Мы снова оказываемся на тротуаре, и Клемент тут же переходит к делу:

— Хочешь принять его предложение, пупсик?

А меня раздирают противоречия.

С одной стороны, девяносто тысяч фунтов — сумма просто фантастическая, и большинство людей воротить нос от такого свалившегося счастья не будет. Тем не менее в другое мое ухо нашептывает жадный гремлин: спору нет, это куча денег, но вдруг кто-то предложит на десять тысяч больше? А то и на двадцать?

— Хм, даже не знаю. А вы что думаете?

— Девяносто штук решают твою проблему с этим козлом Стерлингом?

— Еще как!

— Вот тебе и ответ. Моя работа заключалась в оказании тебе помощи. И поскольку теперь ты можешь с ним расплатиться, моя задача выполнена.

— Но мы могли бы получить за слиток и больше.

— Могли бы. Но это не значит, что получим.

Толку от его разглагольствований никакого, честно говоря.

Мне не помешало бы подумать еще немного, однако Клемента моя нерешительность явно начинает раздражать.

— Слушай, пупсик. Если бы я заявился на прошлой неделе в твой магазин и предложил девяносто штук, ты бы взяла их?

— Разумеется, взяла бы.

— Почему?

— Потому что ни один человек в здравом уме не станет отказываться от такого предложения.

— И тем не менее ты стоишь да чешешь репу!

— Но ведь…

— Пупсик, давай не искушать судьбу. Мы выжали из чувака максимальный ценник, так что лучше будет закончить игру, пока выигрываем. Вот тебе мой совет.

Он прав. Несмотря на существующий шанс выгадать побольше, испытанного за последнюю неделю стресса мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Эмоциональная расплата за попытку заполучить несколько дополнительных тысяч запросто может превысить финансовую прибыль.

— Хорошо. Будь по-вашему.

— Ну и молодец!

Даже не верится, что все вот-вот закончится. Я делаю глубокий вздох и следую за Клементом обратно в ломбард.

Пауэлл по-прежнему за стойкой. Судя по его напряженному взгляду, нашего решения он ожидает даже с некоторым беспокойством.

Клемент подходит к нему и протягивает руку.

— Хорошо, мы согласны. Девяносто штук.

Оценщик с воодушевлением пожимает предложенную руку.

— Весьма разумно с вашей стороны. Это очень хорошее предложение.

— Не сомневаюсь, — хмыкает Клемент. — Тогда за дело?

— Мне нужно немного времени, чтобы собрать столько наличных. Надеюсь, вы понимаете.

— И сколько времени вам нужно?

— Двадцать четыре часа.

Клемент хмурится и пару раз задумчиво проводит рукой по усам.

— Договорились. Мы приедем завтра в десять.

Пауэлл заверяет своего клиента, что деньги обязательно будут готовы.

Я уже было решаю, что теперь-то можно идти, однако Клемент нависает над стойкой и, не сводя с оценщика сурового взгляда, отцеживает:

— Просто для сведения, я очень не люблю, когда мне засирают мозги. Если денег не будет, или попытаетесь сбить условленную цену, я ужасно разозлюсь. И радости вам это не доставит, обещаю.

— Деньги будут, — с натянутой улыбочкой блеет Пауэлл, однако глаза его выдают смятение.

Кивнув напоследок, Клемент разворачивается, и мы вместе покидаем ломбард.

На улице я запоздало высказываю свое мнение:

— Может, все-таки не стоило давать ему время на сбор денег, а?

— Столько денег под рукой никто не держит. Один день роли не играет, так ведь?

— Да, не играет.

— Все будет в порядке, пупсик. Уверен, он все сделает как надо.

С учетом практически неприкрытой угрозы оценщику, пожалуй, он прав.

— Значит, мы можем вернуться и открыть магазин. Не вижу смысла терять дневную выручку.

— Мы?

— Хм, да. Или у вас какие-то другие планы?

— Честно говоря, пупсик, я скорее иголки себе в глаза воткну, чем проторчу в книжном магазине целый день.

— Чего ж вы тогда хотите?

— Да закинь меня по пути назад в свою конуру. Мне для счастья вполне хватит и телика.

