— Ваня, у него линзы! Его по лицу бить нельзя! — побежала за ними Анастасия.

— Девушка, а платить кто будет? — Вероника вместе с амбалом-администратором перекрыли ей дорогу. — Одного кавалера сейчас по скорой увезут, другого полиция, кому оплачивать?

— Как полиция? Его посадят! Ваня, не надо! — Настя тараном выставленного локтя попыталась пробить брешь обороны, но все оказалось тщетно. — Сколько, я заплачу? — торопливо полезла она в сумку.

— Подождите, я сейчас счет выпишу, — официантка пошла к стойке, оставив оборону на администратора и охранника в одном лице.

— Да не могу я ждать! — Настя билась в истерике.

— Вон окошко, оттуда все видно, — смилостивился здоровяк.

Девушка подлетела к окну и уткнулась носом в стекло, воображение рисовало чудовищные картины…

В сумерках угасающего дня спокойно разговаривали ее кавалеры. Игорь курил, после каждой затяжки слегка киношно чертя воздух сигаретой. Иван, заложив руки в карманы, переминался с носка на пятку. Со стороны могло показаться — беседа приятелей: «Как дела? Как сам? Ну, бывай».

Игорь отшвырнул сигарету, пожал Ваньке руку и, не оглядываясь, пошел прочь.

«Эй, куда он⁈ А я?» Насте показалось, что ее бросили, как ненужную вещь. «Лучше бы драка».

— Давайте счет, — подошла она к официантке.

Зрители ядовито зашептались.

— Счета пока не надо, мы еще не ели, чтобы платить, — сверкая довольной улыбкой, подошел Иван. — Пошли трапезничать, девочка в майке.

— Это не майка. Куда Игорь ушел?

— Поедим, и все расскажу, — Иван потащил ее к столику мимо ухмыляющихся зевак.

Насте было стыдно.

— Давай уйдем, — зашептала она.

— И подарим им мои деньги?

— Я тебе верну.

— Пошли лопать.

Девушка уныло топила ролл в соевом соусе, аппетита не было. А вот Ванек работал палочками с большой скоростью.

— Почему ты не в ночном клубе? — Настя ткнула в обжору палочкой.

— Здесь ключевое слово «ночной», а сейчас еще вечер. Успею.

— Вань, ты испортил мне свидание. Я же сказала, что ошиблась, ты, вообще, меня слышал?

— Слышал, — парень закинул в рот последний ролл. — Ты же говорила, что встречаться будешь только по большой любви?

— Так может она бы и пришла, если бы ты не влез.

— С этим трусом? Это вряд ли.

— Он не трус! — возмутилась Настя. — Он с тобой пошел, а мог бы полицию вызвать.

— То-то он выдохнул, когда я на улице на нормальном русском заговорил.

— Что ты ему сказал?

— Что вышло недоразумение, девочка не собиралась к нему на свидание, а несла взятку за зачет.

— Допуск.

— Да, какая разница. Клятвенно обещал, что ты выучишь. Ты же выучишь? — правый глаз знакомо прищурился.

— Учи — не учи, после такого мне допуска не видать, — Анастасия поставила перед Иваном свою порцию.

— А ты не будешь? Зря, вкусно. Допустит и за экзамен пять поставит. Такие любят себя благородными почувствовать, а поступил-то как сволочь.

— Почему это? — Настя, скрестив руки на груди, откинулась на спинку кресла.

— Потому… — Ванька отзеркалил ее позу, тоже откинувшись назад. — Колечки на ушах прикольные, — хмыкнул он. — Представляю, как у тебя с похмелья утром голова болела, раз ты браслеты вместо рук на уши надела.

— Может хватит надо мной стебаться? — Настя швырнула в него скомканной салфеткой. — Я хорошо выгляжу, иди к своей Ирке и советы ей раздавай, как одеваться или раздеваться.

— Ну, уж нет. Кольке некогда за сестрой присмотреть, у него любовь, кто-то же должен проследить, чтобы ты одна по улице в майке не расхаживала.

— Это не майка! Нормальное платье.

— С парнем рядом идти — да, одной — опасно, вызывающе, а дураков вокруг много.

— Я бы с парнем и пошла, если бы ты не влез, — возникло жуткое желание вылить чайник на чужое темечко, Насте пришлось приложить усилие, чтобы совладать с собой. Выводить девиц из себя этот «супчик» умел, смахивает на мелкую месть из ревности, или нет?

