Подняв взгляд и пройдясь им по склоненным к полотну подыстлевшим эскофьонам* придворных дам, Гертруда нахмурилась. Прицепиться ей было не к чему — все молчали. Королеву в парижском доме Лорана Мореля раздражало решительно все. Во-первых, недостаточное количество слуг. В конце концов, придворные дамы не должны исполнять ту работу, которую раньше делали простолюдинки. В Эльсинорском замке слуг было много, он буквально кишел ими. А здесь? За слугу мог бы сойти Йорик. Он хоть и королевский шут, но неблагородного происхождения. Ему не зазорно и ночную вазу вынести. Впрочем, здесь в этом не было необходимости. В плане удобства жилище Лорана намного превосходило резиденцию датских королей. Но это не причина, чтобы шуту бездельничать и отлучаться из покоев, отведенных гостям! Раз уж всем приходится сидеть тут…

Однако, Йорик все время где-то пропадал! И Гертруда ничего не могла с этим поделать, потому что шут каким-то необыкновенным способом сумел втереться в доверие к хозяину дома и теперь занимал при Лоране место секретаря.

Королева снова осмотрела дам и заметила пустое место между леди Бодсворт и леди Стенберг.

— А… где Офелия? — спросила Гертруда.

Дамы начали переглядываться, одна быстро что-то зашептала другой на ухо. Остальные пытались разобрать её невнятную речь.

— Что вы там шепчетесь? — повысила голос королева. — Я спрашиваю, где Офелия?

— Она решила немного прогуляться, Ваше Величество, — наконец пискнула одна из самых младших придворных дам.

— Прогуляться? Без моего позволения?

Гертруда встала так резко, что отъехавший назад стул едва не упал.

— Она вечно где-то бродит, моя милая Офелия, — меланхолично протянул Гамлет, переставляя фигуры на доске. — Тебе шах, Горацио!

Короли и Призрак одобрительно закивали.

— О нет, мой принц, Вы ошиблись с этим ходом, — возразил сердечный друг Гамлета — Горацио. Он смотрел на принца влюбленным взглядом. Гамлет только чуть улыбнулся в ответ, смешал фигуры на доске и поднялся из-за шахматного стола.

— Игра мне наскучила. А что у вас интересного? — Он подошел к Полонию и Лаэрту. — На что вы смотрите?

Отец и сын почтительно разошлись в стороны, дали принцу место и Гамлет, положив руку на эфес шпаги, застыл, скептически обозревая улицу.

С высоты третьего этажа хорошо были видны окна дома напротив, немного проезжая часть и тротуар, отделенный от неё газоном. Прошла минута, вторая, пятая, все ждали, что скажет принц.

— В этом мире ничего не происходит, — изрек принц. — Я вижу улицу… — Гамлет говорил то ли для себя, то ли для матушки. — По ней идут люди. Без всякой цели. Они не несут никакого груза. В странное место мы с вами попали, не находите, Полоний?

— Как вам будет угодно, мой принц.

Умудренный годами службы при дворе старик Полоний поклонился.

— Однако, это лучшее место, чем то, в котором мы пребывали в последнее время, — осмелился возразить Горацио.

— Что значит «лучше», друг мой Горацио?

Принц встал в театральную позу, поднял глаза к карнизу с ламбрекеном и приготовился произнести монолог.

— Ах нет, Гамлет, пожалуйста, только не это! — попыталась остановить его королева Гертруда, но было уже поздно.

Что в этом мире нас встревожить может?

Он сер и не похож на тот, другой,

Который мы оставили когда-то.

Красивым голосом начал декламировать Гамлет. Придворные дамы все как одна оставили шитье и подняли взоры на принца. Гертруда страдальчески нахмурилась и принялась тереть виски.

Воодушевленный вниманием дам Гамлет продолжал:

На замковые стены поднимаясь,

Я мог окрест все обозреть до моря

И в гавани увидеть корабли,

Представить страны дальние и замки,

Прекрасные, как облачный чертог.

А здесь дома уродливы, как тролли,

И люди бродят мимо них без цели,

Не задаваясь никогда вопросом

О бренности земного бытия.

И быть, или не быть — им все едино!

