— Какая тайна? — насторожился Йорик.

— У короля Гамлета был младший брат, достойнейший рыцарь, гордый и отважный. К несчастью он был одержим благочестием и рвался отправиться по стезе господней. То есть в Святую землю. В паломничество. — Шекспир опять ненадолго замолчал, что-то прикидывая в уме. — Да, в паломничество, замаливать грехи юности. А наибольший грех его заключался в том, что полюбив одну знатную замужнюю даму, француженку, жену герцога, между прочим, он стал с ней тайно встречаться. И через некоторое время их любовная связь дала известные плоды. Настолько явные, — Вильям округлил руки, как если бы держал перед собой дыню. — что разгневанный герцог отослал жену с глаз долой, в монастырь. Там она и жила в молитвах и благочестии. А вот куда подевался ребенок…— после эффектной паузы Вильям продолжал, понизив голос. — Поговаривали, что герцог, не желая брать грех на душу, пощадил внебрачное дитя, но продал его цыганам. Говорили также, что отец увез мальчика с кормилицей с собой. В Данию…— Шекспир потер руки. — И был некий документ, письмо с просьбой позаботиться о ребенке, адресованное королю Гамлету. Однако, младший брат короля не вернулся из Святой земли, а сам король Гамлет был вероломно отравлен Клавдием… — Вильям удовлетворенно улыбнулся и многозначительно переглянулся с Ришаром, а потом, взявшись за кубок, добавил: — Эльсинорский замок хранит множество тайн.

— Так Йорик и есть тот самый мальчик? — просияла Лиза. — Он королевского рода?

— Пока письмо не будет найдено, утверждать это со всей достоверностью нельзя. Но нельзя и отрицать, — развел руками Вильям.

Лоран только покачал головой.

— Чудны дела твои, о Создатель людей и существ, — подытожил Ришар. — Однако вопрос с каплями остается открытым.

— Мы поговорим об этом после погребения короля Бринмора, — сказал Лоран. — Томас, — обратился он к оруженосцу, — мой брат и сэр Вильям останутся в лагере, позаботься о том, чтобы им предоставили достойное место для ночлега.

* пеннон — Рыцарский значок, род маленького знамени

Вильям и Ришар сидели в палатке. После битвы их много освободилось — хозяева не вернулись в лагерь. Войска короля и Ордена понесли серьезные потери.

Томас привел одного из сержантов, которого Вильям и Ришар уже видели, когда их пытались задержать. С сержантом пришли два латника, но Томас подал им знак и они встали у входа.

— Вот человек, который сможет рассказать все, о чем вы хотите узнать, — пояснил оруженосец Лорана. — А я должен вернуться к шатру моего господина.

— Да, конечно. Благодарю, Томас! — сказал Ришар. — А вы располагайтесь. — Он жестом пригласил сержанта. — Как ваше имя?

— Готфрид, — ответил сержант.

— Мы не можем предложить вам ужин, но вина здесь в изобилии.

С этими словами Ришар взялся за кувшин и наполнил три кубка. Обстановка в шатре была все та же — походная. Простой стол, две скамьи, в глубине палатки у стен две кровати, у входа крестовины для доспехов.

Ришар и Вильям устроились за столом.

— Что бы вы хотели узнать, милорды? — обратился к ним сержант.

— Сэр Вильям пишет Хроники Королевства Лесных Холмов, о правлении почившего короля Бринмора. И хочет, чтобы они были правдивыми. Мы ждем от Вас рассказа об этой битве, как можно более подробного, — сказал Ришар, поудобнее усаживаясь на скамье.

— Я готов рассказать, хоть это будет и нелегко.

Готфрид помолчал. Он хмурился, пил вино. Вильям и Ришар не торопили его, понимая, что воспоминания о недавней потере боевых товарищей нелегки. Но сержант заговорил о другом.

