— Вечный? — рядом со мной взвизгнула Ула и моментально упала на каменный пол, вытянув руки в сторону белобрысого.

Я подняла взгляд от Улы на остановившихся мужчин и еще раз посмотрела на молодого худого парня, которому на вид только-только исполнилось двадцать. От силы двадцать один, чтобы без разрешения мамы и папы мог пить пиво.

— Вечный? — удивилась я.

— Кто они? — все так же спокойно произнес Вечный, разглядывая нас без тени любопытства.

— Что вы тут делаете⁈ Не-ме… Не-медлен-но вон из обители Вечного! — вскричал старичок, потрясая пальцем на выход.

Ула нелепо поползла задом наперед к выходу, заставляя меня наступить ей на подол, чтобы не смела выскакивать в пасть дракона.

— Пусть сначала он, — я кивнула на Вечного, — утихомирит свою тварь. Мы еле успели спрятаться. Он чуть не спалил нас!

Оба мужчины, и парень и короткий старикашка разинули рты, уставившись на меня.

Что я опять неправильно сказала? Они же только что сами хотели усмирить дракона!

— Кто ты такая? — лично обратился ко мне Вечный.

— Невеста Сиятельного… То есть, избранная. Буду… Вечером.

— Та самая? Избранная Кайла? — парень прищурил свои нереально кристальные глаза под темными ресницами, так неподходящие к белоснежным волосам, сдвинув черные брови.

— Та самая, — уверенно пробормотала я, поддевая носком Улу, чтобы она уже встала на ноги, а то мне становилось все более неловко под взглядом ледяных глаз Вечного.

— Я усмирю дракона, — вдруг хмыкнул он, — а вы немедленно садитесь в карету и возвращайтесь во дворец под опеку Сиятельного.

— У нас нет кареты, — пробормотала я, наконец-то поднимая Улу и прижимая ее дрожащую к себе.

— Будет. Посвященный, распорядитесь, чтобы девушек доставили в дворец.

Парень стремительно прошел мимо нас и вышел за дверь.

— Он точно справится? — неуверенно спросила я Посвященного Храма.

— Он же Вечный, деточка. Ничего с ним не случится. Тем более у него со зверюгой сильная ментальная связь, — ворчливо проговорил старичок, заставляя нас следовать за собой.

Какими-то переходами, темными коридорами, мы прошли на другой конец замка, вышли к внутренним постройкам, где при нас запрягли шикарную карету четверкой белоснежных лошадей.

— Мамочки, я поеду в карете Вечного, — причитала Ула. — После этого и умереть не жаль!

— Что ты заладила «умереть да умереть»? Но я думала Вечный чуть постарше…

— А ты не думай об этом! Думай, как умрут от зависти все придворные, когда нас на карете Вечного привезут!

— Ула! — я закатила глаза от ее наивности, но саму безумно тревожил тот факт, что мой страж остался в Храме и до вечера его как-то придется оттуда забрать.

Но как?

— Успеть бы вернуться до омовений, — не унималась подруга.

— Что будет, если мы опоздаем?

— Так никто же не увидит нашего возвращения.

— Хорошо бы, — вздохнула я, отмечая, что приготовления закончены и нас приглашают в карету.

Ворота открылись, четверка лошадей вывезла нас с внутреннего дворика и понесла по улицам Кракса. Город продолжал свою суетливую жизнь, забыв о драконе и учиненном им беспределе на главной площади.

Продвижение кареты Вечного похоже создавало больший ажиотаж, чем утренний шум дракона. Поначалу мы выглядывали в окошки, но из-за пристального внимания к карете горожан, задернули наглухо занавески и ждали конечного пункта.

— Ой, что будет… Ой, что будет, — шептала Ула, прикладывая ладошки к щекам.

— Что будет? Ведь мы ничего такого не сделали!

— Ты совсем умом тронулась, Айна⁈ Это же Вечный! Сегодня мы узнали его имя. Он прошел в шаге от нас. Мы едем в его карете! Я не знаю… Не уверена…

— В чем, Ула? Говори уже!

— После такого почета, отдаст ли Сиятельный тебя своему сыну?

— Что-о-о⁈

Такого поворота событий я точно не ожидала!

— А как ты хотела? Ты теперь не Приближенная, а Помеченная Вечным!

