Аверет зажег свечу, омыл ледяной водой руки и лицо, вернул свой молитвенный долг Создателю, опустившись на колени у кровати. Но его мысли были слишком далеки. Он все думал, какую судьбу готовил ему дядя, обращаясь к всевышнему по привычке, но не от сердца.

«… пусть будут славны дела твои и имя твое…», – успел прошептать он, прежде чем явственное ощущение чужого присутствия заставило его распахнуть глаза и отнять от лба сомкнутые ладони. На краю кровати Аверета сидела девушка и с любопытством наблюдала за ним.

За всю свою жизнь он успел увидеть не так много женщин, но каким-то внутренним чутьем понял, что перед ним северянка из старых племен. Широкие высокие скулы и раскосые глаза. Тощее тело спрятано под платьем с небрежной вышивкой, плечи укрыты шкурой лисы. Белые волосы, уложенные в тонкую косу, портили облик девушки.

– Это из-за дара, – она провела рукой по вискам, словно извиняясь за эту особенность. – Твой дар ведь тоже оставил на тебе отметину. Не скажешь, какую?

Маленькие, остренькие зубки. Сладкий голосок.

Необъяснимо, но Аверету захотелось кричать. Голосить что есть мочи от ужаса. Но губы не слушались его. Так он понял, что оцепенел и больше не принадлежал себе.

«Я должен пошевелиться. Это ведь просто сон? Я сплю? Или это не сон.»

– Да, ты спишь, – улыбка девушки искривилась. – Глупый, пустой мальчик. Прости, но я стану так думать.

Она медленно провела пальцами по его щеке, затем – по волосам.

– Я не узнала бы в тебе Его брата. Он красив так, будто его целовала сама Тень. А ты похож на полевой цветок – заметен только оттого, что другие не столь ярки, как ты.

Она скользнула вниз по губам Аверета, едва весомо дотронулась до его шеи. Он и без того забыл, как дышать, когда она прикоснулась к его подбородку и заставила подняться с колен.

– Я бы не стала делать этого, если бы Он не приказал. Наяву я бы не стала.

Короткая вспышка ослепила юношу. Все вокруг подернулось почти жидким, ощутимым самой кожей туманом. Он все еще не чувствовал своего тела, и знал, что девушка еще крепче завладела его разумом. Все стало иным.

«Иди!» – услышал он голос, далекий, будто прорвавшийся сквозь толщу воды.

Босые ноги послушно зашагали куда-то вперед, Аверету только и оставалось, что наблюдать со стороны. Он был скован, полностью подчинившись чужой воле – он просто не мог противостоять ей. Незнакомые стены окружили его. Он разглядел богатую кровать и понял, что попал в чьи-то покои. Ноги вели его к спящему. Им оказался мужчина, каким стал бы сам Аверет через пару десятков зим. Юноша успел заметить это поразительное сходство до того, как его руки прижали одну из лежащих белоснежных подушек к лицу спящего.

Еще одна вспышка. И Аверет вернулся в свою келью. Его пальцы вцепились в края грубой простыни, а она расползалась на лоскуты один за другим и завязывалась в узлы. Он знал, как сразить противника мечом или ударом, а теперь был только послушной ярмарочной куклой, но рвался из чар беловолосой, как посаженный на цепь дикий волк.

РАЗ.

ДРУГОЙ.

Он хотел выскользнуть из-под ее власти, а она лишь смотрела на него глазами полными слез.

– Что ты делаешь? – фыркнула северянка, и он убедился, что она плачет не от сострадания. – Не противься! Так будет хуже не только мне.

Она пошатнулась, вдруг выхватив из-за пазухи знакомый ему платок. Работая в винограднике, он неуклюже рассек ладонь, и перевязал ее тем, что первым попалось под руку. Девушка, кем бы она ни была, следила за ним, ждала и, наконец, напала, вооружившись самой темной магией из всех возможных.

– Всего одна капля даст мне сделать все, что я захочу!

В следующий миг он увидел, что девушка помогает ему завязывать петлю. Он слеп, глох, противился, бился. Он не знал ничего о том, как не поддаваться этой северянке, столь ловко играющей с ним.

Вдруг она вздрогнула, согнулась беспомощно пополам, и когда снова посмотрела на Аверета холодными колкими глазами, по ее подбородку бежала алая струйка.

