Девушка слегка сощурилась.

— И как ты готова помочь «Марге» в ответ?

Миена слегка растерялась. Роис ничего не говорил о том, что с её стороны может что-то потребоваться. Хотя это логично: за всё следует платить.

— А какого рода помощь вам нужна?

— Ну, скажем так… — Девушка покосилась куда-то в сторону белого светильника и тут же отвела глаза. — Когда ты проведёшь обряд, то сама ляжешь на жертвенник.

— В смысле?! — Миена не отшатнулась от незнакомки только из-за страха перед медведем, который мог отреагировать на резкое движение самым непредсказуемым образом. Этот страх, как ни странно, заслонял прочие инстинкты.

— Нам нужна кровь, — сказала девушка. — Для одного дела. Мы все изрезаны уже с ног до головы и будем рады новой.

Миена украдкой выдохнула. Кровь так кровь. Странно, конечно, что она понадобилась в таком количестве… но мало ли. В конце концов, может, она просто плохо представляет масштабы борьбы, которую ведёт «Марга».

Однако главным для Миены облегчением стало то, что убить её здесь никто не пытался.

«Ты могла бы проводить обряды, заряжать амулеты силой… Помочь нам с одним мощным артефактом, над которым мы работаем…»

Она вспоминала слова Роиса, лёжа на жертвеннике со связанными руками и ногами. Тонкая ткань белого ритуального платья, хранившаяся в пещере для подобных случаев, не спасала ни от холода, ни от жёсткости камня. Связали девушку на совесть — видимо, для того, чтобы она острее ощущала свою беспомощность. И, соответственно, чувствовала страх — так её кровь станет ценнее для Маромира.

А страх Миена действительно чувствовала. Именно сейчас ей вдруг пришло в голову, что её вообще-то могут убить. И никто никогда не узнает об этом.

Может ли быть такое, что она сама себя загнала в ловушку?

Миена закрыла глаза, стараясь успокоиться.

Подождать. Просто подождать, больше ничего не остаётся… Её палачи… то есть её коллеги… специально тянут время.

Наконец, девушка с чёлкой поставила у ног Миены специальную чашу. Кровь пройдёт через жертвенник — и появится там, за вычетом платы Маромиру. Скосив глаза к ногам, насколько это было возможно, некромантка занервничала ещё больше: чаша показалась ей огромной.

Её коллега усмехнулась, хотела было что-то сказать, но передумала.

Правильно, успокаивать жертву — вредно для обряда.

— Ты несёшь добро? — вдруг спросил кто-то в глубине пещеры.

— Я несу добро в «Маргу», — чётко прозвучал ответ, как будто человек стоял прямо здесь.

Роис. У Миены слегка отлегло от сердца.

Роис не позволит её убить. Наверное. Не должен.

Пребывать в неведении ей пришлось недолго.

— Ты что творишь?! — Роис подбежал к жертвеннику как раз в тот момент, когда проводившая обряд некромантка вплотную приблизилась к Миене с ножом. — Это же моя однокурсница, я же предупреждал насчёт неё…

— Нам нужна кровь, — последовал недовольный ответ. Кажется, «марганка» надеялась закончить дело до появления Роиса. — Ты сам это знаешь. Я не собираюсь её убивать.

— Да, но это риск, — заметил Роис.

— Каждый из нас рискует.

— Так ведь Кейна, она же…

В голосе парня неожиданно появились просительные нотки. Миена скосила глаза в попытке увидеть его лицо, но не преуспела.

— Всего один раз! — сердито оборвала его Кейна. — В конце концов, она воспользовалась нашим жертвенником в своих целях. И должна заплатить «Марге».

— Это правда, — тихонько подтвердила Миена. — Но о чём вы? Что за риск? Для чего вам всё-таки кровь?

Роис собирался было ответить, но Кейна опередила его:

– Для сферы. Прозрачная сфера, полная силы, которая при правильном использовании может уничтожить Рикван целиком.

Роис после этих слов слегка попятился, словно не ожидая такой откровенности от своей подельницы, и теперь Миена хорошо видела его слегка ошарашенное лицо.

Она сглотнула и перевела взгляд на девушку.

