От лёгкого испуга я мысленно врезал по магистрали, как по натянутой струне, и открыл глаза. Свет в салоне снова моргнул. Похоже, всего в четырёх-пяти рядах от меня сидел террорист.

Я мог позвать стюарда сам, но решил действовать по-другому.

— Позови стюарда, — тыкнул я в бок Лукьяна. — Изобрази панику.

— Зачем⁈

— Выполняй! — прошипел я.

Тот поджал губы, но просьбу исполнил, тут же заголосил.

— Стюард, воды, воды! Мне хреново, блин!

— Фу, что за манеры! Что за слова! — услышал я голос пожилой дворянки, сидевшей через проход.

Стюард бегал и успокаивал то одного, то другого, и в салоне действительно становилось тише. Я понял, что он, скорее всего, также ищет кого-то среди сенсов, кто мог бы быть причастен. Но к нам он всё-таки пришёл.

— Простите, вы будете вынуждены чуть подождать, сударь, я не могу сейчас налить вам воды… — начал он, наклонившись над нашими сиденьями.

— Вас позвал не он, а я, — сказал я тихо. — Я дошёл до ближайшего контроллера, кажется, вентиляционного. Отсчитал четыре ответвления по основной магистрали. От кого-то в салоне идут сигналы управления в контроллеры. Где-то рядом.

Парень изменился в лице, внимательно всмотрелся в меня, проверяя, вру ли я. Осторожно поднялся и посмотрел назад, между рядов. Затем сказал:

— Спасибо, сейчас проверим.

— Помочь? — спросил я.

Стюард не ответил — зашагал почему-то вперёд, в кабину пилота.

— Куда он делся? — запричитала пожилая дворянка. — Что за ерунда! Мы терпим бедствие! А он ушёл прохлаждаться.

Стюард вскоре появился, он энергичным шагом направился назад. Я услышал тихий разговор:

— Сударыня, пожалуйста, разбудите вашего супруга.

— Он спит, у него был тяжёлый день, — я услышал недовольный женский голос с сильным незнакомым акцентом.

— Сударыня, я вынужден вас настойчиво попросить расстегнуть ремень и подняться…

Следом из кабины вышел второй пилот — рослый здоровый кавказец, подбежавший к месту.

— Встала быстро! — рявкнул он.

Я услышал сцену возни, звук дерущихся тел — увы, пристёгнутый ремень не позволял всё увидеть. А следом раздался громкий мужской голос.

— Долой дворян! Либерат ди Минданао!

Послышался хлопок, кто-то упал, а секунду спустя мимо нашего ряда скользнула тень. Позади верещала женщина — на незнакомом языке. Смуглый парень-азиат в цветастой футболке и смешной панамке двинулся вперёд, к кабине пилота. Он сжимал в руке что-то — не то пузырёк с какой-то жидкостью, не то камень. Я среагировал быстро, хоть и немного запоздало. Расстегнул ремень, словно пружина высунулся в проход и схватил незнакомца за плечо.

Следом — ему подставила подножку та самая пожилая дворянка, и террорист стал падать. Лукьян дёрнулся было ко мне, но, всё же, тоже среагировал — дал падавшему пинка по голени, от чего тот не удержался и упал на пол в проходе. На него навалилось сразу трое — двое мужиков с соседних рядов, а сзади, из прохода уже спешил стюард. Я посмотрел назад — пилот сидел в проходе, удерживая коленом жену террориста, а рукой прикрывая рану на плече. Кровь сочилась через мундир, а сам он щурился от боли. Поймав мой взгляд, он криво улыбнулся и кивнул.

Между всем этим я как-то не заметил, что освещение в салоне перестало моргать, а кондиционеры над сиденьями снова зашумели. Злоумышленника, как и его жену, замотали скотчем, повели куда-то в эконом-класс.

— Закройте ему глаза, — посоветовал я. — Мало ли, опять чего нащупают.

Позади послышались голоса:

— Винт! Один винт работает!

