Дьюи за время руководства штатом создал мощную политическую организацию республиканцев, которая позволила ему доминировать в политике штата и серьезно влиять на национальную политику.

В 1944 г. Республиканская партия безоговорочно поддержала популярного губернатора в качестве кандидата в президенты. Как говорилось выше, он выступил на выборах против ФДР лучше, чем все его предшественники. Ближе к концу той кампании именно Дьюи первым из республиканских лидеров открыто объявил о своей поддержке возможной конституционной поправки по ограничению будущих президентов только 2-мя сроками. Как говорил Дьюи, намекая на возможное переизбрание ФДР на новый, уже четвертый 4-летний срок, «четыре срока или 16 лет – это самая опасная угроза нашей свободе из когда-либо возникавших»¹³⁷. Он также с некоторой опаской впервые с начала президентства ФДР поднял тему возраста и здоровья президента.

Впрочем, это не помогло, а Дьюи тогда было, в чем упрекнуть. Многие историки и политологи считают, что это даже стоило ему победы на тех выборах. Речь идет о трудно объяснимой позиции губернатора о том, что якобы президент Рузвельт знал о готовящейся японцами в декабре 1941 г. атаке на базу в Пёрл-Харборе. В одной из речей, например, Дьюи заявил, что после Пёрл-Харбора «вместо того, чтобы быть переизбранным, президент должен быть подвергнут импичменту». Фразу сочли неуместной и бестактной. Столь серьезнейший просчет кандидата может быть поставлен в вину его тогдашнему советнику по внешней политике, крупному бизнесмену-республиканцу, представителю вашингтонского истеблишмента Джону Фостеру Даллесу¹³⁸.

После войны Дьюи критиковали за поддержку очень спорного решения законодательного собрания штата о прекращении финансирования созданных во время войны центров по уходу за детьми. Эти центры создавались федеральным правительством в помощь матерям-одиночкам, призванным в армию и участвующим в военных действиях, а потому вынужденным оставить детей без присмотра. Решение легислатуры штата вызвало широкий резонанс, а правительство штата было вынуждено согласиться на финансирование местных общин, которые могли бы, по задумке Дьюи, перенять заботу об оставленных детях, создавая более мелкие частные приюты. Призванные и мобилизованные в оборонную промышленность матери штата Нью-Йорк во время войны без поддержки не оставались – им помогали различные гражданские и общественные организации. К тому же, шло финансирование из федеральной казны, но так или иначе детские учреждения прекратили получать субсидии с 1 марта 1946 г. Помощь штата Нью-Йорк таким центрам по уходу за детьми тоже оказалась временной и закончилась в январе 1948 г., что вызвало волну протестов по штату. Оппозиция настоятельно просила Дьюи оставить центры, но реакция же губернатора, мягко говоря, удивила – он назвал выступающих за подобные меры… «коммунистами».

Еще одним противоречием его губернаторства был тот факт, что Дьюи решительно поддерживал в штате институт смертной казни. За 12 лет губернаторства Дьюи в штате Нью-Йорк казнено было более 90 человек. Впрочем, среди них оказались и особо опасные преступники – киллеры-гангстеры из организованной группы «Убийство по найму», возглавляемой главными мафиозными боссами Нью-Йорка Луисом «Лепке» Бухалтером и Альбертом Анастасией.

Ноябрь 1946 г. для Дьюи, как и для всей остальной Республиканской партии, оказался весьма удачным – он был с блеском переизбран на 2-й губернаторский срок, получив почти 57 % голосов (2,8 млн голосов – почти на 700 тыс. больше, чем у соперника, и это был рекорд в истории штата). Подводя итог, следует еще раз подчеркнуть, что Томас Дьюи к лету 1947 г. представлял собой серьезную угрозу для президента Трумэна как возможный кандидат республиканцев.

После принятия Законопроекта Тафта – Хартли президент сразу заявил, что наложит на него вето, что он и сделал 20 июня. На что Тафт не без оснований и с нескрываемым высокомерием возразил, что Конгресс спокойно вето преодолеет. Далее развернулась «законодательная война» Конгресса с президентом. Трумэн воззвал «к совести конгрессменов-демократов» и призвал партию поддержать его и не голосовать за преодоление вето, но то, что произошло после этого, обозначило явный раскол в Демократической партии – иначе это и назвать нельзя. В тот же день Палата представителей собралась и… сходу преодолела вето Трумэна (хотя, согласно Конституции США, для этого требуется не менее 2/3 голосов!). За преодоление вето был подан 331 голос против 83 (80 % против 20 %). За голосовали 225 республиканцев и уже 106 демократов (на 13 больше, чем при первом голосовании!), причем, голоса пришли всё от тех же демократов-южан – так, целиком проголосовали за преодоление вето Алабама и Арканзас, почти целиком – Луизиана, Вирджиния, Миссисипи, Северная и Южная Каролины, представленные только демократами. Против проголосовали 11 республиканцев и 71 демократ. Больше всего голосов против подали Массачусетс, Иллинойс и Нью-Йорк.