То время, как от дел мирских забывшись,

Я в мрачном склепе предавался снам —

Прошло! И все же вновь я не свободен.

В духовном склепе пребываю ныне,

Готов я в нем концы отдать от скуки.

Гамлет замолчал и, быстро крутанувшись на каблуках, встал спиной к окну. Это вышло эффектно. Дамы восторженно закатили глаза. Полоний снова поклонился, Горацио продолжал пожирать Гамлета все тем же, полным обожания, взглядом, даже осмелился приблизиться и прикоснуться к руке. Лаэрт, вздернув бровь, демонстративно отвернулся, но все заметили, его ревнивый взгляд, брошенный в сторону принца, который медлил, задерживая свою руку в руке Горацио.

— Ваше Высочество! Как это сказано! В самом деле, ничего не может быть лучше вашей декламации! — На глаза Горацио навернулись слезы.

Лаэрт с трудом сдержал саркастический смех, Полоний предупредительно покачал головой и незаметно для других погрозил сыну пальцем, прикрывая руку коротким плащом.

Королева Гертруда расцвела улыбкой.

— Возлюбленный наш сын! А почему бы и тебе не пойти прогуляться по дому, не поискать невесту?

— Увы, Ваше Величество. Нам запрещено покидать пределы этих комнат, — напомнил Гертруде Полоний.

— В самом деле? Отчего же Офелии можно выходить в другую часть дома? — возмутилась королева.

— На Офелию распространяется особое разрешение, — ответил Полоний.

— Чье же? Хозяина дома, или этого невыносимого Ришара?

Королева решительно двинулась к двери. Но открыть её не смогла.

— Осмелюсь напомнить, — подал голос Лаэрт, — в отсутствие хозяина домом управляет Йорик.

— Так пусть немедленно явится сюда! Милорд король! — При этих словах Гертруды оба венценосца и Призрак встрепенулись. — Милорды короли, — поправилась она. — Неужели вы трое не можете привести к повиновению какого-то шута? Пусть сейчас же откроет дверь! Мы здесь гости, а не пленники!

— Помните о заклинании оцепенения, Ваше Величество, — умоляюще сложил руки Полоний.

— И о сыром подвале, которым грозил нам мессир Ришар, — прогудел из лат Призрак.

— Он старший брат хозяина дома. Не стоит раздражать членов семьи Морель, — заключил действующий супруг Гертруды — Клавдий.

— Хорошо, — сбавила тон королева Гертруда. — Но Йорик должен отчитаться мне, как идут приготовления к свадьбе. И пусть найдет Офелию и вернет к нам. Ведь это он разрешил ей слоняться по дому. А если девушка выйдет на улицу?

— Офелия всегда была склонна к бродяжничеству, — развел руками Полоний.

— Вернется, — успокоил королеву Гамлет. — Реки поблизости нет.

* Эскофьон — средневековый женский головной убор

Тем временем Офелия, побродив по коридорам парижского дома, который изнутри был гораздо больше, чем казался снаружи, попала в большую комнату. Ее от пола до потолка занимали шкафы. В них на полках стояли книги. Офелию заворожили переплеты, тисненные золотыми узорами. Ей хотелось дотронуться до корешков, полистать страницы.

Девушка так увлеклась созерцанием, что не заметила Йорика, который сидел в углу на диване и держал раскрытую книгу.

Скелетон был занят чтением, а Офелия вошла так тихо, что он ее не заметил. Она же смотрела на него в нерешительности. Ей хотелось подойти и поговорить с ним, но природная стыдливость не позволяла.

Офелия хорошо помнила Йорика таким, каким он был при жизни — с открытым взглядом, копной волос цвета спелых каштанов, ласковой улыбкой на полноватых губах. Йорик заразительно смеялся. И у него были добрые руки — прикосновения всегда казались нежными, даже если он просто застегивал фибулу на плаще Офелии. Йорик любил природу, имена многих цветов Офелия узнала именно от него. Она вспоминала прогулки в окрестностях Эльсинора и о том, как они с Йориком ходили к реке. Если бы в тот злосчастный день она пошла вместе с ним. Но тогда Йорика уже не было в мире живых.