Сосредоточился, толкая в кисет силу. Не так чтобы открыть его и использовать. А больше силы, грубей, жёстче.

Раз, два, отшвырнуть от себя кисет, прикрывая глаза и голову левым наручем.

Ничего.

Я выждал, опустил руку и взглянул на кисет, который и не думал разрушаться.

Маловато будет.

Значит, продолжим.

К обеду я не только выяснил, сколько силы нужно, чтобы заставить кисеты разрушаться, но и научился правильно их отшвыривать от себя. И подлечился, да, как же без этого?

Попытался заодно вспомнить, сколько в городе Ян стоили кисеты? Сколько духовных камней? Хотелось понять, сколько стоит моя тренировка?

Мне понадобилось семь кисетов, чтобы научиться правильно их швырять. Пришла пора попробовать на прочность камень Древних.

Для своей попытки я выбрал то место, которое откопал в самом начале, тогда, когда искал стену потоньше.

Во-первых, здесь действительно стена могла быть тоньше. Во-вторых, здесь будет гораздо более безопасно пробовать, чем в любом другом месте.

Я встал в трёх шагах от ямы.

Начали. Ещё, ещё и ещё немного.

Раздватри!

Кисет, полный влитой, вбитой, втиснутой в него силы, полетел в яму, я же прыгнул в другую сторону, сжимаясь и прикрывая лицо и шею наручами Клатира.

Рвануло.

Что сказать, до пола я долететь не успел. Снесло плотной воздушной волной и унесло до конца коридора.

В ушах звенело, чуть кружилась голова.

Как-то на просторе всё это проходило мягче. Без таких полётов и боли в ушах.

Нетерпеливо заглянул в ямищу и от досады скривился.

Слабоват кисет против камня Древних.

Похоже, нужно платить больше.

Со вдохом я отправил в очередной кисет духовный камень. Духовный камень высокого качества. Один из тех, что я и Пиатрий получили от Седого за зелье. Пиатрий как глава алхимической мастерской, я как тот, кто вырвал себе процент от контракта за разделывание основного ингредиента для зелья. Один из тех дорогущих духовных камней, которые я всё никак не донесу до аукциона и не потрачу.

Одного оказалась мало. Я вообще не заметил прибавки в силе разрушений.

Десять камней и кисет.

Жахнуло сильней, пыли в коридоре уже не осталось, зато по мне забарабанили крошечные осколки.

Отлично.

Сто камней.

Раздватри!

Из ямы плеснула серая волна силы, рваные клубки нитей всех стихий, а следом рванула тёмная стена. Твёрдая, плотная и безжалостная.

Меня пронесло шагов сорок. В общем, всё то расстояние, что было между мной и поворотом.

Голова не то что звенела, она гудела, как гонг, в который усердный послушник со всей дури жахнул билом.

Болели руки и ноги, в которые прилетело что-то крупное и твёрдое. Что бы это могло быть, даже не знаю. Горела кожа. Вся. Даже та, что была скрыта под одеждой и бронёй. Окунуться в подобный поток силы и стихии, это почти всё равно, что нырнуть в чужую технику. И не защититься ведь духовной силой, не прикрыться техникой.

Клубилась пыль, которой вроде как не должно было уже остаться, но откуда-то появилась, наполнила воздух.

Поднимаясь на дрожащие ноги, я осознал, что бывший коридор превратился в зал, и волна воздуха должна была ослабнуть, разойдясь в этот раз сразу в четыре стороны. Иначе, боюсь, и Покров бы продавило, вбило обратно в средоточие.

Яма превратилась в провал. Плиты пола, гораздо более тонкие, вывернуло и расшвыряло. Это они по мне и прилетели. Наручи Клатира выдержали достойно, а вот дешёвые поножи, которые я нацепил из запасов, искорёжило.

Дешёвка, которая не выдерживает испытания Пятого пояса.

Но главное, самое главное, что я всё же добился своего — взрыв кисета заставил камень Древних, тот, что был под землёй и что ограждал стеной подвал поместья, начать трескаться.

Итак. Семь кисетов на тренировку. Три кисета на подвал. И ещё туда же сто одиннадцать камней высокого качества.

Добавляем в эту цену ещё один кисет и ещё сто камней сверху.

У меня таких камней ещё девять тысяч. Не так уж и дорого.