– Вы собираетесь…

– Мы собираемся показать им силу, — отрезала Кейна. — Я не говорю, что именно таким образом. Но время, когда можно было договориться по-хорошему, давно закончилось. И слишком много наших полегло во время этих «хороших» разговоров. — Она оскалилась. — В любом случае, ты уже связана, и тебя уже никто не спрашивает. Ройт, отойди, из-за тебя придётся начинать всё сначала.

Миена взглянула на бывшего однокурсника, но тот сразу отвёл глаза и отступил в тень. Смятение на его лице ещё больше насторожило Миену. У неё появилось чувство, что ей сказали далеко не всё. По крайней мере, не сказали того, что ей обязательно нужно было знать.

Однако обряд возобновился, и вскоре ей стало не до судеб невинных рикванцев.

***

Это всё-таки закончилось. Закончилось…

Миена по-прежнему плохо соображала, где она и что с ней. Если бы было иначе, она бы куда с большей осторожностью шла по знакомому маршруту. Потому что в конце этого маршрута была пекарня, а в пекарне — тело несчастной Лиранты. Но Миена не вспоминала об этом. Улицы Грома были по-летнему солнечны, лучи отражались в свежевыстиранном белье над улицами, смешивались с пылью, прятались в тени палисадников, где перекликались птицы…

Душно, душно, ярко, громко… Какой-то спор на рынке, слова — как незнакомые, чужие, сложно вдумываться в смысл… Играющие в догонялки дети… Досужие беседы кумушек: «А завтра-то, наверное, дождь»… Сделки, свершающиеся прямо на улице: «Ваша доля, ресс»… Телега эта ещё перегородила полдороги! Стоит зачем-то у магазина игрушек… Зачем? Неважно…

Главное, что всё закончилось… Ей теперь просто нужно прийти в себя. Прийти в себя… Отлежаться, или хотя бы отсидеться, пока всё тело не перестанет ломить… Это невыносимо, невыносимо… Миена не обрекает своих жертв на такое: зверюшки умирают относительно безболезненно, и ужас их недолог. Они не чувствуют себя спелой сливой, которую раз за разом словно сжимают в кулаке, выдавливая сок, тело их не сводит судорогами в такт марским словам, они не вопят от ослепляющей боли, когда жилы натягиваются до предела, чтобы из раны вытекла очередная порция крови…

Миена непроизвольно коснулась по-прежнему горевшей раны на сгибе левого локтя, и ощутила ткань повязки. Она и забыла, что рану ей перевязали. Кажется, это был… нет, точно, это был Роис. Он и проводить её хотел, но эта женщина — Кейна — прикрикнула на него, и парень виновато отступил… Всё-таки он очень изменился, и эти изменения разочаровали бы Миену — если бы она была способна их осознать. Если бы она способна была осознать хоть что-то.

То, что случилось в пещере, всплывало в её памяти разрозненными сценами. И редкие реплики остальных некромантов, и пахнущие сыростью стены, и россыпь огоньков в полутьме: несколько жёлтых и один — бело-серебристый, как путешествующий по зимнему лесу Оклегон… Сфера. По краю сознания мелькнуло что-то полузабытое, тень древних фолиантов из библиотеки Порога — но Миена не стала на ней сосредотачиваться.

Потому что вон впереди знакомая черепица и краешек обновлённой Корбаром вывески — «Громские кренделя». А значит, стоит немножко потолкаться среди внезапно сгустившейся толпы — и придёт счастье, и совсем скоро Миена увидит свою кровать кровать, и ляжет в неё, и…

Так, стоп. Какую кровать?! Ей ведь нельзя сюда возвращаться! Толпа возле пекарни тут же объяснилась мгновенно всплывшими в голове воспоминаниями.

Только здравый смысл вернулся к Миене, как тут же откуда ни возьмись из толпы вынырнул стражник. Миена отшатнулась от него, как от чумного — и врезалась в кого-то спиной. Обернулась — и увидела здорового мужика с чёрной бородой и недобрым взглядом.

Зачем она пришла сюда? Дура, дура! Её теперь поймают и отправят в замок Бэр… или куда там… А она должна спасти друзей, ведь она теперь сильная…

— Тебе плохо? — услышала Миена. Или ей показалось, что услышала.

Некромантке неудержимо захотелось сесть — и она стала садиться. Прямо сюда, на площадь, среди зевак, окруживших пекарню, под ноги бородачу…