— Молодец.

— Очень. Очень способный ребёнок, — покачал головой Станимир Тадеушевич. — Сколько навыков? Три? Четыре? В каком возрасте, в четырнадцать лет? Вы хоть понимаете, что это никак не шесть процентов. А двенадцать. А то и пятнадцать. Таких людей во всей Империи сотни, если не десятки.

— Что такое «Лоза»? — спросил я вполголоса и решил снова перейти на «вы». — Вы сказали тогда в тайной полиции. Мне отец ничего не говорил.

Станимир Тадеушевич покачал головой.

— Во-первых, я не уверен. Никто не уверен. Возможно, я соврал Роману Романовичу. Предположение возникло у вашего отца буквально в момент нашего разговора. Ряд признаков, догадки. Во-вторых… Мы сейчас очень многое с вами пережили, Эльдар Матвеевич. Но… я не могу это рассказать. Вы кандидат, к тому же я этого проверить не могу. А я сейчас, по сути, сдаю аттестацию. Чем меньше деталей знаете вы или мы… Более того, даже многие действующие ассистенты и магистры Общества не знают о том, что сейчас происходит!

— Жаль, что вы мне не доверяете. Я тогда попробую догадаться. Лозоходцы обычно ищут месторождения золота. Мы имеем дело с сенсами. И с чем-то важным настолько, что к этому подключились весьма существенные противники. Она что-то указала или может указать… что-то такое, о чём знают очень немногие…

Первичные месторождения силы, вдруг понял я — и не озвучил. На лице у Станимира я прочитал такое раздражение и даже лёгкую злость, что понял — в это лучше не лезть.

— Я не скажу.

— Нам не надо везти её в этот интернат, — вдруг понял я. — Там они её тоже найдут.

— Насколько я знаю, интернат более чем хорошо охраняется. Огороженная территория в несколько гектар, очень мощные сенсы… К тому же — кто сдал её бандюганам? Кто-то из внутренней безопасности флота? Может, какие-то группы, связанные со Строгановыми, они поняли, что тайная полиция проявляет интерес, и решили заполучить ребёнка, даже не зная о точных причинах.

— Некогда гадать. Пока нам надо безопасно доехать… Слушайте, у меня есть мысль. Какой следующий город?

— Вельск, кажется. Через минут сорок.

Я нашарил в кармане визитку, оставленную тем таксистом-бандюганом.

— Доброй ночи. Беспокоит Циммер, подпоручик особого отдела Курьерки. Мы с вами встречались…

Связь была плохой, но слова я разобрал.

— А, да, молодой человек, я вас помню. В чём ваш интерес?

— У вас есть люди в Вельске? Мне будет нужна машина. Напрокат. На сутки, может, больше. И люди. Хотя бы двое. Через полчаса.

— Молодой человек… у меня есть люди, но мои услуги стоят недёшево.

— Полтысячи рублей вас устроит?

— Более чем. Ожидайте у кабака «Тень летучей рыбы». Деньги иметь при себе.

Безымянный главарь банды положил трубку.

— Кто это? Ему можно доверять?

— Понятия не имею. Бандюган какой-то местный, они вроде как собирались ограбить вашего начальника. Этого… Котельникова. У вас будет пятьсот рублей наличкой?

Станимир Тадеушевич ничего не ответил и молчал все последующие полчаса. Включил магнитолу, в которой заиграла композиция в стиле стоун-джаза, то бишь хард-рока, слова которой показались очень знакомыми.

Да, теперь решено: без возврата

Я покину родные края

Уж не будут листвой крылатой

Надо мною звенеть тополя

Низкий дом мой давно ссутулился

Старый пёс мой давно издох

На московских изогнутых улицах

Помереть, знать, судил мне Бог

Я даже не удивился — многие поэты серебряного века являлись людьми-парадоксами, и не удивительно, что их лирика звучала и в этом мире спустя десятилетия. А в родные уже теперь Москву и Подмосковье действительно уже хотелось. Хотелось на родной диван, и хотелось к Алле, хоть я и ощущал, что мои чувства к ней не так уж и крепки. Но задание было важнее. И я пока был уверен, что делаю всё верно — и исходя из стратегии отца и Общества, и исходя из интереса моей личной Миссии. Если девочка действительно является Лозой, то есть инструментом, который ищет неоткрытые Первичные Источники силы — это именно то, что мне нужно для реализации моего плана по уничтожению мира. И поэтому пока что следовало её спрятать как можно глубже и обеспечить безопасную жизнь.

