Серильда понимала, что их всех не могли убить за одну ночь. Она сомневалась, что в эту наспех вырытую яму могло поместиться больше пары десятков человек, когда на их костях еще держалась плоть. Возможно, это те, кто погиб здесь, в тронном зале. Темные не потрудились оказать им хоть какие-то почести, провести достойные обряды погребения. Их волновало только, куда девать останки. Вероятно, все эти люди оказались в этой яме лишь потому, что Эрлкинг приказал вырыть место, где он смог бы спрятать тела принца с принцессой, а остальные трупы в тронном зале было проще сбросить туда же, чем тащить к подъемному мосту.

Интересно, была ли среди них Агата?

А что темные сделали с остальными? Побросали их тела в озеро? Или в замке есть и другие безымянные могилы вроде этой?

– Это были мои люди, – прошептал Злат, все это время стоявший рядом с ней. Опустошенный взгляд, лицо, полное неверия и ужаса, – …люди принца. Наш двор, наши слуги. Он убил их, а потом просто… просто сбросил их сюда. Как будто их жизни ничего не значили.

Серильда взяла его за руку, но Злат не сжал в ответ ее пальцы. Как будто не почувствовал ее прикосновения. Или как будто оно не могло его утешить.

Так он и стоял с опущенной головой, а когда заметил, что их с Серильдой пальцы переплетены, то даже удивился немного. Он заглянул ей в лицо – она не видела Злата таким потрясенным и подавленным с тех пор…

Ну да. С тех пор, как Эрлкинг объявил ее своей невестой.

– Он вышвырнул их, выбросил, как мусор, – пробормотал Злат. – Значит, ему не были нужны никакие богатства… Все, чего он хотел, это месть. Он убил всех этих людей только ради того, чтобы причинить мне боль. Он убил моих родителей, – голос Злата сорвался, но он продолжал, и постепенно его горе перерастало в гнев, – просто чтобы причинить мне боль. А теперь я их даже вспомнить не могу. Не могу хотя бы оплакать их, как подобает.

– Ты сейчас их оплакиваешь, – шепнула Серильда.

Злат яростно замотал головой.

– Я виноват перед ними. Я их подвел. Каждого из этих…

– Нет, Злат. Ты ничего не мог сделать. Тебя даже не было здесь, когда это случилось. А если бы и был – темные всех застали врасплох. Они же бессмертные. И опытные охотники. У них есть магия и… словом, это был нечестный бой. – Она прильнула к нему, уткнулась головой ему в плечо, хотя Злат в ответ лишь напрягся. – Ты ни в чем не виноват. Ты просто пытался спасти свою сестру.

Как только Серильда произнесла эти слова, ей тут же захотелось взять их обратно.

Пытался спасти, но не сумел.

Но разве он смог бы остановить резню? Серильда знала, каким тяжким грузом лежит у Злата на сердце вина за то, что, когда все случилось, его здесь не было. Ведь Эрлкинг устроил весь этот кошмар в отместку за то, что Злат убил Перхту и отправил ее дух в Ферлорен.

Принц дорого заплатил за это. Он платил за это до сих пор. И будет платить до конца времен, если они не найдут способ разрушить злые чары.

– А почему она вообще здесь? – снова заговорил Злат, на этот раз громче. – Ты сказала, что она умерла.

Серильда отстранилась от него. Но, хотя слова Злата звучали гневно, она понимала, что он зол не на нее. Прерывисто дыша, он не отрываясь смотрел в яму, на тела – забытые и проклятые.

– Она не умерла. Серильда. Взгляни, она не мертвая.

Серильда снова посмотрела на принцессу. Она ничего не понимала. Ведь она ясно видела повешенное тело девочки, неподалеку от этой самой ямы.

Вдруг ее глаза округлились.

Ее тело.

Она видела тело принцессы, это тело, свисающее с балки.

– Он уже проклял ее, – заговорила она чуть слышно. – Ее дух уже был отделен от тела. Но тогда…

– Где же она? – не дал ей договорить Злат.

– Не знаю.

Как же Серильде хотелось сейчас сделать хоть что-нибудь – что угодно, лишь бы облегчить его боль.

Он вынул медальон из-под воротника и сжал его в кулаке, не сводя глаз с трупа сестры. Его сестры, которая не умерла.

