Девочки называют его красивым словом «пилон», а я на это лишь посмеиваюсь, потому что в нашей деятельности глупо пользоваться терминологией, которая предназначена для профессиональных выступлений. Мы просто развлекаем народ.

Ненавижу всё это.

Рука чуть повыше, зацепиться внутренней стороной бедра и не забывать улыбаться.

Ненавижу сальные мужские взгляды и предложения, которые выкрикивают после.

Повернуться, выгнуться привлекательным ракурсом и обернуться через плечо, игриво подмигивая вообще-то стене, но посетителям об этом знать не нужно. Пусть думают, что заигрываю я с ними.

Ненавижу этот клуб, где вынуждена вертеться на тумбе в полуголом виде и терпеть нахальные приставания по вечерам, когда не танцую.

Зацепиться двумя руками, откинуть голову, махнув слегка подкрученными волосами, и терпеть неприятное ощущение от соприкосновения с металлом синяков, которые заработала на тренировке при отработке новых движений.

Ненавижу скрываться и постоянно волноваться о том, что кто-нибудь может меня узнать.

Музыкальный ритм нарастает, а мои движения становятся более резкими. Я словно выплёскиваю в танце все свои эмоции, вкладываю частичку души. Немой крик отчаяния. Зажмуренные глаза и сбитое дыхание на последних аккордах.

Ненавижу!

В один момент всё обрывается. Я слышу свист, крики и аплодисменты. Посылаю воздушный поцелуй, говорю в микрофон какие-то заготовленные слова и скрываюсь в практически пустой гримёрной, где становлюсь напротив зеркала, разглядывая в отражении собственное тело.

Как ты докатилась до этого, Ярослава?

Развлекать пьяную толпу, спустив в унитаз собственную гордость. Задыхаться от прокуренного воздуха в лёгких и глушить между выступлениями липкое мерзкое ощущение в венах глотками алкоголя, потому что так получается продержаться хотя бы до утра.

Помню, после первого выступления убежала с площадки в слезах. Сорвала с себя тряпки, которые лишь с натяжкой можно назвать костюмом, и хотела уже похоронить с самого начала казавшуюся абсурдной идею, как ко мне подошла Оксана и протянула свою фляжку с запасами для таких случаев.

– Выпей и соберись. Ты, кажется, здесь не просто так. Держись, девочка, и думай о цели.

Меня отпустило.

С тех пор на дне сумки валяется такая же выручалочка.

Официально, конечно, во время смен нам запрещено баловаться, но если ты ведешь себя адекватно – Влад закрывает глаза. Лишь бы крутились и приносили прибыль, ему важно лишь это.

Осталось три выступления из четырёх на сегодня. Поскорее бы закончить и вернуться в тёплую постель, где можно на пару часов забыться, отключив себя от всего мира.

– Молодец, всё было на высшем уровне, – Влад почему-то считает, что мы нуждаемся в его одобрении. На самом деле, каждое такое высказывание я пропускаю мимо ушей. Хотя… Есть у нас девочки, которые пищат от похвалы начальства.

Он постоянно наведывается к нам в гримёрку и даже не думает о том, чтобы постучать. Ему, очевидно, кажется абсолютно нормальным такое поведение: мы ведь танцуем практически в нижнем белье – некоторые вообще без него – какие уж тут могут быть личные границы.

– Лучшей похвалой было бы отпустить меня домой прямо сейчас, – знаю ведь, что это невозможно, но всё равно внутри зреют крохотные частички надежды.

А вдруг звёзды сойдутся лучшим для меня образом?

– Я как раз могу обеспечить тебе ранний уход, – тянет слишком медленно, не спешит переходить к той части, где есть «но».

– Ну же? У меня нет сил играть в твою угадайку, – выдыхаю устало, складываю руки на столе и прижимаюсь щекой к ним. Всего минута с закрытыми глазами.

Как же невыносимо хочется спать.

– Тебе всего лишь нужно пойти в приват. После него можешь уносить свою аппетитную задницу домой, я тебя до вечера понедельника не побеспокою.

Всего лишь. Действительно, какой пустяк.

