— Я подарила папе новый телефон, а маме — планшет. Ещё запчасти для машины заказала. А потом пришла Лара и сказала, что родителям от меня только деньги нужны. В принципе, я не удивлена. Но мне грустно из-за того, что отец под мамину дудку пляшет и тоже пытается выкачать из меня подарки.

— Они даже «спасибо» не сказали?

— Папа сказал. В общем, это дело привычное. Но я тоже хороша. Пытаюсь загладить вину перед родителями дорогими подарками.

— Вину за что?

— За свою женскую несостоятельность.

— Что за глупости? — не выдерживаю я. — Никогда не говори о своей несостоятельности! Она не в детях заключается, и уж точно не в одобрении родителей.

— Я знаю, — кивает Виктория. — Но всё равно обидно, когда мама видит во мне функцию, а не человека.

Открываю рот, чтобы сказать, как меня бесят подобные родители и как сильно они ошибаются. Но своё недовольство оставляю при себе. Виктории оно ни к чему. Она опускает голову и ложкой размешивает сахар в чашке кофе. Я вижу, как дрожат её пальцы.

Правда мало кому нужна на самом-то деле. А вот принятие и поддержка необходимы любому живому существу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поэтому я подаюсь к Виктории и крепко её обнимаю. Она, глупышка, шепчет слова благодарности, хотя это я должен её благодарить. За то, что рядом с ней я мыслю по-другому. И постепенно становлюсь лучше.

Это пугает. Не должен один человек оказывать на второго такое сильное влияние. Это делает меня уязвимым.

— Спасибо, что выслушал, — Виктория отстраняется и прижимает ладонь ко рту: — Ой, совсем забыла тебе сказать! Лара будет очень рада, если ты поможешь Лёве со школой.

— Хорошо, — улыбаюсь. — Я посмотрю, что можно сделать.

— Если Ксюша целую неделю будет у Каролины, что же делать мне? — растерянно спрашивает Виктория.

— Отдыхать? — пожимаю я плечами. Об этом подумать как-то не успел.

— Странно жить в твоём доме и не работать...

— Я отправлю Елену Леонидовну в отпуск, и нам никто не помешает.

Решение приходит в голову спонтанно, и я тут же его озвучиваю. Виктория счастливо улыбается, кивает. 

— Это будет замечательно! — восхищённо произносит она.

— Пока ты не узнаешь, какой я трудоголик даже в собственном доме.

— Ой, да я и так уже знаю! Ты на выходных рабочие вопросы постоянно решаешь.

Официантка прерывает наш разговор. Я смотрю, как Виктория ест том-ям и смешно хлопает ресницами от чрезмерной остроты блюда. Смешная такая. И трогательно-милая.

Мне хочется провести с ней эту неделю. Возвращаться в дом, где тебя с радостью ждёт влюблённая в тебя девушка, — это совершенно новое ощущение. Очень приятное, тёплое и эгоистичное. И в ближайшее время я не собираюсь от него отказываться.

Неделю спустя

Виктория встречает меня у порога, я улыбаюсь и нежно её целую. Дом наполнен аппетитными запахами, к которым я успел привыкнуть за прошедшие семь дней. 

Всё слишком гладко. Не бывает так.

— Ты отбираешь работу у Елены Леонидовны, — шутливо говорю я. — Она приедет вечером, а занятий для себя не найдёт.

— Да это всего лишь перекус, — машет рукой зардевшаяся Виктория. — Не могу без дела сидеть.

На протяжении этой недели мы с Викторией встречались по вечерам, ужинали, гуляли, один раз в кино сходили. И засыпали мы тоже вместе. Ни на секунду мне не становилось скучно. Я давным-давно не хотел каждую свободную минуту проводить с кем-то, кроме Ксюши.

Я всё больше привязываюсь к Виктории. И это дико меня нервирует.

— Сегодня Ксюша приедет. У тебя снова появится работа, — напоминаю я.

— Не могу дождаться! Я очень по ней соскучилась.

— Я переоденусь и позвоню Ксюше, узнаю, собралась ли она.

Мне казалось, что Каролине быстро наскучит роль матери, однако она продержалась целую неделю и даже ни разу не пожаловалась. А Ксюша всегда с улыбкой рассказывала, как прошёл её день. От этого на душе становилось тошно. Я знаю, что Каролина лишь притворяется хорошей матерью. Но дочка искренне ей верит. Я не хочу разбивать детские надежды.

