Несмотря на то что Али выиграл следующие два раунда, он сбился с темпа и позволил Фрэзеру вновь перехватить инициативу. Четырнадцатый раунд выиграл Клей. Пятнадцатый, последний, раунд он начал бурной атакой, но приблизительно на 25-й секунде на мгновение открылся, последовал сильный удар Фрэзера левой, и Клей оказался на полу. Нокдаун. При счете «два» Клей поднялся, но этот нокдаун склонил чашу весов боя в пользу Фрэзера. Последние минуты «поединка века» прошли в ожесточенном обмене ударами. После окончания пятнадцатого раунда судьи по очкам присудили победу Фрэзеру.

После боя Али не смог даже прийти на традиционную пресс-конференцию: у него оказалась сильно поврежденной челюсть, и ему пришлось срочно отправиться в госпиталь на рентген.

Не избежал такой же участи и чемпион мира. Джо Фрэзер заболел, и его поместили в госпиталь в Филадельфии. Правда, директор госпиталя уверял всех, что болезнь чемпиона мира не связана с матчем. Он сказал, что Фрэзер страдает гипертонией, вызванной сильным переутомлением.

— Если Фрэзеру удастся «выиграть раунд» у болезни, то он продолжит подготовку к матч-реваншу с Мохаммедом Али, — заявил в интервью корреспонденту газеты «Нью-Йорк пост» Янки Дурхэм.

Матч-реванш был запланирован на конец 1971 — начало 1972 года. Многие считали, что в этом матче должен победить Мохаммед Али. Некоторые даже уверяли, что Клею властями был предложен компромисс: если он проиграет, то, может быть, Верховный суд его оправдает. Доказательств этого нет. Но в мире профессионального бокса такое вполне возможно. Не чужды подобные методы и американскому правосудию.

Через три месяца после боя с Фрэзером Мохаммед Али был оправдан. 28 июня 1971 года Верховный суд США принял решение об отмене приговора, вынесенного Клею раньше. Судья Дуглас, объявивший о решении суда, заявил, что Мохаммед Али имел право на отказ от военной службы по соображениям религии и морали. Американскому правосудию потребовалось более четырех лет, чтобы прийти к этому выводу!

Накануне решения Верховного суда репортеры спросили Клея, что он думает по поводу предстоящего судебного заседания и угрозы оказаться в тюрьме. Боксер ответил:

— Если бы я избил женщину, обокрал или убил кого-либо, то меня мучила бы совесть. Но оказаться в тюрьме за правое дело только почетно.

После объявления решения суда Али сказал:

— Моей целью было утвердить себя в условиях Америки и быть первым в спорте…

Мэлор Стуруа по этому поводу пишет: «На словах это звучит просто, а на деле чрезвычайно сложно. Ибо с прекращением судебного дела: „Соединенные Штаты против Мохаммеда Али“ расизм в Америке не исчез».

Через несколько месяцев после решения Верховного суда США Мохаммед Али отправился в турне по Африке. Там он выступал не только с проповедями, но и с показательными боями. Кроме этого, он решил создать серию фильмов о жизни африканских стран, освободившихся от колониального гнета и ставших на путь независимости.

В Нигерии Али провел показательный шестираундовый бой с американским тяжеловесом Э. Джонсоном, а затем вручил пяти нигерийским чемпионам боксерские перчатки с дарственной надписью.

Отдавая подарки молодым нигерийцам, он сказал:

— Я вручаю вам эти перчатки не для того, чтобы вы становились профессионалами. Оставайтесь любителями, достойно защищайте честь своей страны и не поддавайтесь на посулы американских дельцов от спорта, пытающихся сманить лучших боксеров Африки в профессионалы. В независимых странах Африки для человека открывается возможность получить образование и хорошую работу, то есть то, чего лишены многие негры в Америке. Там они вынуждены идти на ринг, чтобы заработать себе на жизнь.

В канун нового, 1972 года в зале «Халлинштадиона» в Цюрихе Али встретился с западногерманским тяжеловесом Юргеном Блином. Зал, рассчитанный на 12 тысяч зрителей, был заполнен до отказа, несмотря на то, что цены на билеты — от 10 до 110 долларов — побили все прежние рекорды Швейцарии. После поражения от Фрэзера это был третий бой Али. Перед этим он выиграл у Эллиса и Матиса, покатался по Африке, но там не провел ни одного официального боя. И вот бой с Юргеном Блином, интерес к которому подогревался тем обстоятельством, что Блин по манере ведения боя очень напоминал Фрэзера. Он крайне агрессивен и основную ставку делает на атаку. Блин провел на профессиональном ринге 43 боя и ни разу не побывал на полу.

