– Она нас не видит? – спросил Мороз, подбирая тулуп со льда.

– Нет. Ей это уже ни к чему, – покачал головой друг. – Так что теперь? Домой, в мир холода и снега?

– Нет, дружище, я победил только потому, что девочка верила в меня. Верила! Верит одна — верят и другие, как я раньше то этого не понимал? А значит, мой дом тут, значит, я нужен детям!

– Главное, что в тебя теперь веришь ты! Кстати, могу познакомить с мальчиком Артёмкой. Он тоже в тебя верит и постоянно просит, чтобы мама забрала его из детдома. Тем более что его мечта теперь стала чуть-чуть ближе, — мягко улыбнулся Умник.

– Погоди, погоди... Артёмка — это что, сын Веры? Ты и это предусмотрел? Да ты не Умник, ты Хитрован! Буду тебя теперь так звать! — удивлённо засмеялся Мороз.

– Завязывал бы ты с прозвищами, старче! — толкнул его в плечо друг. – То Умник, то теперь Хитрован, надоело. Не хочешь по имени — зови, как все, шаманом. Можешь считать это моим новогодним желанием!

– Как скажешь, Ляксандр, шаман так шаман!

- Чай, кофе, кагор? – учтиво предложил с потолка одержимый.

- Изы… - осёкся вошедший в комнату священник и обиженно заметил: – Ну ты чего? Я же всё-таки при исполнении!

- Так и я, как видишь, – засмеялся одержимый, – но это же не повод быть невежливым.

Оба помолчали, затем священник неуверенно сказал:

- Чай. Зелёный есть?

- Есть с бергамотом, есть с лимоном. Но на кухне. Попроси этих домосидетелей принести всё сюда, а? Я бы и сам сходил, и с удовольствием приготовил, мне не жалко, да тут на пороге соль насыпана… - погрустнел бес.

- Боишься её, значит. Надо запомнить, – удовлетворённо хмыкнул экзорцист, - а то, между нами говоря, я в половине наших методов не уверен.

- Нет, не боюсь. Но профессия обязывает соблюдать традиции. Вот ты же носишь золотой крест, хотя, может быть, тебе больше по душе пришёлся бы медный или стальной. Или даже… деревянный! – хохотнул с потолка одержимый. – Но профессия обязывает, и ты носишь золотой. А я как-то раз в сотрудника ОБЭПа вселялся, так веришь – нет, он взятки брал безо всякого удовольствия. Не хотел брать, а брал. Профессиональные издержки такие, говорил. Во как! Так что с чаем-то? Попросишь принести? Ещё бы поболтали. Сейчас редко встретишь священника, который не пытается с порога плеснуть тебе в лицо холодной святой водой или накричать на старом, давно отменённом языке.

- Знаешь, как тебе сказать-то… Нечасто мне бесы предлагают почаёвничать, – задумчиво проговорил священник и захлопнул Библию, что всё это время держал в руках. – В этом точно нет никакого подвоха? Не нападёшь со спины?

- Если будешь так каждый раз кочевряжиться, так и вообще прекратим, – недовольно пробурчал с потолка бес, зевнул и чуть громче добавил: – Мне тебе что, на кресте поклясться надо, чтобы ты поверил, что всё по чесноку?

- А что, можешь? – простодушно удивился священник и ввёл этим в замешательство своего иномирного собеседника.

- Нет, конечно,- засопел бес, скривившись, как от зубной боли, это был риторический вопрос…

- Ладно, не обижайся, сейчас схожу, поговорю. Обещаешь вести себя прилично? Без подстав?

- Обещаю! Именем утренней звезды! Век пекла не видать! – показательно пафосно воскликнул бес.