А пилот между тем сообщил:

— Дамы и господа. Инцидент за борту успешно завершён. От лица авиакомпании выражаю благодарность неравнодушным пассажирам и приношу извинения за доставленные неудобства. К сожалению, через десять минут мы вынуждены будем совершить экстренную посадку в Новгородском аэропорту. Самолёт начинает снижение, пожалуйста, пристегните ремни…

Гул негодования пришёлся по салону. Да уж, нет ничего более неприятного, чем смена аэропорта прибытия. Я взглянул в окно — горизонт заваливался, самолёт принялся описывать виражи, готовясь идти на посадку. Впереди виднелся Великий Новгород, и сначала я удивился, обнаружив, что он лежит на берегах узкого залива. Но потом вспомнил про изменившуюся по сравнению с Основным Пучком береговой линией и понял, что иначе быть и не может.

К тому времени я уже немного ознакомился с картой, и запомнил массу различий. Данная мировая Ветвь долгое время развивалась близко с привычными мне мирами, оставаясь при этом реальностью совсем с другой географией. По прошлому опыту я знал, что соседние миры неизбежно влияют друг на друга, так как человеческие судьбы, словно волокна Ветви, растут в том же направлении и наполняются теми же «соками». От этого получилось странное явление — многие города и страны имели схожие названия, а народ имел идентичные язык и культуру. При этом многие города оказались сдвинуты со своих мест, подстроившись под другие берега и течения рек. Саратов расположился на берегу огромного, растёкшегося на север Каспия, Ставрополь — на Манычском проливе между Чёрным и Каспийским морями. Санкт-Петербург, в который мы так и не долетели, стоял не на Неве (которой попросту не было, как не было и независимого Ладожского озера), а восточнее, на Свияге. Эта же участь постигла и Великий Новгород.

Посадка, высадка, развоз по разным залам. В коридоре с представителем компании — десятку человек, включая нас, объявили благодарность и попросили позвонить через несколько дней, после чего сообщили, что челночный рейс отправится через три часа. А пока нам предлагалось разместиться в гостинице при аэропорту.

— Нет, это никуда не годится, — сказал я, выйдя вперёд. — Особый отдел Курьерской службы. У нас экспресс-доставка, нам требуется срочный транспорт.

— Куда?

— В Архангельск.

Сотрудница попросила подождать минуту, позвонила куда-то по мобильному телефону. Затем буквально схватила нас за руку и потащила через коридоры обратно на лётное поле. На этот раз мы пробежали мимо двух самолётов — нашего и ещё какого-то, и упёрлись в длинный ряд чёрно-красных вертолётов, или, если быть точнее, геликоптеров. Вдоль ряда циркулировало несколько челноков-платформ с поручнями, наша тройка запрыгнула на них, после чего сгрузилась около весьма старого и облезлого аппарата. Здорового, похожего на сплющенное яйцо, с четырьмя винтами сверху, как у огромного геликоптера. Внутри было не протолкнуться — в прямом смысле, как в маршрутном такси.

— Курьерская служба, особый отдел! — крикнула сотрудница проверяющему билеты контролёру, после чего поехала обратно.

— Только полустоячие, — сказала полная тётка на входе. — Документы предьяви.

Стоячие места в вертолёте, усмехнулся я. Что-то новое!

Полустоячие, как выяснилось, представляли собой узкие ряды конструкций с ремнями и поручнями, куда предлагалось протиснуться, приспособить пятую точку к характерной вмятине на поролоне и пристегнуться. Зато ждать взлета долго не пришлось — буквально через пару минут дверь захлопнулась, аппарат заревел двигателями, резво поднялся вверх и полетел на средней высоте.

Никаких наушников, как в нормальных полетах на вертолетах, тут не предлагалось, все полагались на шумоизоляцию корпуса. В салоне пахло потом, ревели младенцы, пару раз лаяла и заливалась воем собака. Лукьян прямо-таки изворчался, особенно когда стоящий рядом с нами парень запросился в туалет, и пришлось уплотняться. Вертолёт летел с тремя остановками, примерно как автобусы. Сначала — в Вытегре, достаточно крупном портовом городке на Волго-Балтийском канале, затем — над лесами до Плесецка. Там была длительная остановка, мы успели размяться и сходить до ларьков и перекусить. Люди заговорили про космодром, и я усмехнулся — как часто он бывает в этом месте, как в Основном Пучке, так и за его пределами. Напоследок — в Северодвинске, где я впервые почуял солёный воздух Грумантского моря.