Через тридцать вдохов, отойдя от последствий очередного взрыва, я уже клял свои мысли, что бегут впереди дел. Дело сделано, только когда ватажник сдаёт добычу оценщику и ни вдохом раньше.

Сто камней, а трещины не стали больше. Ни на каплю.

Стоя на краю провала, глядя, как тонкими струйками осыпается сухая земля, я пытался понять, выдержу ли я разрушение тысячи камней?

Можно было бы, конечно, прибавлять медленней. Двести, триста, четыреста камней, понемногу набавляя силу удара.

Но кто сказал, что это будет дешевле? Это уже выйдет девятьсот камней высокого качества, что равно девяносто тысяч обычных. Во Втором поясе, в торговом доме Чёрной Луны я выручил за шкуру Змея сорок пять тысяч средних камней Второго пояса, что раз так в десять, а то и двадцать меньше.

К тому же меня терзало сомнение, что так получится расшатать прочность камня. Да, трещины появились. Будь это обычный камень, то можно было бы просто вбить Пронзатель в трещину и откалывать куски, пробивая себе вход. Но передо мной камень Древних, который устоял четыре сотни лет и до сих пор не пропускает сквозь себя Призрака.

Невзирая даже на то, что здесь и сейчас зона искажения техник, место, где Древние пытались ослабить сектантов и уничтожить.

Плевать. Я рискну.

Но перед этим в очередной раз привёл себя в порядок, подлечив тело и меридианы.

Какая-то однобокая у меня вылазка получается, для полностью безголового искателя — я только и занят всеми этими днями тем, что калечу и лечу себя, калечу и лечу. Тренировки не в счёт.

А, ну ещё и Зверей убиваю, разменивая их жизни вместо своей.

Кажется, путешествие в земли сектантов не прошло для меня бесследно.

Как там лила мне в уши Фатия?

Каждый выбирает для себя путь к Небу и каждый выбирает для себя то, что на этом пути позволит себе, а что нет.

Покупать себе путь жизнями запуганных до полусмерти Зверей я уже выбрал.

Что дальше?

Пустить вместо себя долговых слуг? Нагло пообещать им в лицо свободу, если они выживут, а затем послать их вперёд, на формации Древних?

Я зло усмехнулся, мотнул головой.

Ну уж нет.

Ни за что.

За эту грань я не переступлю. Скорее, сам себя брошу в эти формации.

А будь Звери-Повелители с разумом? С возможностью принимать облик человека?

На этот вопрос удалось ответить легко — не задумываясь.

Ни за что.

Если бы хоть на одного Зверя подействовали бы мои Указы Верности и прочего — я бы ни за что не отправил его умирать в формациях.

Ещё одна грань.

Забавно, конечно. Задумывался ли о гранях и границах дозволенного тот Леград, что когда-то барахтался в песке после очередного пинка Виргла?

Вообще-то, задумывался. Только тогда я был злей, жёстче и более жесток. Это сейчас у меня много сил, возможностей и не о чем, кроме своей жизни, беспокоиться.

В то время я едва ли не каждый день подвергался унижениям, трусился от страха за свою семью и часто ложился спать голодным.

А затем… Затем всё начало меняться и продолжает меняться и дальше.

К порогу нынешнего дома мамы и Лейлы придёт уже не тот Леград, с которым они расстались в Ясене.

Ну и ладно. Я тоже должен держать в уме, что найду там совсем не ту маму, совсем не ту маленькую сестричку, которых покинул, оставив в Ясене.

И лучше бы, когда я выберусь на земли Мадов, более уважительно относиться к Зверям. Хотя бы так, как это вышло с Миурой в Миражном и с безымянным Зверем на Поле Битвы Ордена Небесного Меча.

Тоже интересная мысль — а как, вообще, относятся другие идущие к Зверям, что обрели разум? Для этого ведь нужно одно обязательное условие — Зверь должен убить человека. И не одного, потому что тысячи Зверей убивают тех, кто пришёл за их шкурами и ядрами, сотни из них прорываются на этап Предводителя, но лишь единицы из них обретают разум. Так-то у Зверей Преграды ещё похлеще человеческих.

Как, вообще, живут кланы Зверей в Империи? Как уживаются с соседями людьми? Пускают ли их на свои земли, чтобы те бродили по лесам, добывали ядра и рано или поздно давали разум одному из тех Зверей, которому повезло выжить?