Однако во всей этой ситуации есть огромный плюс — вчера нас с Каролиной наконец-то развели, и она даже слова не сказала о том, что Ксюша должна жить с ней. Ненадолго её запала хватило. Сначала каждый день мозги мне имела, а потом так легко сдалась.

Я набираю Ксюшу по видеосвязи. На экране появляется счастливое лицо дочери, она машет мне рукой и улыбается.

— У меня всё хорошо, пап! Мы с мамой «Приключения Паддингтона» смотрим, классный фильм, там очень милый медвежонок, — щебечет она. — А ты как?

— Жду твоего возвращения.

Ксюша вздыхает и жалобно на меня смотрит:

— А можно я ещё чуть-чуть с мамой побуду? Она обещала со мной всего Гарри Поттера посмотреть...

— Ксюш, изначально мы о двух днях договаривались. Прошло больше недели. Ты не можешь оставаться у мамы и дальше.

— Но почему? Она не против.

— Так не пойдёт, — возражаю я. — Сегодня ты должна быть дома.

— Но пап! — Ксюша всхлипывает и трёт глазки. — Ну пожалуйста, пап, ещё два-три денёчка! Я хочу, чтобы мы с мамой сделали всё, чего мы раньше не делали. Остались велосипеды и Гарри Поттер.

— Нет, Ксюш. Собирайся, через пару часов я за тобой заеду.

— Я обещаю хорошо себя вести и учиться на одни пятёрки, — тараторит она. — И телефоном пользоваться не буду, и приставка мне не нужна. Папуль, я больше ничего у тебя не попрошу, обещаю! Всего три дня, пап…

Я тяжело вздыхаю, к горлу подкатывает ком. В глазах Ксюши столько мольбы и надежды, что отказать ей невозможно. Ребёнку нужна мать. Я никогда не заменю Каролину, как бы сильно мне этого не хотелось.

— Хорошо, — бросаю я. — Созвонимся вечером.

— Ты самый лучший папа в мире! — радостно вопит Ксюша.

Откидываюсь на спинку кресла и смотрю в окно. Серые облака нависают над землёй, скоро пойдёт дождь. Погода нынче мерзкая.

Виктория стучит в дверь и, не дождавшись ответа, заваливается ко мне в кабинет.

— Как там Ксюша?

В другой ситуации я бы не разозлился, но сейчас держать себя в руках не получается. Да я и не стараюсь.

— Если дверь закрыта, значит, я никого не хочу видеть! — рявкаю на Викторию. Она вздрагивает и обнимает себя руками, словно хочет от меня защититься.

— Я поняла. Только орать не обязательно, можно нормальным голосом объяснить, что именно тебя не устраивает, — произносит она, вскинув подбородок. Разворачивается и медленно уходит, закрыв за собой дверь.

— Дурак, — бормочу я, обхватывая голову руками.

Нельзя срываться на Виктории. Но по-другому не выходит. Раз за разом моя вспыльчивость оказывается сильнее здравого смысла. И в ближайшие дни ничего не изменится. Ещё и Ксюша не хочет возвращаться домой…

На кухне никого нет. Ясно, Виктория закрылась у себя. Я выхожу на улицу и, стоя под навесом, наблюдаю за разразившемся ливнем. Голова раскалывается, я не могу найти решение, которое бы удовлетворило обе стороны. Либо я теряю няню, либо — девушку.

Спустя час стучусь в закрытую дверь. Виктория очень бледная, но смотрит на меня с вызовом: мол, давай, добивай уже. Сильная девушка.

В груди давит, наизнанку всё выворачивает.

— Ксюша сегодня не приедет, — сообщаю я. — Она хочет ещё пару дней побыть с Каролиной.

— Снова? — Виктория прижимает руки к груди, в её взгляде мелькает сочувствие. А мне это не надо. Я хочу побыть один. Чужое внимание начинает раздражать.

— Да. Я разрешил, в последний раз. Когда Ксюша вернется — мы с ней отправимся на море.

— Класс! Она будет очень рада, — улыбается Виктория. — Поздней осенью уехать на море — это мечта любого ребёнка. Да и взрослого человека тоже. Сколько дней вы там пробудете?

— Думаю, пару недель, — опираюсь рукой о дверной косяк.

— О, так много, — она хлопает своими длинными ресницами, кусает нижнюю губу. — Здорово. Мне надо будет на съёмную квартиру вернуться, так ведь?