— Если ты не заметила, крендель слинял. Если бы я сидел в кафе с девчонкой, и ко мне подкатил бы ее парень с претензиями, я бы спросил у девочки, с кем она хочет остаться. И если бы она сказала — с тобой, я бы не ушел, — Ванька перегнулся через стол, его глаза цвета незрелой антоновки оказались совсем близко.

— Ну, ты сравнил себя и Игоря, — Настя, не выдержав гляделок, отвела взгляд, — у вас разные весовые категории.

— Ты его руки накаченные видела? Паренек за собой ухаживает, еще не факт, кто кого.

— Да, факт-факт. Хорош на комплименты нарываться, любят некоторые прикидываться сирыми и убогими. Влетел такой весь реальный пацан, даже я испугалась, а Игорю каково? А инстинкт самосохранения еще никто не отменял.

Настя заметила, как на щеках у Ваньки проступил легкий румянец, как-то часто ее кавалеры сегодня меняют цвета. Она налила себе успевшего настояться крепкого чая, вдохнула облачко пара, сделала небольшой глоток. Чай успокаивал. Вот так сходила за допуском! Один ухажер сбежал, другой оттачивает на ней остроумие и поучает.

— А ты сегодня обалденно-красивая, — вдруг с мягкой улыбкой сказал Иван.

Вот как он умеет так, одной ничего не значащей фразой все внутри всколыхнуть?

— Я же в майке, — усмехнулась Настя, пряча волнение.

— Майки тебе идут, и даже цыганские браслеты на ушах ничего так смотрятся.

Образ Игоря с розой и бицепсами мгновенно пожух, а память услужливо стала подсовывать кабину лифта и теплые жадные губы, да чтоб их!

И тут в кармане у Ваньки противной вибрацией запрыгал телефон.

— Алло, — он улыбнулся, как будто на другом конце связи его могли видеть, — Привет.

У Насти неприятно заскребло где-то в груди. Так тепло «Привет» можно сказать, только близкому родному человеку.

— Что делаем? Сидим в ресторане, японцев изображаем. Сама как?

Она!

— Да ни в какое сравнение, у тебя лучше, можно было и не спрашивать… Все в силе, как договаривались, своим привет… Увидимся. Пока.

Ванька быстро отключил телефон, но Настя успела увидеть надпись «Иришка». Ни Ира, ни Ирина, ни Ирчик какой-нибудь, а именно Иришка. Соперница материализовалась, обрела плоть и кровь. Из чисто теоретического объекта где-то там в параллельном мире, она вломилась в ресторан с противным виброзвонком и дала понять, чей зеленоглазый. Конечно, ее! С ней он сейчас ворковал, подлизывался, а Настю подкалывал и дергал. Если раньше в глубине души Анастасия надеялась, что и нет никакой Ирки, что Ванька просто врет, чтобы вызвать ревность, и у нее создавалась иллюзия, что выбор все-таки делает она (как там в слух себя не убеждала), но теперь ясно — ему просто нравится дергать за ниточки неумеху-психолога, наблюдать, как эта стрекоза вертится под острой булавкой, а с той другой у них чувства — мягкие, теплые, нежные.

— Насть, ты чего такая кислая?

«А то ты не понял — чего?»

— Устала, поеду спать, — Настя потерла виски, опять головная боль возвращается. — Махни официантке, пусть счет несет.

Вероника с обворожительной улыбкой (явно рассчитывая на чаевые) подплыла к столику. Деревянную кружку со свернутым в рулончик чеком она выставила перед кавалером.

— Не-е-ет, — отодвинул счет Иван, — сегодня платит дама.

Вероника презрительно фыркнула и переставила кружку.

— А первый лучше был, — громко, чтобы Ванька расслышал, шепнула она Анастасии.

— Да, ну? — блеснул белозубой улыбкой Иван, играя ямочкой на щеке.

Официантка смущенно ретировалась.

«Кобель», — зло подумала Настя.

Она развернула рулончик: «Да не такая уж и большая сумма, хватило бы и своих. И зачем я только занимала?» На стол легла красненькая купюра:

— Возьми, не понадобилась, — пододвинула Настя с гордым видом.

Ванька встал и, бесцеремонно выхватив девичью сумочку, засунул деньги обратно.

— Я все равно через Кольку передам.

— Я предупрежу, чтобы не брал.

— Ну, через тетю Машу.

— Она точно не возьмет. Пойдем, домой отвезу, я на машине.