Здесь, наверное, нужно пояснить. Я танцую так называемые «номера»: каждый час заявленная девочка выдаёт определённые программы на протяжении всего времени основного движа в зале. Это заранее отрепетированные сложные выступления с разными вау-эффектами, а не просто монотонное кривляние под музыку.

Мы никогда не раздеваемся на публике, но часть из нас готова пойти на это в специальной кабинке за дополнительную плату. Не знаю, какие ещё там происходят вещи, но я сразу же сказала Владу о том, что на меня в этих делах он может не рассчитывать.

Я делаю шоу, натаскиваю других девочек в свободное время и в будни кружусь между столиками в качестве официантки. На этом всё. Балансирую на какой-то выдуманной черте, чтобы не упасть на самое дно.

По крайней мере, так я себя успокаиваю.

– Прекрасно знаешь: я таким не занимаюсь. Ксюшу пошли, ей там как раз на телефон не хватает.

– Ты меня не поняла, звезда моя. Он хочет именно тебя, немедленно и в этом костюме, – приходится открыть глаза.

– Ну, пусть кто-нибудь переоденется, я выйду в зал в чём-нибудь другом. У нас с тобой уговор: никаких приватов. Я же понимаю, что там происходит на самом деле.

– Лучше бы тебе не злить меня, – он неожиданно вплетает ладонь мне в волосы и резко сжимает пальцы, вынуждая меня запрокинуть голов, чтобы хоть немного снизить болезненное давление. – Ты пойдешь и станцуешь. И мне насрать, если он захочет тебя разложить прямо там, звукоизоляция у нас хорошая. Будешь подмахивать и довольно стонать, иначе я тебе такое организую, что один мужик покажется раем.

– Что ты творишь? – заглядываю в его глаза и вижу страх.

Самый натуральный страх за собственные штаны.

– Сбегать не советую, я про тебя всё знаю. Хватит строить из себя святую невинность. Потрясёшь сиськами – с тебя не убудет. Я сегодня добрый, даже скину тебе процент с долга. Штука баксов. Заманчиво? – мужчина, наконец, убирает руку, а я тут же вскакиваю со стула и делаю несколько шагов назад. – Таким людям не отказывают.

Кто же там, чёрт возьми, такой?

Влад что-то говорил про хозяина заведения, но он и раньше приезжал. Ничего такого не было, просто поступало предложение поехать в его дом за повышенную оплату – девочки чуть ли не дрались за возможность заработать больше обычного. Исключительно добровольная основа.

– Сама пойдёшь или тебе помочь?

А ведь мы раньше дружили. Познакомились в какой-то компании, сошлись на любви к компьютерным играм – я раньше баловалась подобным занятием – потом стали хорошо общаться. Он говорил, что я стала ему младшей сестренкой, с которой весело сходить в кино на премьеру какого-нибудь ужастика.

Когда мне понадобились деньги, Влад рассказал, чем на самом деле занимается. Слово за слово, он предложил мне сначала должность официантки, после мы дошли до расписки на получение крупной суммы от моего имени и расширения обязанностей. Так я стала танцевать.

Отношения ухудшились, но он особенно меня не трогал. В один прекрасный момент Влад включил начальника и припомнил мой долг, когда я хотела взять несколько отгулов, потому что на горизонте появился очень выгодный срочный перевод. Тогда я и поняла: нет больше Влада, с которым мы объедались пиццей и рубились в приставку, есть только Владислав Алексеевич, который по старой памяти иногда спускает не слишком вежливые обращения.

Мне кажется, он начал считать меня грязной. Недостойной.

Я сама себя иногда такой считаю.

– Сама. У меня есть пять минут?

– Шестая комната, охрана проследит. Не вздумай что-нибудь выкинуть.

Я смогу.

Переживу несколько минут позора, а потом сотру всё из памяти и никогда не буду в мыслях возвращаться к этому моменту.

Сделаю вид, что ничего не было. Что сегодня обычный вечер, когда я выдала публике привычные свои номера и измотанная вернулась домой, где первым делом меня ждали горячий душ и шоколадный гель, который отлично перебивает все въедливые запахи.

Просто нужно немного потерпеть.

Мне не привыкать. Верю, что когда-нибудь наступит светлая полоса.