Накануне боя Юрген Блин сказал корреспондентам АПН:

— Это шанс моей жизни. И я постараюсь его использовать. Очень хочу добиться успеха. К тому же нынешний Мохаммед Али —это далеко не прежний Кассиус Клей.

Али отказался от своей обычной словесной перепалки с противником и за весь поединок не сказал ни одного злого слова по адресу Блина. Он был хладнокровен, собран и очень внимателен, продемонстрировал отличную технику и реакцию. Блин налетал на Али, стараясь зацепить его крюком или свингом. Время от времени ему это удавалось. Однако в большинстве случаев Али встречал его прямым левой. Левая рука Али работала как пружина. Блин беспрерывно натыкался на перчатку противника, а его удары чаще всего рассекали воздух. Экс-чемпион мира пчелой вертелся вокруг своего противника и жалил, жалил…

Так продолжалось шесть раундов. Блин уже израсходовал колоссальное количество энергии. Али выглядел свежим. Седьмой раунд начался очередным наскоком Блина. Али продолжал танцевать вокруг него, отвечая прямым левой. Затем провел молниеносную серию ударов и, не дожидаясь обычного требования судьи, отправился в угол ринга. Юрген Блин медленно опустился на пол. При счете «восемь» он с трудом поднялся, но ноги у него подкосились, и он повис на канатах. Нокаут.

Эта победа приблизила Мохаммеда Али к матч-реваншу с Фрэзером, приблизила для него возможность вновь заполучить боксерскую корону. Но матч все откладывался. Сразу после боя в «Мэдисон Сквер-Гарден» было объявлено, что реванш состоится в конце 1971 — начале 1972 года. После боя с Блином в Цюрихе говорили, что поединок с Фрэзером Али сможет провести в июне 1972 года, сам же Фрэзер утверждал, что не раньше 1973 года.

После того как Джо Фрэзер вышел из госпиталя, куда он попал после боя с Мохаммедом Али, новый чемпион мира, являющийся по совместительству дирижером, главным исполнителем и автором некоторых песен вокально-инструментального джаз-ансамбля с чисто боксерским многообещающим названием «Нокауты», отправился в турне по Европе. Но гастроли провалились, музыкальные критики оказались менее доброжелательны, чем спортивные обозреватели. Последний концерт проходил в огромном зале Дворца спорта в курортном итальянском городке Марина ди Каррара. В зале сидело всего человек триста. Начало концерта оттягивали — Фрэзер надеялся, что народ подойдет. Но количество зрителей не увеличилось. Джо вышел к микрофону, исполнил первую песню. Раздались бурные аплодисменты… одной женщины, жены исполнителя. Половина присутствующих встала и со вздохом покинула зал.

Так начался и закончился последний концерт ансамбля «Нокауты». Следствием этой музыкальной авантюры явились, образно говоря, 12 нокаутов, которые получили 12 импресарио, организовавших турне Джо Фрэзера в нескольких странах Европы, в частности в ФРГ и Италии. Все они потерпели жесточайшее банкротство, зрители чрезвычайно холодно приняли рекламное выступление боксера, демонстративно выказывая свое разочарование.

Впрочем, дело не только и не столько в музыке, сколько в том, что Фрэзер удивительно непопулярная личность. Он скорее известен благодаря тому, что Мохаммед Али проиграл ему, а не потому, что он, Фрэзер, выиграл у Али. Фрэзер — типичный представитель «молчаливого большинства», он всегда говорит и делает то, чего от него ожидают — так высказывается о нем американская газета «Дейли уорлд».

«Он неплохой парень, — пишет газета, — честный, не уклонялся от боя с Али, сознавая, что чемпионский титул, которым он владел, без матча с Али всерьез не принимался». Говоря о провале певческих гастролей чемпиона мира в Европе, «Дейли уорлд» подчеркивает: «Фрэзер в отличие от Али не завоевал сердец европейцев… ибо он не герой своего времени, с его именем не отождествляется борьба за решение мучительных проблем американского общества. Никсон приглашает Фрэзера в Белый дом, и он соглашается. Никсон знает, что Фрэзер не поставит его в затруднительное положение вопросами о его внутренней и внешней политике, о расизме или еще о чем-нибудь подобном…»