Эрлкинг обнял Перхту и привлек ее к себе.

– Тогда исполните наше желание, – сказал он. – Разрушьте завесу.

Мысли у Серильды в голове закружились вихрем. Она не могла понять.

Почему боги потребовали такую цену? Почему магия требует такой цены?

И Перхта…

Перхта не любила этого ребенка. Она не ценила малышку, как утверждала. Если бы она правда любила, то не выбросила бы эту любовь, как ненужную тряпку.

Хульда содрогнулась и закрыла глаза.

– Позвольте нам принять человеческий облик.

На скуле Эрлкинга дернулся мускул, но он кивнул, и шесть темных шагнули вперед, чтобы снять цепи с остальных зверей. Как только боги были освобождены, они вернули себе человеческое обличье – но темные тут же вновь набросили на них цепи, сковав им руки, как кандалами. Боги взревели от такой подлости, но Эрлкинг лишь презрительно фыркнул.

– Вам позволено принять человеческий облик, чтобы вы исполнили мое желание, – холодно сказал он. – До тех пор свободы вам не видать.

Серильда услышала голос, который звал ее. Голос, полный сострадания и печали.

Вирдит.

Но Серильда не могла оторвать взгляда от Злата. От пятен крови, насквозь пропитавшей его рубаху.

– Под Бесконечной Луной, – заговорил Фрейдон, и гнев клокотал в его голосе, – по волшебным законам, которые связывают нас с этим миром, мы исполняем твое желание, Эрлкинг.

Серильда почувствовала, как изменился сам воздух. Невидимая сила давила на нее, а небеса начали мерцать огнем могучего волшебства. Серильде не хватало воздуха. Она чувствовала себя так, словно попала в самое сердце бури.

Пользуясь тем, что всем было не до нее, Серильда, преодолевая слабость, заставила себя двигаться вперед, хотя для этого ей и пришлось ползти на четвереньках.

– Злат, – выдохнула она, коснувшись его плеча. – Злат…

Раздался стон, такой слабый, что она едва его услышала.

– Не двигайся. Меч. Сейчас я его…

Ее руки были так слабы, что пальцы дрожали, когда она сжала рукоять.

– Прости, – всхлипывая, сказала Серильда и потянула.

Он с шумом втянул воздух, но не вскрикнул. Как только Серильда сумела вытащить клинок из его тела, Злат повалился набок, все еще держа в руках младенца, запеленатого в одеяльце, насквозь пропитанное кровью. Серильда упала сверху на них обоих. Она чувствовала, как исчезает, растворяется без следа. Ее доченька. Ее крошка. Умирает. Или уже умерла. Или…

Липкая и слабая рука коснулась ее пальцев. Затуманенными глазами она уставилась на Злата.

– Возьми… кольцо, – прохрипел он.

Серильда была убита горем, вокруг бушевала магия, которая не давала ей толком вдохнуть, и поэтому ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит. Наконец девушка разглядела, что Злат протягивает ей золотое кольцо с гербом его семьи. Оно было в крови, как и все вокруг.

– Не забывай меня, – прошелестел он. – Пусть хоть кто-то… меня помнит.

– Никогда, Злат. Я никогда тебя не…

Свет в его глазах угасал, но Злат, казалось, отчаянно цеплялся за последние мгновения жизни, чтобы в последний раз поговорить с ней.

– Я так счастлив… что встретил тебя, – прошептал он, пытаясь улыбнуться. – Я люблю тебя. Я хотел… защитить… вас обеих. Прости.

– Нет, это я во всем виновата. Ты прости меня, Злат. Злат!

Глаза Злата заволокло туманом. Его рука безвольно упала на одеяло.

А потом все кончилось, так же быстро, как это началось.

Магия перестала давить Серильде на грудь.

В ее легкие снова хлынул воздух. Небо больше не мерцало. Облака плыли, полная луна сияла, как будто ничего не произошло.

Только Злат и их ребенок перестали дышать.

– Все исполнено, – устало выдохнул Фрейдон. Семеро богов с утомленными стонами рухнули на колени.

Не обращая на них внимания, темные заозирались, словно видели мир по-новому. Но, поскольку в Бесконечную Луну завеса и так была опущена, они не могли убедиться, что магия правда сработала, пока не взойдет солнце.