Священник задумчиво кивнул и вышел из комнаты. В коридоре он очень долго разговаривал с кем-то из домочадцев, убеждая их и что-то доказывая. Его богатый бархатный бас отдавался от стен и обволакивал, будто туман в летнюю ночь. Бес всё так же сидел на потолке, задумчиво почёсывая себе за ухом пальцами ног. Иногда он меланхолично зевал и лениво смотрел на дверь. Потом привычно медленно переводил взгляд на окно, на давно заросший крапивой сад под заунывным косым дождём, и снова зевал. Голоса в коридоре стали удаляться и вскоре затихли совсем. Потом послышались шаги, и в комнату решительно зашёл экзорцист с большой уличной метлой в руках.

- Святой отец, ты на Гарри Поттера явно не тянешь! – не удержался от насмешки бес. - Да и погода сегодня нелётная. Ты, наверное, словосочетание «изгонять беса» воспринял слишком буквально и решил затиранить меня этой метлой? Ударить, так сказать, по самолюбию?

- Ты сейчас слово «убирайся» поймёшь слишком буквально и будешь ей в комнате порядок наводить! – не остался в долгу священник и несколькими энергичными взмахами смёл с порога соль. - В квартире никого. Иди, заваривай чай. Ну или можешь всё-таки по углам пыль смахнуть, если тебя эта метла так впечатлила!

- Не знаю, как бесов, но людей ты точно изгонять умеешь! – засмеялся одержимый и одним прыжком спустился с потолка на пол.

Размяв затёкшее тело парой оборотов вокруг себя, он уверено переступил порог, поглядел на соль, потом обернулся к священнику, медленно кивнул «Мерси!» и прошёл на кухню решительной походкой если не хозяина, то уж точно не случайного гостя.

Пока бес хлопотал у стола, беседа текла своим чередом, журча словами, как журчит прозрачный ручей в глубине тенистого сада.

- Слушай, оставь парня в покое. Уйди из него, – проговорил священник, откинувшись в удобном мягком кресле и закинув руки за голову. Его усталый и спокойный взгляд лениво следил за одержимым, как рассматривают что-то давно известное, но всё-таки необычайно новое.

- А почему, собственно, я должен покидать обжитое тело? – засмеялся бес, снимая с закопчённой плиты клокочущий эмалированный чайник. - Нет, я, конечно, уйду, но вот просто интересно: почему? Я хондроз вылечил, почки почистил, лишний вес согнал. Полнейший апгрейд всех систем учинил! А ты говоришь «уйди»… Бергамот или лимон?

- Бергамот, – ответил экзорцист, задумчиво склонив голову набок, – и пару бутербродов. А что же тебе в аду-то спокойно не жилось? Говорят ведь, очень тёплое местечко! Но ведь нет, бродишь тут по Земле, людей искушаешь. Скучно? Или руководство план какой устанавливает по душам?

- Святой отец! Кстати, как тебя по имени?

- Зови пока так. У наших с вашими не принято близко знакомиться, уж извини.

- Охотно извиняю, тем более что и у меня есть темы, которые я не готов обсуждать с малознакомыми попами. И цель нахождения на Земле – как раз одна из таких. Личная, короче! Так что один-один!

Священник понимающе кивнул и выставил вперёд руки, давая понять, что претензий не имеет. Бес тем временем насыпал в заварник душистый чай и залил его кипятком. По комнате тут же пополз мягкий аромат бергамота и настоящего домашнего уюта. Одержимый расставил на столе две жёлтые в цветочек кружки, сахарницу и, заглянув в холодильник, заговорил, будто бы отвечая на заданный самому себе вопрос:

- Нет, столько полуфабрикатов есть определённо нельзя! Потреблять эту гадость в таком количестве жутко вредно для здоровья, тут же половина таблицы Менделеева лежит на каждой полке. Скушай из этой баночки пару ложечек – и ночь кошмариков из-за лютой интоксикации организма обеспечена. Употреблять это не то что нельзя, а попросту не можно! Ветчину будешь? Она относительно безвредная, там даже мясо есть! Немного.