— Потому что мой добрый друг Эйден меня об этом попросил.

— Не знала, что вы такие закадычные приятели.

— Мы давние друзья. Я его помню ещё до превращения, даже до того, как его избрали новым Стражем, — Дерек направился к шкафу.

— Первый раз об этом слышу, — я попробовала покрутить кистью руки.

— Ещё бы! — инкуб распахнул дверцу, дополненную с внутренней стороны зеркалом в полный рост, достал из шкафа чёрную сумку. Поставил на стул и начал в ней копаться. — А ты что себе вообразила? Думала, небось, что он тебя увидит и сразу всё вспомнит? Ан нет, не вышло.

— А должно было? — насторожилась я.

— Ну ты же на что-то рассчитывала, заявляясь прямиком в цитадель? Не права ведь Кола защищать, в самом деле… это Эйден прошёл через превращение и немного того… изменился. Ты-то ни через что не проходила и помнишь всё прекрасно… Потому и терпела столько лет. Ну да все терпели, что поделать, — Дерек извлёк из сумки несколько предметов, вернулся к постели и разложил их на прикроватной тумбочке.

Моток плотной широкой ленты, похожей на те, которыми я привязана, какая-то непонятная металлическая побрякушка на шнурке и два бутылька тёмного стекла.

— Что это? — я присмотрелась к бутылочкам в попытке определить, что внутри.

— Это чтобы нам всем было хорошо. Я, знаешь ли, не против как следует окоротить твой норов, но место не особо располагает… да и времени не так много, как хотелось бы…

Тьма, тьма, тьма!

Я забилась что было сил, изгибалась так и этак, выворачивала собственные конечности с риском заработать вывих. Прислушивалась к себе в попытке наскрести хоть каплю магии, любой, какая только найдётся. Заходилась в мысленном крике в слабой надежде дозваться-таки до Вита. Потому что в треклятых бутыльках любовный дурман — зелье, туманящее разум и возбуждающее желание. Выпьешь такое, и в ближайший час будешь хотеть лишь одного, причём всё равно, с кем, как и где.

— Многие думают, будто быть инкубом легко, — Дерек пододвинул ближе к себе стоявший на тумбочке стакан, неторопливо откупорил каждую бутылочку. — Рождаешься, дескать, писаным красавчиком, окутанным флёром обаяния, и любая особь женского пола при виде тебя тут же на твою грудь падает и умоляет взять её. Но среди представителей любой расы, любого вида есть те, кто не соответствует видовым стандартам. Вот ты ведьма, ты обязана уметь колдовать, а каково бы тебе было, будь ты… слабосилком, отстающей от своих же собратьев… сестёр по шабашу? Тебе понравилось бы быть не такой, как все они, вечной неудачницей и слабачкой?

Я даже замерла, прислушиваясь внимательнее к негромким, вполголоса, рассуждениям похитителя. Никак, комплексы у парня, проблемы с внешностью, и впрямь не шибко подходящей под представления о чарующей красоте демонов-искусителей?

— Врождённое очарование действует не на всех, — Дерек накапал в стакан сначала из одной бутылочки, затем из другой. — На тебя вон не подействовало… и ещё на много кого…

То есть я не первая?

— А Эйдену всегда всё легко давалось, — инкуб поднял стакан на уровень глаз, осторожно покрутил, смешивая содержимое. — Потому что он хорош собой, лицом и телом, у него бездна пресловутого обаяния и даже превращение не сильно отразилось на его привлекательности…

— Что, прости? — не удержалась я от вопроса.

— Что? — непонимающе посмотрел на меня Дерек.

— Что значит — превращение не сильно отразилось на привлекательности Эйдена?

— А ты что, сама не заметила?

— Не заметила чего?

— Превращение не изменило его внешность, — несколько раздражённо пояснил Дерек. — И обаяние, похоже, тоже. Если бы он не стал Стражем…

И меня осенило. Вот так, внезапно и немного запоздало.

— Хочешь сказать, до превращения в Стража Эйден был… инкубом? — уточнила недоверчиво.

— Он и сейчас инкуб. Превращение затирает видовые особенности и даёт Стражам схожие силы, но суть свою, то, каким был рождён, так просто не вытравишь, — Дерек вдруг пригляделся ко мне повнимательнее. — Ты не знала?

