– Не доводилось бывать. А поговорка хорошая.

– Ну так вот, даже если мы с тобой целоваться начнем… – Сжимаю пальцы Василия и чувствую, что завожусь. От мысли что на людях с ним вот так. И все можно…

– Олежик! – вклинивается в наше уединение деланный тонкий голосок. Нарочито слащавый и до боли знакомый. Ромашка, принесла его нелегкая! Откуда взялся? – Сколько лет, сколько зим! Рад видеть тебя, дружочек! – Вертлявое развратное существо с мелированной длинной челкой, блудливыми водянисто-голубыми глазами и поддутыми ботексом губами останавливается около нас. Стразы на его одежде искрят, отражая блыманье стробоскопа. – А ты с приятелем! Не познакомишь? – продолжает Ромашка и покачивает бедрами в такт музыке.

– Здравствуй, Рома, знакомься, это Василий. Вася – это Роман, – деваться мне некуда, приходится представить их друг другу.

– Очень приятно, – Вася протягивает Ромашке руку. Тот смотрит в недоумении, поднимает брови домиком и округляет глаза. Потом до него доходит, что Вася не шутит, и он осторожно протягивает свою руку и пожимает пальцы Василия.

– Действительно приятно, – мурлычет, как сытый кот, Ромашка, – можем продолжить в кабинке…

Вася вскидывает на меня недоуменный взгляд.

– Для кабинки мы еще не созрели, дай поесть спокойно хотя бы, – недвусмысленно даю понять, что нам тут друзья ни к чему.

– Да я разве против? – продолжает клеиться к Васе Ромашка. – Кушайте, смотрите программу. Я не выступаю, зато у нас новенькая у шеста танцует. Я в зал вышел специально – посмотреть. Присяду здесь с вами? – От Ромашки отвязаться невозможно, по опыту знаю. Остается демонстративно не замечать его.

– А вы, Василий, значит, первый раз? – Ромашка не обращает внимания на мою грубость.

– Да, – с трудом выдавливает Вася. Я понимаю, что имеет в виду он совсем не это. Вася готов сорваться с места и бежать. Но я продолжаю держать его за руку.

Олег

Приносят наш заказ. Ромашка умильно осматривает тарелки, я понимаю, что теперь мы от него не скоро избавимся, а потому лучше самим предложить угощаться. Может, тогда быстрее уйдет.

– Угощайся, – киваю я на нарезку. – И ты поешь чего-нибудь, ведь голодный, – оборачиваюсь к Васе. Эх, не крутись тут рядом Ромашка, потискал бы я Василия так, чтобы он про свои стеснения забыл. Хорошо же. Музыка, веселье, все свои…

– Нет я… лучше дома, – отказывается Вася. Очевидно, что кусок ему в горло не лезет.

– Так идите потанцуйте, аппетит и нагуляете, – советует Ромашка, запихивая в рот очередной ломтик буженины.

– Нет, мы лучше так посидим, а ты иди потанцуй, – пытаюсь я намекнуть этому нахальному типу, что мешает он нам!

– Не сегодня, дорогуша, я так по тебе скучал! – Ромашка демонстративно лезет обниматься, а сам все зыркает на Васю. Развлекается, сученок. – Что ты как чужой, – заводит глаза к потолку Ромашка, – не обнимешь старого дружочка… Ну, не старого, а очень даже еще молодого… хи-хи… – И снова зырк на Васю.

– Роман! Ты что дуришь? – отпихиваю его руку.

– Ну что ты, что ты… – Он примирительно выставляет ладони вперед. – Я пошутил, – сообщает Васе, – у нас с Олежиком давно ничего нет. Да и было один раз, случайно. На Новый год… в кабинке. Ты помнишь, Олежек? Ой, напились тогда… хи-хи…

– Ромашка, заткнись! – не выдерживаю я.

– Все-все, ухожу. – Он машет Васе ручкой. Вот же пристал, как банный лист… – Пока-пока, Василий. Телефончик мой у Олежика есть…

Некоторое время после его ухода Вася молчит, смотрит в крабовый салат. В самую середину.

– Ну ты же понимаешь, что он нарочно, – пытаюсь я начать беседу.

– Понимаю. – И снова угрюмое молчание, которое не вяжется с гомоном и толчеей в клубе.

– Вася! Я тебя не для того сюда привел, чтобы ты дулся, как мышь на крупу.