В Сенате на голосовании 23 июня расклад был не многим лучше. Тафту легко удалось набрать необходимые и там 2/3: 68 голосов против 25 (при 2 воздержавшихся). Поддержали Законопроект 48 республиканцев и 20 демократов (все те же южане). Таким образом Конгресс отменил вето Трумэна на Закон Тафта – Хартли, и скандальный документ вступил в силу и без подписи президента, сенатор же Тафт заявил о себе как о новом кандидате в президенты. Правда, его позиции тогда были не слишком сильны, если верить опросам. Gallup на 18 июня давал Трумэну без малого 55 % одобрения, а среди республиканцев у Тафта тогда было только 9 %, причем тенденции к росту рейтинга сенатора от Огайо не наблюдалось. Позиции же президента, наоборот, укреплялись, и причины увидеть тут было не сложно – росло недовольство среди американцев новым Законом Тафта – Хартли.

В июле у президента рейтинг составил уже 59 % как следствие поддержки населением его энергичной внешней политики. 23 июля общественности было представлено открытое письмо Уоллеса Трумэну. Генри Уоллес все никак не унимался и решил еще раз обрушиться непосредственно на дипломатическую сферу. Было отчетливо видно желание бывшего вице-президента покончить с «Холодной войной» по мере ее разрастания. В письме он раскритиковал всю внешнеполитическую доктрину США, включая и «План Маршалла», подчеркивая, что такое «поведение в отношении СССР обозначит начало “века страха”, а не “века сотрудничества”». И снова из уст бывшего вице-президента зазвучали как будто бы нотки оправдания Советского Союза: «Много из того, что встревожило нас в недавнем советском поведении, было результатом их тяжелого экономического положения, их обеспокоенности вопросами безопасности, опасений по поводу капиталистического окружения. Советскому Союзу надо доказать, что мы хотим торговать с ними и укрепить наши экономические отношения с ними. Чем более жестко мы ведем себя, тем более жесткими будут становиться русские»¹³⁹.

Письмо вызвало отклик. Сам Альберт Эйнштейн, живущий в США, выступил в поддержку Уоллеса. Именитый физик и нобелевский лауреат сам написал ему письмо, наполненное теплыми хвалебными словами: «Я не могу не выразить свое высочайшее и безоговорочное восхищение вашим письмом президенту. В нем содержится глубокое понимание фактической и психологической ситуации и многообещающее понимание нынешней американской внешней политики. Ваша мужественная позиция заслуживает благодарности всех нас, с глубокой тревогой наблюдающих за действиями нашего нынешнего правительства».

«Действия правительства», однако, развивались совсем в ином ключе. 26 июля Трумэн подписал Закон о национальной безопасности 1947 г., предусматривающий крупную перестройку всех военных и разведывательных органов США, работавших на тот момент с самого окончания Второй мировой войны – по мере усиления же «Холодной войны» они уже не отвечали всем потребностям внешней и оборонной политики государства. (Основные положения Закона вступили в силу 18 сентября, на следующий день после того, как Сенат утвердил Джеймса Форрестола¹⁴⁰ первым в истории США секретарем обороны.) Крупная реорганизация заключалась в том, что Военный департамент объединялся с Морским департаментом в новое федеральное правительственное ведомство – Департамент обороны США. Внутри нового Департамента обороны создавался Департамент военно-воздушных сил (а сами ВВС США теперь становились самостоятельным родом войск – ранее они входили в состав Армии). Корпус морской пехоты утвержден был, в соответствии с Законом, как самостоятельная военная служба, подчиненная Морскому департаменту (или Департаменту ВМФ) в составе единого Департамента обороны. Разместился Департамент в огромном, специально построенном по заказу армейского командования еще в 1941–43 гг. здании в округе Арлингтон, Вирджиния (недалеко от Вашингтона). Здание это, спроектированное архитектором Джорджем Бергстрёмом, имело форму огромного (в 5 этажей) правильного пятиугольника и потому вошло в историю под названием Пентагон. С тех пор именно с этим словом будут всегда ассоциировать единое военное ведомство США.