Я упомянул лишь одну из болезней, на которых мы обрекаем собак в погоне за няшностью, мимимишностью или же крутостью. Общества заводчиков и такие организации, как «Кеннел Клуб», например, обязаны взять на себя ответственность и признать большую часть обвинений. И в последние годы они стараются исправиться: разрабатывают программы, нацеленные на улучшение ряда состояний – от дисплазии бедра до атрофии сетчатки. Существует много хороших заводчиков, которые делают все, чтобы обеспечить всех желающих здоровыми животными и дружелюбными компаньонами, помощниками для фермеров, пастухов и т. п. Однако одним из основных двигателей их деятельности является экономика. Безответственное разведение не прекратится, пока у публики будет спрос на безответственно разведенных собак.

Если рассматривать вопрос шире, я рекомендую каждому, кто стремится стать владельцем животного, ответственно подходить к анализу собственных жизненных обстоятельств и того, что составляет суть ответственного владения животным. Нужно ли заводить аляскинского маламута – породу собак, выведенную для того, чтобы по несколько часов в день тащить груженую повозку по снегам в Арктике – если вы живете в городской квартире, страдаете агорафобией и не любите физические упражнения? Правильно ли покупать бульдога и ожидать, что он будет бегать за вами и вашей семьей по залитому солнцем пляжу, задыхаясь и страдая от жары? Я страстно призываю любого потенциального владельца реально разобраться со своим выбором животного и предпочесть такого компаньона, кто не только принесет радость в вашу жизнь, но и получит жизнь, которой он достоин; и прежде чем вы обратитесь к заводчикам, пожалуйста, пожалуйста, подумайте еще раз над предложениями из приютов – там есть множество животных, которые заслуживают лучшей доли и жизни с хозяевами в любящем доме.

Собаки, страдающие от брахицефалического синдрома, могут пройти хирургическую операцию, которая облегчит симптомы. Я лично не провожу таких операций, хотя подумываю, а не научиться ли мне их делать. Меня разрывает от намерений: я хочу облегчить страдания животных и одновременно хочу остановить людей, чтобы они не разводили таких собак. Ветврачи могут заработать много денег на врожденных проблемах, поскольку такие аномалии часто требуют хирургического вмешательства и интенсивной медицинской помощи. Однако я не встречал ни одного врача, который бы не желал по мановению руки превратить всех этих бедных собак в здоровых животных, будь у нас в распоряжении такая магия и власть. Может, я еще и научусь проводить хирургию на брахицефалах, но думаю, что буду предоставлять такую услугу только тем животным, чьи хозяева заодно согласятся на их стерилизацию. Я хочу, чтобы мое хирургическое вмешательство в здоровье животного стало редкостью, а не было неизбежной банальной рутиной, которую можно легко предотвратить.

Долгосрочным решением и избавлением животных от страданий будут научные исследования, образование и ответственное разведение. Если мы однозначно докажем, что для животных это реальная проблема, обрекающая их на ненужные страдания, то сможем справиться. Одновременно общественное образование может способствовать снижению спроса. Это вопрос поколенческий. Я сейчас встречаю больше пород брахицефалов, чем когда-либо, и очень надеюсь, что у этих собак жизнь здорового и счастливого любимца семьи. Я бы попросил каждого, кто задумывается о разведении таких собак, спросить сперва ветврача, пусть тот оценит здоровье их животного и выскажет свое профессиональное мнение о правильности такого решения. Если вы хотите приобрести такую собаку, серьезно все взвесьте. Даже для самых заядлых эгоистов такие животные идут в одном комплекте с крупными счетами от ветеринаров, не считая высоченного ценника от заводчика.