– Оставь уже мышей в покое, Олег! Это твое дело, с кем на Новый год напиваться.

– Да я их и не трогаю, мышей. И не напиваюсь, я же за рулем все время… Ладно, все, забей. Мы пришли сюда поесть и развлечься. Вот и давай. – Беру тонкий ломтик хлеба с сыром. – Смотри, вон представление началось. Танцы у шеста любишь?

Васин ответ заглушает музыка, на сцену выбегает молоденькая девушка в маске и в перьях. Она похожа на большую разноцветную птицу. Пользуясь тем, что Вася отвлекся, снова беру его за руку, придвигаюсь поближе. Никакой реакции, Вася напряженно смотрит на сцену.

– Вась, ты чего?

– Показалось, – хмурится он, – девушка та, что танцует, на Алену похожа.

– Совсем не похожа! И она в маске.

– А ты откуда знаешь, что не похожа?

– На фото в инсте сестру твою видел. – Черт, чуть не попался! – Смотри, что там у них, – пытаюсь отвлечь Васю. Да и самому непонятно. Никогда в этом клубе никакого безобразия не было. Спокойное приличное место. А тут…

Грузный, хорошо подвыпивший клиент лезет на сцену. Собирается лапать девушку, сдергивает с нее маску. И вдруг рядом с ней оказывается Вася. Я и не заметил, как он из-за столика встал и к ним подошел.

Девушка тут же прячется за его спину. Толстяк пытается ее оттуда вытащить, Вася толкает его в плечо, не рассчитывает силу удара, и толстяк заваливается навзничь у сцены. Все это происходит за считанные секунды, пока я рву вперед, к Васе, с другой стороны к нему подскакивают охранники.

– Ребята, у нас все хорошо, – начинаю я миром, – мы сами разберемся.

– Вот его берите, – тыкает пальцем в Васю толстый. Он все еще лежит на полу. Один из охранников пытается помочь ему встать. – Да не меня, а его! – сердится толстый. Вокруг собирается толпа из посетителей, через нее пробивается метрдотель.

– Что случилось? – спрашивает он у охранников и гостей.

– Тут драка! – визжит женщина в заднем ряду.

– Никакой драки нет! – возражает девушка-танцовщица из-за спины Васи. – Вот этот идиот ко мне приставать начал, а ребята вступились.

– Вася, идем мы отсюда уже, – говорю я. – Они тут сами разберутся…

– Нет! Никуда вы не уйдете, – рявкает метрдотель. – А из-за тебя уже не в первый раз! – Он хочет выдернуть девушку за руку вперед, но та цепляется за Василия. Охранник делает шаг к ней, но тут же получает фронт-кик от Васи и валится рядом с толстяком. Видя, что дело не шуточное, второй охранник отступает, оглядываясь – идет ли подмога. Подмога идет, вернее, бежит от входа. Делать нечего – я встаю рядом с Василием, готовлюсь к хорошей драке. А он шипит:

– Олег, не ввязывайся! Я сам.

Амбалы из подмоги почему-то на девушку кидаются, а не на нас, хватают её за руки, тащат со сцены. Она отбивается, визжит. Вот тут Вася сует руку под куртку и рывком из-за пояса макарова достает.

– Отпустили ее, быстро! – кричит.

Охранники не врубились, еще и смеются.

– Нашел чем пугать.

Тут Вася и бабахает в воздух, а попадает прямо в шар. Осколки зеркальные сверху брызгами в разные стороны, крик, визг, парни из охраны разом на пол и лежат.

– Ой, мамочки! – кричит танцовщица.

– Полиция! – орут из зала.

Часть народа рвется к выходу, там давка образуется, стробоскоп мигает, и все это похоже на дешевый блокбастер. Только не смешно ни разу. Вася стоит спиной к шесту с макаровым в руке, толстого на мушке держит, глаза сумасшедшие.

Спасает всех Ромашка. Народ от сцены кубарем, а он на сцену заползает и Васю за ноги, потом за руку с макаровым цепляется.

– Мальчики, вы что, аху…ли? Прекратите сейчас же, а то нас закроют!

Тут и метрдотель в себя приходит, за мобильный хватается.

Василий

Машина, на которой задержанных в дежурную часть везли “черным вороном” назваться никак не могла, была она серебристо-серая. Рафик. И сиденья вполне приличные, только не как в маршрутке, а по бокам. И решетка на распашной двери и между салоном и кабиной. В остальном – тэшка как тэшка.