Я ненавижу и хочу её одновременно. До безумия, до напрягшихся вен в горле, готовых перекрыть дыхание в любой момент. До болезненно-твёрдого стояка в штанах, когда смотрю на её точеную фигурку или улавливаю в воздухе нежно-сладкий ванильный аромат Кати.

Даже сейчас, сидя в пропахшем кожей и потом, зале не мог избавиться от мыслей о ней. Хочу обладать ею. Прижимать к себе и снова чувствовать себя живым. Хочу видеть бескрайние океаны её глаз и тонуть в их тайных глубинах. Чтобы смотрела на меня как утром, прижималась ко мне и стонала от удовольствия…

На церемонии бракосочетания позволил себе потерять бдительность. На миг представил, будто всё по-настоящему. Что наша свадьба – не фарс, а её улыбка – не натянутая маска. Когда потерял Катю из виду, почувствовал в груди странную тревогу. Я испугался за неё. Испугался, что больше не увижу… Оставив гостей, бросился на поиски девушки. Поднял на уши всю охрану, пока не увидел на экране смартфона прямую трансляцию из сада. Она рассказывала подруге обо мне, в её взгляде читалось отчаяние. И я не выдержал. Решил, что должен поговорить с ней, объяснить, сделать всё, чтобы поверила… Чтобы в ответ получить точный удар в сердце.

Больше этого не повторится! Я не позволю ей завладеть своими мыслями. Она – дочь врага. Лена погибла из-за её отца! Мой сын вырос, не зная меня! Ангелов отобрал у меня всё, превратил мою жизнь в ад. Но я не стану наказывать за это Катю. Дочь не будет отвечать за ошибки отца. Я спасу её, найду сына и навсегда закрою данную главу своей жизни!

Набрав номер Жанны, вышел из подвала и поднялся на второй этаж.

– Я ждала твоего звонка, – заворковал нежный голосок. – Приезжай…

Ноги на автомате привели меня в её комнату. Толкнул дверь и застыл на пороге в поисках ноаобрачной. Жанно продолжала что-то щебетать в трубке, но я уже не слушал. Отказался от планов, когда оказался в пустой спальне. Свадебное платье Кати ещё лежало на кровати, в воздухе витал арома её духов, но самой девушки нигде не было.

– Сегодня не получится, – сухо произнёс в трубку и сбросил вызов.

Заглянул в гардеробную, проверил ванную комнату. Пусто. Кати нигде не было. Эта девчонка сведёт меня с ума! Куда она могла запропаститься?!

Перед глазами вмиг всплыл образ девушки. Я толкнул её порыве злости, а она, маленькая, не устояла. Упала на брусчастку… А если не рассчитал силу? Если ранил её?

Со злостью отшвырнул мобильник и пошёл вниз. Увижу, убежусь, что с ней всё в хорошо и пойду к себе. Никаких эмоций. Никакой жалости. Просто хочу удостовериться, что она в порядке.

Парни сидели в столовой и уплетали праздничный торт. При моём появлении все сразу повскакивали со своих мест, Серый шагнул вперёд.

– Что-то случилось? – в карих глазах мужчины заплескалась тревога.

– Где Катя?

На секунду во взгляде подчинённого появилось отвращение. Парни никак не хотели мириться с новым положением девчонки.

– Я не видел её. Ты же сказал, чтобы не беспокоили…

Не стал слушать. Вышел из дома и размашистым шагом двинулся в сад, к яблоне, где оставил её около часа назад.

Одинокое дерево встретило меня хмурым молчанием. Только туфли девушки бесхозно лежали у края дорожки, словно свидетельство о том, что Катя была здесь. Рядом с бежевыми лодочками заметил несколько капель крови. Сердце в груди защемило от отвращения к самому себе, лёгкие обожгло резким выдохом. Всё-таки ранил.

– Катя…

– Демон! – Серый бежал ко мне от дома, размахивая рукой. – Мы нашли её. Она в оранжерее, – остановился в метре от меня. – Послать за ней?

– Нет, я сам.

Через минуту уже был на месте. Толкнул стеклянную дверь, поразившись могильному холоду, дунувшему из оранжереи. В огромном помещении было тихо, только система полива мирно урчала вдалеке.

– Катя! – позвал громко, шаря взглядом по кустам и деревьям.

Никто не отозвался. Словно её никогда и не было.

Сделал несколько шагов вперёд и застыл долбаной статуей, не в силах пошевелиться.