– Как жаль, что ты так мало думаешь о себе, – странно засмеялась девушка. – Не знаешь о том, кто ты, но все равно умрешь.

Она зарычала, схватила веревку, едва ли не падая без сил, швырнула ее через низкую потолочную балку. Ивэн видел, как ее кожа теряет цвет, и вдруг почувствовал, как у него получилось вырвать глоток воздуха, потом еще и еще один. Северянка истошно завопила, но Аверет не слышал ничего, и лишь наблюдал, как его ноги, подчиняясь чужой воле, стоят на краю кровати, как чужие пальцы почти любовно затягивают петлю на его шее.

– Я. НЕ. ДАМСЯ. ТЕБЕ. – Коротко, запредельно громко и неразборчиво. Аверет не понимал, подчинились ли ему его собственные губы.

В последний момент он ощутил, как ладонь, тяжелая, словно чужая, скользнула под петлю. И пелена сна разорвалась, треснула как лед в полынье.

Больше не было северянки, но Аверет все еще был куклой. Умирающей, не принадлежащей себе оболочкой. Пока сознание не успело покинуть его, он до боли выгнул свободную кисть.

Горшки, оставленные им у входов в кельи, стали оглушительно лопаться один за другим – вода в них вскипала, разрывая тонкие глиняные стенки. Проваливаясь в темноту, он расслышал крики.

Очередная вспышка света, которую юноша вовсе не ждал, означала лишь то, что северянка проиграла. Он был жив, слышал взволнованные голоса послушников – они волокли его в госпиталь, подхватив под руки. Сложно было разобрать слова, их заглушали его собственные хрипы. Тело непрерывно дрожало, все еще не осознавая свою победу. Не справляясь с собственным дыханием, Аверет снова и снова уходил во тьму. Очнувшись, он увидел перед собой аббата Карелла. Он смазывал его шею дурно пахнущей мазью, держа наготове бинты.

– У моей сестры гнилая кровь, – тихо, почти равнодушно говорил он. – Всю жизнь я боялся, что ты потеряешь разум. Магия – дар. Безумие – вот проклятие. Это случилось с тобой?

Аверет хотел ответить, но голос не слушался его. От бессилия и ужаса из глаз брызнули слезы. Он вырвался, только чтобы через пару шагов, задыхаясь в кашле, упасть у потухшего камина. Бездумно нырнув пальцами в угли, он выхватил один из них.

«ЭТО СДЕЛАЛ НЕ Я», – вывел Аверет дрожащей рукой на каменном полу.

– Ты отправишься в пещеры, Ивэн, пока я не пойму, что произошло, – сухо ответил аббат.

Юноша обхватил колени в надежде собрать свое разбитое тело. Жизнь, так непросто вырванная у убийцы, больше не принадлежала ему.

Каменный бор, Айриндор

Двое всадников неслись во весь опор по извилистому пути к поместью на вершине седой пологой горы. Их терзали усталость и голод, безжалостный северный ветер пронизывал их тела до костей. Осеннее солнце, освещавшее им путь, медленно, будто нехотя падало за четкую линию горизонта. Казалось, оно хотело узнать, что привело путников в эти пустынные промозглые земли. Но стоило только их вороным ворваться в незапертые ворота поместья, оно оставило их без своей защиты.

Один из всадников спрыгнул на землю и повел коня через пустынный двор, желая, наконец, напоить его. Старый слуга преградил ему дорогу в конюшню – его хозяйка не ждала никаких гостей.

– Мы приехали повидать леди Ингритт, старик.

Слуга осветил факелом путника, но не узнал его. Простая потрепанная одежда, побелевшая от придорожной пыли, не вязалась с его статью и тонкими чертами лица. Он казался слишком красивым, но длинный белесый шрам пробежал от уголка глаза к губам и обезобразил его. Глаза же, темные и глубокие, вовсе вселили в старика необъяснимый трепет.

– Леди никого не ждет в этот час, –с немалой робостью ответил он.

Второй странник, все еще непрестанно водил своего коня легкой трусцой по двору. В одно мгновение он оказался близко, и резко дернул поводья. Конь встал на дыбы, подняв облако пыли. Черный тяжелый капюшон упал на плечи. Слуга шарахнулся в сторону.