Для меня все их обращения и титулы так и оставались пустым звуком, но я не могла не отметить другого:

— Значит и ты теперь Помеченная?

— Я⁈ Ну что ты, нет. Ко мне Вечный не обращался. И я никогда не была Приближенной.

— А… И как теперь изменится мое положение?

Ула дернула плечом:

— Уже никак, ты же этим вечером станешь избранной. Тебя и так отметили. Но с учетом повышения статуса, Сиятельный сам может захотеть взять тебя, а его сын может унаследовать тебя.

— Что сделать?

— А как ты хотела? — снова развела руками Ула.

Я отвернулась к задернутому окну и прикусила губу. Собственно, мне плевать на изменившееся положение, если я уже решила бежать этим вечером. Сначала в академию, где возьму помощника для задания стража, затем на пятую землю, где нас никто не будет искать.

Кто согласится пойти со мной, я не знала, но надеялась, что одна я точно не останусь.

Карету беспрепятственно пропустили в ворота дворцовой площади Сиятельного. Ула окончательно затихла и теперь видимо от всей души желала, чтобы придворные пропустили наше прибытие.

— Если никто не узнает о встрече с Вечным, то и смены статуса не будет? — вдруг пришло мне в голову.

Ула отмерла:

— Нет, конечно! Вечный тебя увидел и запомнил. При следующей встрече он снова отметит тебя. Если ты скроешь изменение статуса — тебе не простят.

— Не понимаю…

— Такой закон — и если ты его не соблюдаешь, тебя отвергают. Это самое страшное наказание!

— Ула, это закон Правды?

— Ну да. И если человек не признается сам, Ищейки потом все равно узнают. И перед оком Вечного ложь не укроется. Понимаешь? Так попадаются все пришельцы, порченные и юродивые. Они знают, что их все равно найдут. Так лучше пережить отселение, чем смертную казнь…

— Но… Ула, всех же пришельцев казнят! Всех! Не отселяют на Острова, а казнят.

— Так и есть. Ведь пришельцы не знают наших законов, не приходят с повинной в Храм. А когда их разоблачают, они уже нарушившие закон — их казнят.

Меня пробрал озноб. Нейл прав, порядки нужно менять, а у нас с ним нет обратной дороги.

У него нет, а у меня еще может получиться…

Никаких шансов остаться незамеченными не было. На парадную лестницу вышли все обитатели дворца, от хозяев до служащих.

Первым, кого я увидела, выходя из кареты, оказался сам Сиятельный, Кайл стоял рядом и его замешательство было мне понятным, а вот вид его папаши не понравился. Тот явно просчитывал выгоду из моего нового положения.

Нас подхватил вихрь придворных с щебетом всевозможных вопросов. Но дамы так перекрывали в шуме друг друга, что мы с Улой только жались друг к другу и отмалчивались.

Одного взмаха рукой Сиятельного оказалось достаточным, чтобы нас оставили в покое и отступили, позволяя самим дойти до Сиятельного и его сына.

— Ты всё больше и больше удивляешь, Приближенная О’Рейли, — проговорил отец Кайла. — Пройдите за мной и расскажите все в подробностях, каждый жест и каждое слово Вечного!

Так и получилось, что вместо времени на омовения, мы потратили его на пересказ Сиятельному подробностей этого утра.

— У меня остался только один вопрос, — встрял Кайл, когда всё было сказано, — что привело вас утром этого дня в Храм на главной пощади?

О, как я старалась избежать этого вопроса! Но сын Сиятельного очень внимательно слушал нас, чтобы потом добить очевидным.

— Я… Хотела получить что-то вроде благословления Вечного, — осторожно начала я, чувствуя, по какой зыбкой почве ступаю. — Хотела счастливого будущего и уверенности, что все сложится к лучшему.

Мне никто не ответил, даже Ула не шикнула, что немного приободрило.

— Ты могла сходить во дворцовый Храм, к нашему Посвященному, — настаивал Кайл.

— Да кто пойдет в обычный Храм, когда рядом главный? — удивилась я.

— И то верно, — прервал спор отец Кайла. — Но теперь встает вопрос, не оскорбиться ли Вечный, если его Помеченная будет избрана моим сыном, а не мной?

— Отец!..

— Помолчи. Сегодня вечером она должна войти в наш род. Какая разница чьей избранной, твоей или моей? Но раз её отметил сам Вечный…