— Этой битве предшествовало многое. Король Бринмор не хотел войны. Ни для кого не было тайной, что он пытался договориться с Морганеллой. И король, и его советники надеялись, что она удовольствуется предложенным и все это не нанесет ущерба стране. Морганелле нужна была нефриловая руда. Разработки шли в горах на севере, и какое-то время Темное королевство не пыталось завладеть большим. Но потом…

— Потом рудники истощились, а руды требовалось все больше, — продолжил за сержанта Ришар. Эту историю он хорошо знал от брата. — Силам Тьмы доверять нельзя. Морганелла начала смотреть в сторону соседних гор. Действуя хитростью и вероломством, она отодвигала границу все дальше вглубь королевства Бринмора. Некоторые приграничные лорды перешли на её сторону. С другими она постоянно вступала в стычки. Все это сказалось самым худшим образом.

— Никто не думал, что работы на руднике повлекут за собой столько бед! — согласился Готфрид.

— Самым худшим казалась гибель единорогов, — вздохнул Ришар. — Но это было лишь начало.

Вильям также расположился за столом, разложил на нем листы бумаги, чернильницу, песочницу, перья. Все это он носил с собой. И сейчас быстро писал, фиксируя то, что говорили Готфрид и Ришар.

— Единороги являются самой большой ценностью королевства? — поднял глаза на Ришара Вильям. — Я слышал раньше они встречались и в других мирах.

— Да. Но остались лишь те, что обитают в Клеронском лесу. Без них королевство Бринмора потеряет свою главную защиту.

— Как это возможно? — удивился Вильям.

— Наше королевство прежде не знало увядания, — продолжил рассказ Готфрид. — Времена года сменяли друг друга, но ни одно из них не было безжизненным. Осень считалась наилучшим. Наступала пора сбора урожая, поздних плодов и цветов. Друиды благословляли землю на зарождение новой жизни, все собирались на праздник равноденствия, и на целых семь дней холмы поднимались и мир эльфов и мир людей воссоединялись.

— Именно во время такого праздника принцесса Мелисса и познакомилась с юношей из мира людей, после чего король Бринмор нарушил вековую традицию и навсегда закрыл Королевство Лесных Холмов для смертных, — добавил Ришар.

— А как же зима? Разве она своим холодом не приостанавливала жизнь? — спросил Вильям.

— Нет, — покачал головой Готфрид. — Зима была отдыхом, сном, защитой и временем зарождения. Те семена, которые падали в землю осенью, набирались сил под снежными покровами. И холод не убивал их, а делал лишь более стойкими. Зимой рождались единороги — эти дивные создания Клеронского леса.

— Чем же они питались зимой? — не отрываясь от записей, Вильям дотошно входил в детали. А Готфрид оказался славным собеседником и подробно отвечал на вопросы.

— Им не нужно было заботиться о пропитании. Король Бринмор приказывал присматривать за единорогами, особенно зимой. Лесничие в достатке раскладывали кормов. И для единорогов зима была временем покоя. Весной они выходили из леса на зеленые луга и дарили нашему миру те силы, которые питали всех. С появлением Морганеллы единорогов осталось мало. А природа стала терять краски жизни. Я участвовал в походе к Железным горам. Наше войско шло по безжизненной земле, покрытой трещинами пустошей и язвами болот. Была осень, но серая, холодная. И в этом походе многие погибли не от ран, но от неизвестных болезней. Озера затягивала зловонная тина, от них поднимался ядовитый туман. Там, на севере, краски мира стали унылы. Мы шли как по пожарищу. Черные стволы мертвых деревьев — вместо дубовых и тисовых лесов, по берегам рек метлы иссохшего орешника, и все вокруг словно присыпано пеплом. Нам было страшно.

— Могу это понять, — кивнул Вильям.

— Граница мертвой земли передвигалась, и Морганелла занимала все новые территории. И тогда король объявил войну. До сражения на Клеронской равнине были другие, не столь жестокие, их нельзя назвать решающими. Но если бы мы отступили дальше Вайверн Хилл, то открыли врагу Клеронский лес, и это означало бы гибель Королевства. Все мы знали, что стоять нужно насмерть, — Готфрид воодушевился.

И это не вино развязало ему язык и придало блеск глазам — мысленно он вернулся на поле боя, вдохновляя тем самым и Вильяма.

"В той битве, что судьбу решала нашу,