Девушка лежала прямо на земле, свернувшись под розовым кустом калачиком. Меленькая, хрупкая и совсем беззащитная. Она была еле заметна среди размашистых ветвей благородного цветка, и только длинные золотистые волосы выдавали её присутствие.

– Ка-тя, – бросился к ней и тронул за открытое плечо. Провёл ладонью по коже, удивляясь тому, какой холодной она оказалась. – Катя, девочка…

Осторожно развернул её лицом к себе и шумно выдохнул. На щеках девушки виднелись следы от слёз, губы казались совсем белыми. Она была ледяной. Совсем как мертвая. И только бешено бьющаяся жилка на шее служила доказательством, что в ней ещё теплится жизнь.

– Что же я наделал? – тихо спросил в пустоту и, решительно схватив малышку на руки, прижал к себе. Крепко-крепко, словно в ней таилось моё спасение.

– Я не хочу, – шепчу сквозь слезы, пытаясь оттолкнуть стакан с неизвестной жидкостью. – Мама, пожалуйста. Мне страшно!

Звонкая пощечина обжигает щеку, отзывается гулом в голове. Боль от удара не идёт ни в какое сравнение с той, что разрывает душу на клочки. Сердце бьётся так часто, будто собирается выпрыгнуть из груди, руки мелко дрожат.

– Замолчи! Не смей со мной спорить! – в голубых глазах плещется адский огонь, её всю трясёт. – Ты не оставишь меня, как он! Не предашь!

Безумный взгляд женщины застывает, когда она видит куст белой розы. Истошный крик слетает с её губ, разносится по оранжерее громким эхо. Мама бросается на цветы и начинает вырывать их вместе с корнем. Острые шипы вонзают ей в кожу, раздирают ладони, превращая их в кровавое месиво, но она не останавливается. Не успокаится, пока от прекрасного куста не остаётся ничего.

Громко стонет и падает на колени, зарывшись лицом в ладони. С каждой секундой ей становится всё хуже, яд медленно распространяется по её телу, проникает в кровь и сжирает изнутри. Она больше не похожа на мою маму. В ней нет ничего общего с той доброй, нежной и улыбчивой женщиной. Эту даму я не знаю.

– Мам… – делаю неуверенный шаг, переступаю через осколки разбитой чаши и замираю в нерешительности. – Мам, пожалуйста, успокойся. Давай поднимемся в дом. Я обработаю твои раны…

Она поднимает на меня глаза и мгновение смотрит так, словно совсем не узнаёт. На любимом лице застыла непроницаемая маска, кровавые отпечатки тянутся от висков до самого подбородка.

Наконец, безумие отступает. Мама громко вздыхает и начинает плакать.

– Всё закончилось, – хрипит едва слышно. Из уголка рта вытекает багряная струя, она смахивает её подушечками пальцев и оседает на землю. Ложится у разбитой клумбы, поджимает под себя колени. – Я ухожу, принцесса…

– Нет! – бросаюсь к ней, падаю рядом на колени и беру за руки. – Ты не можешь уйти. Слышишь? Ты нужна мне, мам. Очень нужна!

Холодная ладонь касается моей щеки, обводит контур губ. Мама улыбается.

– Я всегда буду любить тебя, моя майская девочка. Всегда…

– Нет! Нет! Нет! Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста…

Вздрагиваю и просыпаюсь от собственного голоса. Вскакиваю на постели и озираюсь по сторонам. Меня колотит, тело содрогается от частых рыданий, по щекам текут солёные реки.

События того дня, надёжно спрятанные под семью замками, вырвались на волю. Воспоминания окружили меня, подобно голодным хищникам. Они почуяли запах крови и пришли на него, загнали жертву в ловушку.

Мама покончила с собой. Отравилась, наглотавшись каких-то таблеток, которыми пыталась напоить и меня. Родная мать хотела убить меня, когда мне было двенадцать лет! Она хотела, чтобы мы ушли вместе, но не получилось. Я выпила слишком мало, врачам удалось спасти мне жизнь. И чтобы не сойти с ума, моя память решила заблокировать все воспоминания, связанные с её смертью и всем, что было до этого. Но стоило мне увидеть фотографию той женщины, снова заглянуть ей в глаза, и всё вернулось…

– Проснулась?

Только сейчас замечаю, что дверь в ванную открыта. Демид стоит на пороге, прислонившись к косяку. Его янтарные, сжигающие изнутри, глаза устремлены прямо на меня.