На самом деле отказ Клемента возвращаться в магазин вызывает у меня лишь облегчение. Дел у меня там по горло, чтобы еще и на него отвлекаться.

— Хорошо. При условии, что в мое отсутствие вы не сровняете дом с землей, как насчет выбраться вечером куда-нибудь на ужин и отметить? Я угощаю, разумеется.

— Заметано.

— Прекрасно. И спасибо вам снова… Клифф, — хихикаю я.

Мы садимся в машину, все колеса которой, к моему некоторому удивлению, по-прежнему на месте.

Я везу Клемента домой и оставляю его наедине с телевизором, наскоро обучив, как пользоваться телефоном — так, на всякий случай. Затем возвращаюсь в магазин и успеваю открыть его как раз перед обеденным наплывом покупателей.

Следующие несколько часов мне некогда предаваться мечтаниям о груде наличных, что светит завтра. Но к трем часам торговый зал пустеет, и мой план расходов начинает обретать форму. Пускай выплатить ипотеку целиком и не получится, но уж основательно сократить ее я точно смогу. Еще хватит на кое-какой ремонт по дому и, может, на новую отделку гостиной.

Разобравшись с программой капиталовложений, устраиваю себе заслуженный перерыв на десять минут.

В комнате для персонала я завариваю чай и, намереваясь сполна насладиться редким моментом спокойствия, усаживаюсь за стол с «Рэкетиром», романом Джона Гришэма.

Не так-то просто сосредоточиться на сюжете книги, когда в голову одна за другой наведываются идеи по будущему интерьеру. На четвертой главе, впрочем, я уже полностью поглощена повествованием, пока не наталкиваюсь на некий специфический термин, после которого дальнейшее чтение для меня становится невозможным. «Отмывание денег».

«Черт».

Хватаю смартфон и загоняю выражение в поисковик.

Буквально через минуту мне становится ясно, что я серьезно недооценивала реалии перемещения девяноста тысяч фунтов на свой банковский счет.

Продолжаю гуглить, и теперь проблема предстает передо мной во всем пугающем объеме. Положить деньги в банк, равно как и приобрести что-либо дороже десяти тысяч я могу лишь с предъявлением удостоверения личности и доказательством легального происхождения доходов.

«Черт. Черт. Черт».

Я отшвыриваю книжку, проклиная собственную наивность.

Тем не менее наверняка ведь маяно найти решение этой загвоздки. А если говорить более конкретно, мне известен кое-кто, способный предложить требуемое решение.

Набираю домашний номер, и через шесть гудков мой новый жилец берет трубку.

— Клемент, это я.

— Привет, пупсик. Что случилось?

— Мне нужно, чтобы вы кое над чем подумали.

— Валяй.

— Я хочу знать, как отмывать деньги и как утаить наличные, что мы получим завтра.

— Мне прямо сейчас объяснять? — стонет он. — Я тут улетное кино смотрю, между прочим.

— Нет-нет, просто подумайте над этим. А за ужином обсудим.

— Лады. Еще что-нибудь?

— На этом все, спасибо. А что за кино вы смотрите?

— «Холодное сердце».

— А, хорошо. А фильм… Погодите-ка. Вы сказали «Холодное сердце»?

— Ага.

— Детский мультик про Анну и Эльзу?

— Ага.

Меня подмывает спросить, почему его так заинтересовал мультик, но я быстро решаю, что знать мне это ни к чему.

— Хм, ладно. Увидимся через пару часов.

— Ага, покеда.

И Клемент моментально вешает трубку. Не человек, а загадка какая-то.

Посмеиваясь, я возвращаюсь в торговый зал.

Хотя я и не испытываю особого вдохновения для рутинных дел, на сегодня передо мной стоят еще две задачи. Во-первых, выставить на полки новые книги, а во-вторых, сфотографировать Библию короля Якова и занести ее в сетевой реестр. На прошлой неделе все мои надежды возлагались на потенциальную ценность этого фолианта. Теперь же, по сравнению с ожидающим меня следующим утром состоянием, Библия почти не имеет значения. Тем не менее она вполне способна привнести весомый вклад в стоимость замены обогревателя.

Где-то с час я занимаюсь расстановкой книг, попутно обслуживая парочку покупателей.