Жилось Миене не то, чтобы радостно, но зато спокойно. Всё шло своим чередом. Пугливые клиенты робко стучали по ночам в её дверь, и чем ближе было дело к зиме, тем чаще этот стук раздавался в маленьких Миениных сенях. Поначалу она вздрагивала, боялась, что сделает что-нибудь не так — однако приток клиентов только рос. Девушка ждала, что однажды её услуги понадобятся в Тиугаре, а то и в столице, в Рикване — по окончанию Порога она подписала договор, по которому обязана была явиться по первому же вызову из гильдии некромантов. Людей их профессии иногда задействовали во всякого рода государственных делах. В королевском дворце всегда служил некромант, а прочих же часто привлекали министры или градоправители, по необходимости, основываясь на характеристиках, которые давал своим питомцам Порог. Миена была хоть и не лучшей выпускницей, но входила в первую пятёрку, поэтому и надеялась, что её позовут. Однако время шло, а заговорённый тубус с гербом гильдии так ни разу и не стукнул в её ставни.
Она успокаивала себя мыслью, что в Вистании сейчас всё слишком хорошо и спокойно, чтобы привлекать некромантов. С соседями отношения прекрасные, урожай в этом году удался, казна наполнена доверху. Да и прочие маги не пальцем деланы. Некромантов обычно зовут, когда война на пороге, ну или случается что-то совсем уж из ряда вон выходящее…
Никогда Миене в голову не пришло бы проводить обряд, чтобы посмотреть, что происходит в это время в Рикване. И уж тем более в королевском дворце. Поэтому она и не видела, как прямо на полу в коридоре спят стражники королевской опочивальни, как без скрипа приоткрывается расписанная лакированными миниатюрами дверь, и чья-то осторожная тень крадётся к занавешенной пологом кровати…
Всё, что последовало потом, покатилось, как снежный ком. Слишком быстро, чтобы новости успевали доходить до окрестностей Дальновейска. Конечно, глашатаи, отправленные градоправителем, успели разнести по окрестным сёлам, что, мол, король Лиус Белый умер — и да здравствует король Арбес Белый! Но кто побежит сообщать новости некромантке? О том, что во главе Вистании оказался наследник Лиуса, она узнала от очередного ночного визитёра три дня спустя. Об обстоятельствах гибели предыдущего короля никто из сельчан не имел ни малейшего представления. Слухи до них всё ещё шли. И не только об убийстве.
О том, кто это убийство совершил, пока знали лишь власти. Градоправитель Дальновейска получил депешу срочным курьером. В ней говорилось не только о воцарении нового короля, но и об убийстве предыдущего. А также о срочных мерах, которые следует предпринять в связи с этим убийством. Потому что виновник уже найден, его имя пока держится в тайне, но как только будет обнародовано, общественность вскипит.
«Будьте готовы, — говорилось в письме. — Отряды сильнейших наёмников и магов будут брошены во все уголки страны, ибо обстоятельства требуют от нас решительных действий во имя покоя граждан…»
Градоправитель содрогнулся при мысли о том, чем всё это может обернуться, но в обратном письме заверил нового короля в своей бесконечной лояльности. Отправив гонца, он тотчас же приказал своему самому верному помощнику составить список некромантов, живущих в Дальновейске и его окрестностях. Когда придёт время — он должен быть во всеоружии…
Миену занимали совсем другие проблемы. Очередной визитёр — следующий после того, который рассказал некромантке о новом короле — просил денег. Девушка закатила глаза и дунула на прядь волос, упавшую на лицо. Как раз сегодня она вымыла голову, русые кудряшки распушились ещё пуще обычного, и все попытки собрать волосы терпели крах.
— На монетном дворе ставят специальный знак, — с некоторым раздражением сказала Миена. Не в первый раз к ней приходили с подобной просьбой. — Этот знак можно заметить только вооружившись микроскопом…
— Чем?
Миена исподлобья посмотрела на клиента. Нехорошее у него было лицо, недоброе. Злобные искорки в чёрных глазах не исчезали ни на секунду, из смятой, как пакля, бороды с проседью торчала сизая груша носа. Человек плохо жил, много пил и винил в этом всех вокруг, кроме самого себя.
— Специальным инструментом, — перевела Миена. — Невооружённым глазом этот знак не углядишь, а он есть. Я не смогу сделать то, что не вижу. Кроме того, если вы не в курсе, подделка денег запрещена законом.
Мужик хрипло рассмеялся.
— Да кто ж этот знак на них выискивать будет, у нас на рынке-то…
— Нарушать закон я не буду, — отчеканила Миена.
— Ага, а как душегубством заниматься — так это пожалуйста! — разозлился мужик. — Вам же, некромантам, и человека убить не зазорно ради волшбы своей поганой!
— Только в исключительных, согласованных с властями случаях.
