Весь следующий день не прошел, а пролетел в рабочей суете, Кира уже не думала о вчерашней встрече, когда позвонил Андрей Юрьевич Федулов:

— Я тебя вчера попросил помочь с сыном отношения наладить, а ты побежала его на меня натравливать!

— Я Вас не понимаю.

— Всё ты понимаешь! Помнишь уговор: ты мне помогаешь, я твой бизнес спасаю.

Тут до Киры дошло, что Кирилл успел пообщаться с отцом. Вчерашнее «забей» было не чем иным как желанием её успокоить, а вот Андрею Юрьевичу было сыном высказано, вероятно, самое нелицеприятное про его жену, а возможно и про него самого.

— Спасибо за неоказанную помощь! Вы лучше со своей семейкой разбирайтесь, а я уж сама как-нибудь. У меня дочь есть, а это главное. Второй раз Вы её у меня не отнимите, — Кира сама удивилась, каким спокойно-ровным голосом она это произнесла. — Всего доброго, Андрей Юрьевич!

В кабинет заглянула Ульяна, хотела что-то спросить, но замерла на пороге, увидев текущие по щекам Киры слёзы.

— Ты чего в дверях встала? Проходи.

— Что-то случилось?

— С дедом твоим поговорила. Ничего нового, но так обидно стало.

— Ну, а плакать зачем? Не плачь, — Ульяна впервые назвала Киру на «ты».

Кира вытерла слёзы — какая разница: кто когда её обидел… заслуженно… незаслуженно… Единственное, что важно, она сама только что сказала Федулову: «У меня дочь есть, а это главное».

Прошло две недели, за это время события приняли странный оборот. У Киры создалось впечатление, будто кто-то не просто остановил маховик рейдерства, а повернул в обратную сторону. Пошли заказы, те, кто недавно загонял её в угол, собираясь за гроши приобрести её бизнес, вдруг с извинениями отошли в сторону.

Кирилл едва начав ходить, поехал в особняк Федулова, чтобы высказать мачехе, что ему всё известно, но обнаружил пустой дом. Прислуга сообщила, что Елена Викторовна уехала в Испанию, а Андрей Юрьевич приезжает поздно, иногда не приезжает вовсе. Но Кирилл остался ждать отца, да и сил не было на обратную дорогу. Федулов-старший приехал за полночь, усталый, однако узнав, что его ждёт сын, обрадовался. Говорили долго, искренне, наверное, впервые за последние десять лет. Рассказывал, что наконец-то выгнал Сёмина, которого давно подозревал в тёмных делишках, но не хотел обижать мужа падчерицы, что возраст мешает осуществить задуманное, а задумок немало. Про жену Андрей Юрьевич ничего рассказывать не стал, заметил только: «Мы теперь жить будем поврозь».

***

В офисе «Цветочной симфонии» на столе секретаря стояла огромный букет белых эустом. Курьер оставил цветы для госпожи Зотовой. И теперь Марина и Никита обсуждали, что с этим букетом делать.

— Она эустомы не переносит. То ли аллергия у неё на них, то ли примета какая-то, но она их на дух не переносит. Мы их даже в закупку не берем, — Марина рассматривала белоснежные эустомы.

— Это надо додуматься: дарить руководителю цветочной компании цветы, — хмыкнул Никита.

— Ульян, убери его куда-нибудь подальше, — посоветовала Марина, — потом скажешь, что букет эустом передавали. Посмотришь на реакцию, тогда и отдашь.

— Или не отдашь, — добавил Никита. — А букет хороший. Профессионально собран.

— Да, дорогой букет, — кивнула Марина.

В эту минуту в приемную зашла Кира, увидела букет, заулыбалась:

— Это мне!

Бережно взяла цветы, понесла в кабинет.

Сотрудники переглянулись и разошлись по своим делам. Работы у компании «Цветочная симфония» было много.