Он привалился к стене и сполз на топчан. Завтра Нири выдадут замуж. По её ли воле или нет, он не знал. Но явно ничего хорошего там не творилось. Не могла она за эти несколько дней забыть его! Просто не могла и всё! Спать не хотелось, а в окошко тюрьмы, словно издеваясь, ласково светила луна. Мик уселся на топчан, прислонился спиной к холодному камню и снова заиграл на свирели. Играл — и перед ним вставала как наяву Нири. Её образ — волосы, глаза, улыбка. Его гордая красавица. Если бы он только мог хоть раз ещё увидеть…

Вдруг он резко оборвал игру. Ему послышался какой-то странный звук.

— Пссс, — зашипел кто-то. Потом окликнул. — Эй!

Мик поднял голову. Лунный свет заслонила чья-то тень. Он взял табурет, подставил к стене и посмотрел в окошко. Перед ним на коленках сидел давешний мальчуган.

— Привет!

— Ты что тут делаешь? — Мик не знал удивляться ему или нет. Что это за мальчишка?

— С тобой болтаю, — мальчик улыбнулся ему, потом тихо добавил. — Мама просила передать — завтра ровно в полдень будь готов. — И мальчишка убежал.

— Эй! — Окрикнул его Мик. Но куда там! Ищи теперь ветра в поле.

К чему готов? Что это за мальчик? Какая мама? Откуда они вообще его знают? Вопросов было больше, чем ответов. А ещё зародилась пусть робкая, но хотя бы надежда. Мик слез с табурета и снова уселся на топчан. Заиграл было, но мелодия не шла. Он выпустил из рук свирель и задумался.

Может быть, этот мальчишка как-то связан с его прошлым вместе с его матерью? Но как он ни думал, ничего не вспоминалось, совсем ничего, будто пустота. Только сны иногда снились странные. Но сны это ведь всего лишь сны.

В любом случае до завтра он ничего не узнает. А завтра надо быть готовым. К чему? Мик пока не знал, но уверен был, что силы ему ещё понадобятся. Поэтому он прилёг на топчан в надежде немного поспать. И даже задремал немного. В любом случае встал он вроде бы даже отдохнувшим вместе с солнцем, позавтракал. Хоть тюремная каша и была хуже той даже, что он ел у князя Литара, да только привередничать не приходилось. От скуки от корки до корки изучил газету. Но ни про Нири, ни про лорда Файрхофа там не было больше ничего. Только скучные столичные новости. Почему скучные? Да потому что ему все эти сплетни даром не сдались. А людей, о которых шла речь он не знал.

До него иногда доносился бой городских часов. Видимо, главная площадь была недалеко. Когда пробило полдень, Мик вскочил с койки. От волнения даже руки вспотели. Сейчас решается судьба Нири. Она, наверное, уже в храме. А он здесь, ждёт неизвестно чего. И может быть не дождётся. Он сжал губы и сначала даже не поверил, когда услышал звук ключа, поворачивающегося в двери.

Но сомнения не было — кто-то открывал его камеру, хотя время обеда ещё не пришло. Мик встал к стене, так чтобы видеть того, кто войдёт и взял в руки табурет. Какое-никакое, но оружие. Но вот дверь отворилась и в его камеру вошла женщина в длинном плаще, а с ней юркнул внутрь тот самый мальчик.

— Пойдём, — она поманила его за собой.

— Ты кто? — Мик двинулся следом, пытаясь припомнить, где он видел эту женщину. Что-то знакомое проскальзывало в её чертах, но что, он хоть убей не помнил.

— Ты спас нас от костра. Разве не помнишь? А долги надо платить.

И Мик вспомнил ту деревню, костёр и крики: «Сжечь ведьму!». Вот ведь как причудливо оказывается снова вывернулись пути Творца. Он и не думал ни о каком долге. Да, по правде говоря, и не узнал бы в этой красивой и статной женщине ту заплаканную со спутанными волосами и в драной одежде.

— Спасибо, — ответил он ей немного смущенно, — хоть я и не просил об оплате.

— Но моя помощь пригодилась, правда ведь? — и она улыбнулась ему. А потом надела на голову капюшон, скрывая лицо и кинула ему в руки плащ. Мик быстро накинул плащ на плечи, завязал завязки и вышел в коридор. Стражники, охранявшие его лежали у дверей и громко храпели.

— Что это? — Мик указал на них.

— Сон-трава, — прошептала женщина. — Не думаешь же ты, что я в самом деле ведьма. Только и знаю, что травы всякие. А Нико помог мне пробраться в тюрьму и стащить ключи для тебя.