Мужик сплюнул — прямо на пол! — и ядовито заметил:
— А соседка моя, Курента, которая наследство давеча получила, просила тебя дом отгрохать, так тоже отказала! Про силы какие-то толковала, которые, дескать, зимой тревожить нельзя для такого дела! Тот, который до тебя здесь жил, шутя и с брёвнами управился, и с крышей, и внутри всё устроил одним волшебством. А у тебя кишка, видать, тонка — одно название, что некромантка! Вылив на неё этот ушат желчи, он развернулся было, но в тот же самый момент в руке Миены хрустнул панцирь улитки. Она держала с лета нескольких улиток в специальном ящике, подкармливая их выращенными на подоконнике растениями, и всегда перед работой клала пару-тройку штук на стол. Это была особая порода, хрупкая во всех смыслах и капризная. Осколки панциря в мягком тельце означали для такой улитки почти мгновенную смерть — именно то, что и было нужно некромантке.
В приоткрывшуюся завесу между мирами потекла энергия, оборачиваясь знакомым холодком в кончиках пальцев. Миена вскинула правую руку и дала короткий приказ на марском языке, подчиняя себе пространство. И пространство выгнулось дугой; невидимая лента обвила шею бородача, затянулась петлёй. Но не очень туго: всё-таки убийство есть убийство, и если не докажешь, что случай был «исключительный», вздёрнут на эшафоте, как обычную душегубку.
— Не советую тебе рассуждать о моих кишках, — хрипло проговорила Миена. Холод разливался по телу, как будто она погрузилась в одежде в родниковое озеро, и вода начинала медленно пропитывать ткань. — Как бы твои собственные в узел не свернулись. И говорить о том, в чём не разбираешься, тоже не советую. Сейчас я отпущу тебя, ты возьмёшь тряпку, что у печки, и подотрёшь за собой. А потом провалишь отсюда и больше никогда не вернёшься. Поверь, смерть — не худшее, что может с тобой случиться.
Уже потом, когда Миена сидела в одиночестве за своим рабочим столом и счищала с ладони останки улитки, она подумала, что повела себя крайне неразумно. Ведь этот тип наверняка насочиняет о ней всякого и растреплет на всех углах. С одной стороны, оно и к лучшему — больше бояться будут, меньше будут наглеть. С другой, это может навредить работе.
Вообще-то обычно девушка гораздо лучше владела собой. Но сейчас дело было в том, что неприятному гостю удалось её задеть. Миена-то прекрасно знала, почему она не стала строить дом для Куренты.
Потому что ей не хотелось убивать ни медведя, ни оленя, ни лося ради того, чтобы создать дом для вздорной тётки, которая и так неплохо живёт — просто хочет покрасоваться перед соседями, ибо в этом видит главную цель и смысл своего существования. Миена вообще любила животных. И ей, если совсем по-честному, было жалко убивать кого-то из лесных зверей. Да и сомневалась она, что сможет это сделать.
Но с другой стороны, это была ступень, которую нужно было преодолеть, чтобы стать настоящим профессионалом. В Пороге Миена участвовала в обрядах, где использовались убитые волки, лисы и кролики. Дело это было добровольное, к тому же присутствовать в любом случае можно было всем. Миена хорошо помнила, как её однокурсник Триген, заколов связанного матёрого, создал из груды корявого железа красивую, с завитушками, карету, только неокрашенную и без сидений. Гарена, первая из пяти девочек на курсе, ради обряда на жертвеннике расправилась с кроликом, причём предварительно сама его завлекла и сковала заклинанием. С помощью кролика четырнадцатилетняя некромантка призвала из Маромира в Явомир мелкую, но довольно агрессивную сущность. В обмен на полученную от кролика энергию Гарена обрела возможность колдовать пять дней кряду, не обращаясь к Источнику дополнительно… И Роис, конечно. Роис тоже проводил обряд. И тоже с волком. Почему-то всем мальчишкам хотелось использовать волков. А уж Роису сами Создатели Миров велели — ему, с его неуёмным жизнелюбием, жаждой во всём быть первым и решать нерешаемые, на первый взгляд, задачи. Вот и тогда он хотел прозреть пространство, причём увидеть он замыслил комнату логорского дворца, резиденции правителей соседней страны. И не абы какую комнату, а опочивальню принцессы! Разумеется, наставнику он поначалу об этом не поведал, и высказал полностью свою просьбу уже тому, что явилось на его зов из Маромира. Ох и скандал потом был… Особенно когда сущность отказалась убираться обратно в свой мир, и её пришлось усмирять вместе всем классом. Маромирские обитатели очень тонко чувствуют потенциал того, кто их вызывает; известно, что некромант, помимо энергии смерти, делится ещё и своей энергией, а Роис в этом смысле всегда был лакомым кусочком…
