Можно было бы попытаться избежать встречи с этим мужчиной, не отсвечивать перед его глазами – не зря же я чуть ногу на лестнице в попытке спрятаться не подвернула – глядишь, он бы и забыл о моём существовании. Переключился бы себе на другую симпатичную девочку, а мне перестало бы поступать одно и то же совершенно дурацкое предложение.

Ну, в самом деле, где я, а где совершенное послушание девушки на содержании? Выведу в первый же день так, что тратиться придётся не на своих барышень, а на хорошего невролога. Мне же при всём желании не сдержать в себе комментарии, которые иногда бывают не совсем уместными. А уж если такого желания не имеется…

Телефон ко мне всё-таки вернулся. Это, безусловно, плюс.

Только проблема в том, что минус на его фоне выглядит гораздо жирнее. Мужчина заверил меня в том, что следующий этап переговоров не будет таким нежным.

Угрозы.

Я чётко уловила это в его предупреждении.

Что ж, дома меня как раз ждут идеально наточенные ножи. Кажется, пора начать носить один из них за голенищем ботинка. В каком-то фильме подсмотрела этот трюк.

Прочь всё из головы. Передо мной сейчас стоит одна задача: выбрать самого лучшего из предложенных робота. Потом в отделе ниже нужно надуть такое количество шариков, какое только уместится у меня в двух руках. Тёмка их очень любит. Повезло, что правилами больницы не запрещается приносить воздушные охапки в помещение.

– Ярослава? Вы к брату, наверное? Пройдите пока в его палату, у них занятия, я сейчас приведу Артёма.

У меня есть время разложить все подарки. Я не удержалась и схватила сразу несколько моделей роботов-трансформеров. Кто знает, когда я в следующий раз смогу Тёму навестить.

Маленький ураган влетает в палату и сразу же обнимает меня своими худенькими ручками. Едва успеваю присесть, чтобы в плену оказались не мои ноги, а я вся целиком. Артём врезается в меня с такой силой, что я плюхаюсь на задницу, совершенно наплевав на степень загрязнения пола. За деньги, в которые мне обходится эта палата, здесь точно каждый день делают влажную уборку.

– Я так скучал, что нарисовал тебе целую кучу рисунков. Почему ты так долго меня не навещала? – мне везет, потому что его внимание привлекают новенькие запечатанные игрушки. Ответа на вопрос в моей голове нет.

Не буду же я грузить ребёнка финансовыми сторонами проблем.

– Это всё мне, да? Можно я прямо сейчас открою? Можно-можно-можно, пожалуйста? – лишь киваю, заметив лечащего врача в дверном проёме.

– Солнышко, я отойду на пять минут, а ты пока распаковывай подарки. Мне нужно поговорить с Алексеем Михайловичем.

Наивно скрещиваю пальцы одной руки. Лишь бы не услышать ничего плохого. Пусть всё останется хотя бы на прежнем уровне.

Бесполезное занятие. Мужчина в белом халате отрицательно кивает головой в ответ на мой полный надежды взгляд, пока я сокращаю расстояние между нами. Мысленно готовлюсь к худшему.

– Я уже поняла, что ситуация оставляет желать лучшего. Не тяните, я Вас очень прошу, – Алексей Михайлович смотрит мне под ноги. Знаю, что сообщение новостей такого ключа он всегда принимает близко к сердцу. Он из тех, кто в профессию пришёл не только деньги зарабатывать.

– Вынужден Вас расстроить, Ярослава. Как мы и предполагали, орган не прижился. Пока мы можем стабилизировать процесс, но Вашему брату нужна повторная пересадка. К сожалению, по нашей программе Артёма провести уже не получится. Звучит отвратительно и цинично, но если его организм не принял пересаженный материал в первый раз, то это может повториться снова – комиссия просто не позволит взять его повторно в операционную. Перевод продукта, грубо говоря. Понимаете? – отрешенно киваю. Пытаюсь переварить информацию, попутно жмуря глаза в попытке сдержать подступившие слёзы.

– Что теперь делать? Есть какие-то варианты? – голос срывается.

Замечаю, что Тёмка поглядывает на нас. Приходится натянуть улыбку и махнуть ему ладонью, в то время как внутри разворачивается клубок чёрной пустоты, которая медленно пожирает меня.