Снова заговорил мой спутник только на подъезде к городу, снова взглянув в зеркало заднего вида.

— Снова гости. Два мотоциклиста.

— Может мимо… — предположил я, но ошибся.

Мотоциклисты выстроились в ряд и быстро догнали машину — байки были столь быстрые, что мы не успели нарастить скорость. Ехавший первым — в обтекающем комбинезоне и шлеме, похожий на большого головастика, держал в руке на руле ствол — короткий, блестящий. А второй, маленький и юркий, отпустил руль и готовился не то запрыгнуть на ходу на крышу нашей машины, не то открыть дверцу, за которой сидела Анука.

Я оказался проворнее. В тот самый миг, когда первый оторвал руку от руля, я выстрелил первым. Точно не понял, убил ли, то первый мотоцикл тут же кувыркнулся, и в него влетел второй. Чем-то прилетело по борту, но Станимир успел удержать курс.

— Это ненадолго. Скорее бы город. Вам назвали точку?

Кафе «Тень летучей рыбы» обнаружилось на берегу местной речушки. Там стоял старый джип, явно приехавший откуда-то из тайги, и рядом с ним стояли двое рослых ребят. Увидь я их в тёмном переулке — приготовился бы к поножовщине. Но заговорил один из них весьма учтиво.

Бандюган оказался худой и плечистый, почти налысо бритый, в полосатой майке, похожей на тельняшку, штаны с подтяжками и обрезом на плече. На фоне грязного шестиместного джипа он больше походил на заокеанского рэднека, чем на парня из архангельской глубинки. Впрочем, язык выдавал в нём чистокровного помора — с оканьем, ёканьем и характерными словечками.

— Добрый день, мне поведали о проблеме — наперво покажите-ко деньги.

Станимир Тадеушевич молча достал из кармана пачку пятидесятирублёвых ассигнаций. Сам не знаю почему, но прикинул и присвистнул. Учитывая, что каждая из этих купюр являлась средней месячной зарплатой в этой губернии, а всего бумажек было десять — сумма была более чем приличной.

— Я верну, — тихо сказал я Станимиру Тадеушевичу.

— Не стоит. Не надо. Всё в рамках бюджета.

Он протянул купюру в руки бандюгану. Тот криво усмехнулся, взял.

— Глупинькой вы, барь, кто ж наперед работы деньгу даёт? Я ж не ерефеню, вижу, что не вирун. Ладно вам, что и я не вирун — а то бы дух вон и кишки на рогатку. Но курьерская… курьерских уважим, уважим, не обманем. Сажайтесь-ко во машину.

В машине сидел третий — более опрятно одетый, пожилой, но тоже со стволом.

— А есть женщина-водитель? — вдруг пришла в голову мысль.

Главарь покачал головой.

— В контракте этого не помянули. Но можем организовать, дочка Палыча.

— Организуйте. Желательно — быстрее.

Он кивнул и удалился звонить. Меня же отвёл в сторону Станимир Тадеушевич.

— Предлагаете мне бросить машину? Чтобы замести следы? Какой план? Я так и не понял.

— План следующий. Сначала мы лечим вот эту даму на заднем сиденье. Затем вы едете дальше по маршруту. Только на месте моём и Ануки сядут двое этих ребят. Я же беру эту машину с женщиной-водителем. Сажаю в неё Ануку и еду в направлении, о котором ни вам, ни тайной полиции, никому другому не будет известно.

— Но тогда же! Тогда я не закончу аттестацию!

— Закончите, — покачал я головой. — Я сообщу и отчитаюсь, что всё прошло успешно. Что вы справились и очень помогли в этом деле. Хотя ваше решение привлечь тайную полицию к процессу мне кажется спорным… Ладно, проехали. Кто ваш непосредственный руководитель?

— Мой наставник — Пунщиков. Ян Яковлевич. Он же глава департамента развития нефтегазовых промыслов нашего картеля и начальник вашего отца. Кроме нас троих в нижних слоях… иерархии никого не было задействовано.

— Где он, вы можете сообщить?