В последнее время у меня на работе в основном были мелкие животные или же экстренные случаи, чаще всего я разъезжал по городу – самому крупному городу в Уэльсе. Так что предложение временно поработать на сельской ветстанции стало шансом внести легкое разнообразие в рутину. Меня позвали весной, потому что спрос на услуги ветврачей всегда повышается в сезон отела и окота. Это было хорошее предложение: у меня будет возможность поездить по сельским районам без каких-либо официальных обязательств, я разгружу местных врачей, пока они не найдут постоянного сотрудника себе в штат.

Ничего не предвещало беды, но тот день стал реально смешанным. Перво-наперво предстояло продраться сквозь очередь больных на утренний прием. Обычно в смене работают два врача, у каждого по десять минут на пациента. Была у нас третья очередь – для экстренных случаев, что иногда прибавляло стресса. Тот день не задался с самого утра, потому что мой напарник позвонил и сказал, что заболел, так что я остался один на хозяйстве. Медсестры регистратуры старались как могли, они обзвонили всех записавшихся к тому врачу, перенесли или же отменили тех, кого могли. И тем не менее работы было выше крыши. На 08:30 была запись по всем трем очередям и было слишком поздно кого-то отменять. Не нужно быть математиком, чтобы подсчитать, что один ветврач, три пациента и десять минут времени дают в итоге три минуты и 20 секунд на каждого. Поскольку традиционное «здравствуйте, на что жалуетесь?» и прочие вводные фразы отнимают около минуты, то на саму консультацию остается около 120 секунд.

Ко времени приема своего последнего пациента я запаздывал на полтора часа, и мои клиенты в очереди были совсем не рады такому длительному ожиданию. Я вызвал последнего. Очевидно, в регистратуре или кто-то из врачей решил разыграть меня, чтобы, наверное, как-то поднять настроение в конце смены. В сопровождающей информации говорилось, что моим пациентом является насекомое-палочник по имени Сучок. Я знаю только два факта о палочниках:

1) по определению у них должно быть шесть ног;

2) они похожи на палочки.

Я открыл дверь своего кабинета, вышел в приемную. Хотел заорать «Су-чо-о-ок!» как можно театральнее, чтобы все, кто хотел меня разыграть, могли это услышать – будут знать, как шутить надо мной, пусть медсестрам в регистратуре будет стыдно. Ведь им придется объяснять клиентам, почему у них работают сумасшедшие врачи. Ох и пожалеют же они, что вздумали надо мной шутить! Однако дверь-то я распахнул и даже открыл было рот, чтобы заорать во все горло, но тут увидел на диване семью из трех человек. На коленях у мальчика находился мой потенциальный враг в стеклянном контейнере – в вивариуме, который часто содержит худшее зло для любого ветврача – нечто экзотическое.

Когда я встретился с ними взглядом, то изобразил удивление и неуверенно спросил: «Сучок?»

– Да, это мы, – ответила мать семейства.

– Прошу, входите, – пригласил я их жестом войти в кабинет. Когда вся семья вошла, я посмотрел в коридор на стойку регистрации. Медсестра посмотрела оттуда на меня с насмешливой улыбкой и пожала плечами, понимая, что мне надо будет разбираться с очень трудным случаем. Я нахмурил брови и шутливо погрозил ей пальцем.

Как только все заняли места в кабинете, мальчик торжественно поставил свой стеклянный ящик мне на стол.

– Ну привет, меня зовут Гарет. А как тебя зовут? – начал я издалека.

Как только знакомство состоялось, я стал осторожно объяснять, что вообще-то я не специалист по насекомым и потому могу только в общем и целом их проконсультировать. Я с радостью проведу общий осмотр, но если возникнут какие-то подозрения на специфические состояния, то я бы рекомендовал отвезти Сучка к специалисту. Мама поблагодарила меня за любезность и сказала, что в регистратуре им тоже так объяснили. Проблемы с экзотическими животными обычно связаны с недостатком знаний у хозяев или же их необоснованными ожиданиями. Даже капелька знаний нескольких базовых фактов или же направление клиентов туда, где они могут получить надежную информацию, может иметь огромный благотворный эффект на жизнь их необычных домашних животных.