всех сферах его многогранной деятельности. Он любил научную исследовательскую работу, литературное творчество, людей, любил жизнь. В нем сочетались душевная теплота и высокий профессионализм. Его не просто уважали и им восхищались, его любили.

Особенно это чувствовалось в коллективе института, где во многом благодаря Николю Петровичу были собраны самые разные люди: по возрасту, характерам, ученым степеням, жизненным позициям. В отношении Шмелёва мнение было единодушным. И это вполне объяснимо, учитывая магнетическую силу его души, широкой, открытой для людей, умение слушать, слышать и понимать. Неслучайно после беседы из кабинета директора люди выходили умиротворенные, получившие реальную помощь.

Он обо всем имел личное, всегда оригинальное мнение, свою позицию отстаивал интеллигентно, мягко, но непреклонно. При этом не просто уважал чужое мнение и признавал право его иметь. Уважение к работе коллег сказывалось и на отношении к результатам их труда. Навсегда запомнились слова Николая Петровича о том, что к любой книге он относится «с благоговением». Его кабинет всегда был не просто заполнен, но буквально завален книгами и журналами. И он всегда находил время подержать их в руках, хотя бы полистать и сказать добрые слова автору, если тот того заслуживал. Притом он никогда не кривил душой. Некоторые опусы получали довольно резкую оценку вплоть до вопроса: «Как можно приносить такую чушь?».

Человек энциклопедических знаний, Н. П. Шмелёв умело оценивал прошлое, анализировал настоящее, не боялся заглядывать в будущее. Жизнь доказала, что его прогнозы сбываются. Он умел уловить глубинные тенденции происходящих процессов, предвидеть их результаты. Колоссальные фактические знания, умение их осмыслить и прийти к неожиданным, порой парадоксальным, но всегда оригинальным выводам представляли собой ценный и редко встречающийся сплав. Не будет преувеличением сказать, что личность этого человека объединила в себе аналитический склад ума и романтизм души, дар предвидения и тонкое понимание людей, широту взглядов и тонкий ироничный ум.

Научное и литературное наследие Н. П. Шмелёва – рукотворный памятник, который он начал возводить себе при жизни. Честь называться другом такого человека обязывала стремиться к вершинам. От общения с ним люди становились лучше, и они хранят в своих сердцах частицу его большой и доброй души.

Однако при мягкости манер всегда чувствовалась твердость характера, стальной стержень жизненных принципов, который пронизывал его жизненный путь. Жизнь его была длинной и нелегкой, но он пронес через нее светлое чувство оптимизма, порядочности, уважения к людям и их труду.

Авторитет Николая Петровича в научных кругах страны и на международной арене был непререкаем прежде всего благодаря широте взглядов и научной смелости. Его можно назвать человеком европейского и даже вселенского масштаба. Особенно ярко это чувствовалось во время совместных поездок за границу. Каждое его выступление или доклад были ожидаемы и имели неизменный успех, всегда оправдывали ожидания. Отличались неординарностью суждений и выводов, умением выделить тот аспект темы, который был важен и интересен именно этой аудитории, обосновать его и сделать не только понятным для единомышленников, но заставить порой и идейных противников признать свою правоту.

Человек, немало колесивший по миру, Н. П. Шмелёв не потерял способности удивляться, ценить красоту, радоваться забавным случаям. Так, однажды в Италии, в городе Бари, где тогда готовилось открытие русской православной церкви и ожидался приезд Д. А. Медведева, во время вечерней прогулки по бульварам Николай Петрович искренне веселился и с удовольствием фотографировался в обнимку с памятником сербскому генералу Никола Петровичу.

Перед глазами возникают картинки, когда он бросает монетки в фонтан де Треви, любуется развалинами древних Афин, сидит в президиуме очередной научной конференции, заразительно смеется за ужином с друзьями.

Скоро год, как нет с нами Николая Петровича Шмелёва. Он ушел безвременно и несправедливо, а мы остались, не всегда сумевши полностью оценить величину его мощного таланта, открывая до сих пор что-то новое, перелистывая его книги, пересматривая фотографии. Однако человек жив, пока его помнят, а помнить Н. П. Шмелёва мы все будем долго.

Вечная ему память!

М. В. Каргалова

Профессор

Руководитель Центра социального развития Европы Беседы без редактуры

С Николаем Петровичем мы познакомились в 1993 г., он в то время достаточно часто выступал в разных вузах Москвы, так сказать, с послесловием к гремевшим «Авансам и долгам». Я тогда училась в докторантуре МГУ и пришла на одну из таких встреч. Так более чем 20 лет назад, в конце солнечного марта 1993 г. началось мое знакомство с Николаем Петровичем Шмелёвым.

Наша первая неторопливая беседа уже не в Главном здании МГУ, а на Моховой, в Институте Европы, состоялась 31 марта 1993 г. Точную дату, к сожалению, помню не я, ее помнит экземпляр книги Николая Петровича «Спектакль в честь господина первого министра» с дарственной надписью, сделанной его рукой. Горжусь, что в моей домашней библиотеке 11 книг художественной прозы Н. Шмелёва в разных изданиях. Последнюю, мини-формата, он издал в 2012 г.

В ту встречу на Моховой Николай Петрович рассказал, что пришел в Институт Европы из Института США и Канады совсем недавно. Услышала тогда: «Я доволен. На Моховой я начинал студентом МГУ, сюда и вернулся».

За эти двадцать лет беседовал Николай Петрович со мной о разном, и за исключением долгих летних отпусков велись наши разговоры, пожалуй, не реже чем раз в месяц. Была некая потребность в этих беседах, в их, говоря словами Николая Петровича, «нередактируемой тональности». Такой стиль все же весьма своеобразен. Пожалуй, два-три раза за все это время пришлось услышать нечто, показавшееся поначалу обидным, однако сейчас это вспоминается как правдивая констатация происходившего. Да и самой те же два-три раза пришлось зайти в кабинет Николая Петровича и извиниться за сказанное сгоряча. Но согласитесь, что за двадцать лет общения со старшим коллегой, Учителем, а последние более чем десяток лет и директором, это бесконечно малые величины.

И когда сейчас, грустя об ушедшем навсегда человеке, пытаешься воссоздать из многогранника воспоминаний целостную картину, прежде всего задаешь себе вопрос: «А о чем же говорили больше всего?» И отвечаешь: о жизни и об искусстве.

Присутствовали в этих беседах «о приватной сфере» (такое сочетание Николай Петрович употреблял частенько) и те афоризмы, которые тоже подсвечивают яркими огоньками разные грани таланта Н. П. Шмелёва, причем не только творческого, но и человеческого.