– Не надо.

Серильда окаменела.

– Что не надо?

Он всхлипнул, хотя слез не было.

– Не смотри на меня таким жалостливым взглядом. Мне не грустно. Я ее даже не помню. И к тому же у нас все равно нет времени грустить.

Она подняла бровь.

– Больше трехсот лет прошло, а ты вдруг заторопился?

– Мне плевать на себя и плевать на нее! Я даже ее не знаю. Я думаю о тебе. О том, чтобы как можно скорее вырвать тебя и… твое дитя из лап Эрлкинга.

Серильда растаяла. Конечно, он тревожится о ней, а не о себе.

– Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы думать и о сестре, – сказала Серильда. – Или в том, чтобы по ней скучать.

– Я ее не помню, – повторил Злат неожиданно резко. – Нельзя скучать по тому, кого не помнишь.

– Это не так. Я каждый день скучаю по маме, хоть и не помню о ней ничего.

Злат метнул в ее сторону быстрый, полный сочувствия взгляд.

– Прости. Я не думал…

– Все в порядке, Злат.

Он выпустил медальон и провел по лицу ладонями.

– Я иногда забываю, что он забрал и твою мать. Это все, что он делает. Забирает, убивает, уничтожает. Его нужно остановить. Я хочу помешать ему, хочу понять, как… как можно его убить. Или хотя бы отправить обратно в Ферлорен. Не знаю. Не знаю, что я могу сделать, но… я ненавижу его. И презираю.

Серильде хотелось как-то помочь ему, но она не знала, что сказать. Дело ведь было не только в семье Злата. Не только в ее родителях. Не только в детях и бесчисленных призраках этого замка. Сколько жизней было оборвано раньше отпущенного срока? Сколько семей разлучила Дикая Охота? Сколько лесных жителей было убито? Сколько волшебных существ они уничтожили или поймали?

И так будет продолжаться вечно.

Что, если Эрлкинга невозможно остановить?

Бережно отстранив Серильду, Злат спустился в яму. Он двигался медленно и осторожно, изо всех сил стараясь не потревожить останки, хотя не наступать на кости было невозможно. Серильда ежилась и вздрагивала от каждого хруста, пока он пробирался к телам.

Рядом с принцем он остановился и перевернул тело на бок. Это было как во сне – видеть двойника Злата, лежащего среди костей. Те же волнистые медные волосы, та же россыпь веснушек, те же скулы и плечи, те же изящные тонкие пальцы. Два Злата отличались лишь одеждой – если не считать того факта, что тот, который был погребен в яме, уже триста лет никому не доставлял хлопот.

Стрела с золотым наконечником и шелковистым черным оперением пронзила запястье как раз в том месте, где у Злата был шрам.

Злат долго смотрел в лицо принцу, и Серильда понятия не имела, о чем он думает.

С болезненным вздохом Злат снял с пальца золотое кольцо, которое Серильда когда-то подарила ему в обмен на спряденное из соломы золото. В то время ни один из них не догадывался, что кольцо принадлежало ему по праву. На нем была королевская печать его семьи – татцельвурм, обвитый вокруг буквы Р, – и Серильда подозревала, что когда-то очень давно принц мог своими руками отдать кольцо Лесной Бабушке и девам-моховицам в уплату за их исцеляющую магию. Еще до заклятия. До того, как все воспоминания о нем были стерты.

Теперь Злат надел это драгоценное кольцо принцу на палец. Потом снял через голову цепочку и повесил ему на шею, упрятав медальон под куртку из тонкой кожи.

– Я полагаю, что эти вещи принадлежат тебе, – торжественно сказал он. – Истинному принцу Адальхейда.

Серильда закусила губу. Ей хотелось спросить Злата, правда ли он готов расстаться с этими драгоценными вещами – единственной нитью, что связывала его с прежней жизнью. Но горло сжалось, дыхание перехватило, и Серильде было страшно заговорить – как будто она нарушила бы этим священное мгновение, которое на самом деле принадлежало не ей.

Злат повернулся и посмотрел на девочку. Свою сестру.

В отличие от принца, который был невредим, не считая раны от стрелы, у принцессы на шее виднелись багровые кровоподтеки. При виде их у Серильды защемило в груди.