— Нет…

— Потому тебя при виде него и несёт, что кое-какие чары инкубьи по-прежнему при нём, — ухмыльнулся Дерек и отвернулся к разложенным на тумбочке предметам. — Я ещё мальчонкой был, а он уже девок налево и направо имел.

Я тоже пригляделась к похитителю повнимательнее. Общеизвестно, что инкубы, подобно другим демонам, живут дольше людей, медленнее стареют и до почтенных лет не теряют внешней привлекательности. И всё же по Эйдену видно было, что он уже не зелёный юнец… как и по Дереку заметно, что при всей его неказистости он едва ли намного старше меня.

— Добрый друг, говоришь? — я перевела взгляд на тумбочку, затем на изголовье, оценивая то и другое. — Давние друзья, выходит? Ты ещё мальчишкой был, а у Эйдена уже девицы водились? Знавала я в своё время… не инкуба, правда, но суккубу… и она говорила, что у вашего брата инкубье обаяние пробуждается на стадии полового созревания, а таковое у вашего вида наступает в среднем лет в пятнадцать-шестнадцать, не раньше. И что, скажи на милость, может быть общего между неоперившимся пацанёнком и созревшим парнем? Если только кровные связи… но вы не родственники.

— Нет, — настороженно признал Дерек очевидное.

— Полагаю, вы росли в одном месте, — я сдвинулась к противоположному от инкуба краю кровати. — Были друг у друга на глазах… только он тебя не помнит — мало ли мальчишек было по соседству, особенно если город не маленький? Инкубы и суккубы не вампиры, в кланах не запираются, но вполне себе спокойно живут в больших смешанных городах… И какой вообще идиот в подробностях рассказывает жертве о своих сообщниках?

А теперь резко, со всех доступных сил дёрнуться в обратную сторону, так, чтобы кровать содрогнулась и ударилась боковиной о тумбочку. Она небольшая, явно пустая и вряд ли тяжёлая.

Дерек резво отскочил в сторону. Бутылочки пошатнулись, упали, покатились и сверзились с края. Одна со звоном разбилась, другая продолжила катиться дальше, пятная пол вытекающим содержимым.

— Ах ты… — инкуб выдал в мой адрес цветистый бранный «комплимент» и остановил уцелевшую бутылочку носком ботинка.

Одна беда — стакан из рук он не выпустил.

Поднимать бутылку он не стал. Шагнул к кровати, замахнулся было свободной рукой, но вспомнил, что план вроде как был другой. Присел на край постели, схватил меня под подбородком, пытаясь зафиксировать голову. Сжал, надавливая на горло, и поднёс стакан к моему лицу.

— Ну же, давай… сейчас ты станешь смирной, покорной и о-очень нетерпеливой… ну же… ну…

Я забилась с удвоенной силой.

Где моя магия? Хотя бы жалкая, завалявшаяся капелька на телекинез!

Магии нет, словно меня осушили до донышка. Отвратительное, пугающее ощущение. Когда всю жизнь проводишь с силой внутри и настолько к ней привыкаешь, что даже не задумываешься при обращении, вот так внезапно, в одночасье, лишиться её странно и страшно.

Дерек навалился на меня, прижал локоть к моей груди, сильнее сдавил горло. Я дёргалась, мотала головой, отворачивала лицо, пыталась плюнуть в эту рожу мерзкую. Но по физическим параметрам похитителю я уступала, хоть ты что делай. Тем более без магии.

Инкуб практически разлёгся на мне, удерживая на месте своим весом, и, оставив в покое шею, зажал мне нос.

Да чтоб тебя!..

Проклятая жидкость полилась в рот, крепким алкоголем обжигая горло. Я попробовала выплюнуть, но не преуспела. Какая-то часть протекла мимо, однако и внутрь что-то да попало. Слабо, беспомощно трепыхаясь, я хватала ртом воздух, давилась жидкостью и чувствовала, как зелье оседает щекочущим теплом в животе. А ведь Дерек с чем-то его смешал… с чем?

— Вот и славно, — мне наконец дали возможность дышать носом и давящая тяжесть с моего тела исчезла. — А ты боялась.

Демоническая физиономия двоилась, тепло стремительно разрасталось, расходилось волнами по телу, концентрировалось в низу живота, превращаясь в жар. И даже мне с моим скромным опытом в интимной сфере было ясно, что он означает и к чему дело идёт.