И женщина повела его такими хитросплетениями коридоров, что Мик вовек бы сам не выбрался. Наконец, она открыла дверь, осмотрелась вокруг и, помахав рукой, юркнула в неё. Мальчик выбрался следом, а потом шагнул и Мик. И на мгновенье даже растерялся. Яркий свет ослепил его, а городской шум едва не сбил с ног. Хорошо женщина поддержала его за руку.

— Осоторожно!

— Спасибо тебе! И как тебя зовут? — Тихо спросил Мик.

— Лидара, — женщина улыбнулась. А потом добавила. — Главный храм прямо по улице. Если побежишь, то ещё успеешь. Прощай.

И исчезла в толпе, увлекая мальчика за собой.

Нири

Экипаж неторопливо продвигался всперёд по столичным улицам, приближая ту минуту, когда она должна будет дать свадебные клятвы человеку, которого она не любит и даже не знает, но уже презирает как пособника убийцы. И сделать ничего нельзя. Нири сжала губы. Дядя, сидевший рядом с ней, улыбнулся.

— Ты прекрасна, Нириана. — Она промолчала. Даже говорить с ним было противно. Она ненавидела его, пожалуй. Больше даже, чем князя Литара. — Не хочешь говорить со мной?

— Ты осмеливаешься говорить это мне, дядя⁈ — Нири не выдержала. Она и так с трудом терпела его присутствие рядом с собой. Даже, пожалуй, хотела побыстрей выйти замуж, чтобы не видеть лорда Файрхофа больше никогда. Иначе никакая мысль о Мике не сможет её сдержать. Вот, перед ней здесь сидит убийца её отца, а она должна мило улыбаться и делать вид, что всё хорошо.

— Дорогая, что было, то прошло, — сказал он, пожалуй, с излишней поспешностью.

— Мой отец ведь был твоим братом. Земля ещё не дымится под твоими ногами, братоубийца?

— Да как ты смеешь, собачья дочь⁈ — Пощёчина откинула голову назад, из глаз невольно потекли слёзы. Нири вытерла их рукой, не заботясь о том, как бы не испортить причёску и платье. Эту свадьбу кто придумал? Верно, дядя! Вот пусть он и отдувается за всё. — Не хочешь по хорошему, дорогуша. В моих силах сделать твою жизнь после свадьбы невыносимой.

— Она и так невыносимая, благодаря тебе. — Нири с ненавистью посмотрела на него. Может он и её убьёт? А что, убивший однажды, да причём подло и из-за угла, сможет это сделать и ещё раз. Или что, только чужими руками может творить беззакония?

— Ничего, станет ещё лучше. И твой мальчишка в тюрьме вдруг внезапно скончается. Ну, например, от дозы яда.

Мик! Только не это! От страха у Нири потемнело в глазах, а дядя расхохотался и смеялся ещё долго. А потом сказал:

— Ну же, будь паинькой, деточка. Всё же ты — единственное что у меня осталось, дочь горячо любимого покойного брата.

Нири сжала губы. Она не расплачется. Ни за что. Она не покажет дяде свою слабость. Она будет сильной. Потому что она дочь своего отца. А он учил её всегда быть сильной, даже если кажется, что нет выхода.

Ещё пару минут они ехали в молчании, когда экипаж наконец остановился. Дядя вылез из экипажа и подал ей руку.

— Скажешь хоть слово против моей воли и твоего дружка сегодня же найдут мёртвым в тюрьме.

— Я поняла, — побелевими губами ответила Нири.

— Вот и славно, — дядя улыбнулся и они направились к храму, по дороге, убранной белыми цветами, знаком любви и счастья. А где-то там, в храме её уже ждал жених. Нири шла медленно. Платье стесняло движение. Да и от страха сводило ноги. Она боялась за Мика и за себя, ненавидела дядяю и будущего жених и всё это сплелось в такой клубок, что вовек не распутать.

Храм был красивым и величественным. Зодчий постарался на славу. Нири видела его несколько раз, когда была в столице, вот только внутри бывать не приходилось. Но сейчас она была равнодушна ко всем красотам мира. Опустила голову вниз и старательно смотрела только на дорогу перед собой. Так проще.

А вокруг собрался народ. Как дядя успел пригласить столько гостей? Или они сами пришли? Нири не знала и ей, пожалуй, было всё равно. Она смотрела только под ноги. Люди вокруг что-то кричали. Возможно, пожелания счастья. Она словно не слышала. Сердце стучало только: «Мик». Увидеть бы его перед свадьбой хоть раз, объяснить всё. Но наверное и такой радости у неё не будет.