Серильда закричала. Рыдая и воя, она прижалась к Злату, обхватила ладонью затылок дочери. Он был таким нежным, таким мягким; Серильда ощущала, как на нем вьются завитки тонких рыжеватых волос. Она рыдала в пеленки, проклиная демонов и богов, удачу и судьбу.

Она могла бы пролежать так вечно, если бы земля вокруг нее не начала дрожать.

Эрлкинг хмуро глянул на содрогающиеся стены замка. На снег, сыплющийся с карнизов.

– Что происходит?

– Ферлорен зовет меня, – пробормотал Велос, глядя на Эрлкинга усталыми глазами. – Он взывает ко мне с тех самых пор, как ты увел меня от врат. Сейчас я использовал свою магию, и по ней Ферлорен нашел меня.

По земле через весь сад с треском пролегла трещина, стремительная и изломанная, как молния. Глубокий разлом прошел от замка через зверинец и оттуда к самой дальней стене.

– Освободи нас, – сказал Велос. – Дай мне вернуться домой.

Эрлкинг зарычал.

– Нет! Вы останетесь здесь, пока я не буду уверен, что мое желание исполнилось!

Велос покачал головой.

– Твое недоверие погубит нас всех, Эрлкинг.

Король издал уже не рык, а настоящий рев.

– Разве ты хоть раз дал мне повод доверять тебе?

– Серильда!

…Чьи-то руки коснулись ее. Потрясли за плечи. Лейна?

– Нам нужно выбираться отсюда! Посмотри!

Серильда смотрела, но не понимала.

Земля прямо под ней застонала и начала проседать. Серильда ахнула и вцепилась в рубашку Злата. Под снегом пробежала новая щель в ладонь шириной. Вскрикнув, Серильда инстинктивно потянула Злата и ребенка прочь от края пропасти, открывшейся прямо там, где они только что лежали.

Злат не шевельнулся. Младенец не заплакал.

Трещина в земле становилась все шире. Темные, почуяв неладное, похватали оружие. Боги в отчаянии умоляли демонов освободить их.

– Тихо! – гаркнул король. Но тише не стало. Стены замка рушились, огромные куски камня срывались с них и летели вниз. Земля оглушительно стонала, глина, камень и лед с треском сталкивались и разлетались. Эрлкинг вопросительно посмотрел на Перхту, та ответила свирепым кивком.

Лицо короля стало грозным, и он повернулся к придворным.

– Пусть Ферлорен забирает этот замок! Пусть возьмет и старых богов. Когда завеса исчезнет, все царство смертных станет нашим!

Темные ликовали.

– Нет! – крикнул Эостриг, снова принявший облик Пуш-Гролы. – Эрлкинг, ты не бросишь нас вот так!

Король не удостоил вниманием ни его, ни всех остальных богов.

– К воротам! – воскликнул он, и темные встали бок о бок. Монстры и чудовища, у которых были крылья, взвились в воздух.

Гоблины и мелкая нежить бежали впереди своих хозяев, стремясь не попасть в расселину, разросшуюся до ширины проселочной дороги. Первая внешняя стена замка с грохотом рухнула на восточную часть сада.

Только теперь, видя, как охотники и придворные спасаются бегством, Серильда вспомнила.

Трясущимися руками она потянулась к воротнику платья и вытащила два висевших на шее шнурка. На первом был обломок стрелы, которая привязывала ее к этому миру.

На другом – тростниковый свисток.

Преодолевая накатившую дурноту, Серильда прижала свисток к губам и дунула. Звук оказался пронзительным, громче жалоб раскалывающейся земли, громче торопливых шагов бегущих темных, громче гневных воплей покинутых богов.

Серильда дула и дула, и голос свистка звучал, как боевой клич.

И они явились, как обещали.

Десятки дев-воительниц перелезали через разваливающиеся стены, другие стремительно вбегали в ворота. Эхо свистка еще дрожало в воздухе, а на убегающих темных уже обрушился первый залп золотых стрел.

Здесь были не только девы-моховицы, но и Эрлен с ее друзьями-монстрами. Они рвались вперед, рассекая демонов с беспощадной жестокостью. Золотые мечи и ножи сверкали в лунном свете.

Не ожидавшие засады темные в замешательстве отступили. Вот первый, кувыркаясь, упал в бездну, где далеко внизу уже ждал готовый поглотить его Ферлорен. Крики демона эхом отдавались во тьме целую вечность, пока наконец не стихли.