Почему на долю этого маленького человечка выпало столько страданий?

– У меня есть знакомый в одной Австрийской клинике. Они занимаются такими случаями, восемьдесят процентов успеха. Речь пойдёт о другой сумме. В полтора раза выше, минимум. И это расходы непосредственно на операцию. Нужно учитывать ещё восстановительный период, перелет, разные мелочи. Вы готовы к этому?

Смотрю на мужчину немигающим взглядом. Ума не приложу, где мне взять такие деньги. У меня несколько открытых кредитных карточек, долг перед Владом и никаких накоплений в масштабах, от которых не захочется истерично смеяться.

Что такое несколько десятков тысяч рублей перед миллионами, о которых идёт речь? Это даже не капля. Жалкий процент от неё.

– В данный момент для мальчика лучше оставаться здесь, рядом с врачами. Но если Вы хотите забрать его домой или перевести в другую больницу…

– Нет! – резко перебиваю мужчину, он понимающе кивает. – Простите. Артём останется в клинике, я смогу это обеспечить. Мне спокойнее, когда он находится среди специалистов, которые смогут помочь в случае чего. Не могли бы Вы мне на почту отправить всю информацию об Австрии, пожалуйста? Я постараюсь что-нибудь придумать.

Уже дома я бережно раскладываю рисунки Тёмы на кровати и рассматриваю каждую деталь. Не замечаю, в какой момент на один из них начинают падать соленые капли. Пытаюсь смахнуть влагу, но от этого цветные контуры какого-то домика разъезжаются в стороны.

Безнадежно испорчено.

В следующую секунду я крепко сжимаю зубами подушку. Глушу свои всхлипы, потому что не хочу пугать соседей.

Мне выть хочется.

Во весь голос.

Такое отчаяние накрыло, что я абсолютно точно чувствую, как во мне растворяются последние крупицы сил.

Цепляюсь за них, но они всё равно ускользают, оставляя после себя такую едкую безнадегу, от которой нигде не скрыться. Каждые шестьдесят секунд каждой минуты каждого чертового часа она будет сидеть во мне и болезненно скрестить изнутри, лишая возможности дышать на автомате. Каждый новый вдох придётся отвоёвывать.

Когда прихожу на работу после почти бессонной ночи, все вокруг замечают моё состояние. Девочки предлагали вместо приветствий свою косметику, чтобы я могла избавиться от синяков под глазами, охранник на входе поинтересовался состоянием моего здоровья и вручил мне какие-то ментоловые конфетки для горла, а бармен без лишних слов подсовывает мне порцию заветного кофеина.

Жаль, что ничего из этого мне не поможет.

– Пошли-ка в кабинет, разговоры разговаривать без лишних ушей, – Влад ловит меня под локоть и меняет направление, когда я уже в форме спешу сменить девочку-официантку в зале.

Если он опять начнёт меня лапать – оторву ему всё ниже пояса, а на суде скажу, что у парня так было изначально. Природа обделила, что уж тут поделать.

– Что ты опять хочешь от меня? Программу новую я написала, завтра первая репетиция будет. Дай мне уже спокойно работать, я тебя прошу, – выдыхаю устало и опускаюсь на отодвинутый Владом специально для меня стул.

– Ничего не хочу, Ярка. Поезд ушёл. Начальство настойчиво попросило тебя подвинуть, твоё увольнение не моих рук дело…

– Погоди. Моё увольнение? Увольнение? Скажи, что мне послышалось. Я сегодня ничего не ела, галлюцинации от голода, всё такое, – ловлю его глаза в плен своих и сглатываю.

Не шутит.

Он не шутит. Это не очередная попытка манипулировать. Влад серьёзен как никогда.

– Прости, детка, я лишь исполнитель. Честно пытался тебя отстоять, но Марат был непреклонен.

– Кто? – я точно помню, что нашего всевышнего босса звали иначе.

– Поклонник твой. Друг нашего шефа. Он вкидывает бабки в расширение клуба, так что становится собственником доли, а значит – непосредственным начальством. Приказы не обсуждаются, сама понимаешь.

– За что?

Знаю, что мстит мне за отказ раздвигать ноги по щелчку его пальцев, но всё равно глупо спрашиваю. Влад пожимает плечами, а после его губы расползаются в противной улыбке.