Через пару километров после реки вернулся на дорогу, если полное выбоин, ям, заполненных остатками воды и подсыхающей грязью, нечто можно было так назвать, и, никуда не сворачивая, двинулся прочь.

А потому, когда на востоке забрезжило солнце, я успел удалиться от осколочного королевства, пожалуй, на добрых десять километров. По крайней мере, казалось именно так. Устал, как собака, хотел жрать, как собака и был зол, как… эм-м-м, собака, да. И, тем не менее, оставался доволен собой.

Спрятался в укромной рощице, вздремнул где-то до полудня и со свежими силами продолжил путь.

Айш-нор еще после форсирования водной преграды забрался в вещмешок, улоговился в нем и уснул, буркнув, что потратил слишком много сил, прикрывая тупого смертного от неминуемой гибели, подтвердив мои предположения о том, что чудесное ночное спасение – заслуга демона. Побег из леса, если так подумать, тоже.

Это, в принципе, логично – откуда у меня может взяться достаточно могущества и опыта для того, чтобы правильно навести иллюзию и удерживать ее в течении долгого времени, особенно, если я в душе не знаю, как подобная хрень вообще организуется? Правильно, неоткуда. Другое дело – архидемон. Даже изрядно ослабленный, он должен уметь всякие интересные штуки.

Я шел и шел, и снова шел. Солнце начало клониться к горизонту, затем – стало скрываться за ним, озаряя мир алыми всполохами заката.

Когда до сумерек оставалось всего ничего, я наконец-то нашел подходящее для привала место – небольшой аккуратненький лесок, застрявший меж весенних лугов и полей, казавшихся тут бесконечными.

В лесу, едва ли не на опушке, набрел на неплохую лагерную стоянку, возведенную неподалеку от дороги: кострище, обложенное камнями, несколько поваленных стволов вместо лавок, даже немного растопки, сохранившейся с прошлого раза.

Наскоро нарубив дров – спасибо топору, оставшемуся от Вирота - и разведя костер, я, наконец-то, сумел нормально поужинать, после чего – заняться своим внешним видом. Как смог, причесался и смыл грязь с лица, почистил одежду, потом – воспользовался зубным порошком. К сожалению, в заповедном лесу у меня не хватило мозгов спрятать его в непромокаемый контейнер, а потому все размокло, превратившись в мерзкого вида массу, пахнущую мятой, но выбирать не приходилось. Меньше всего на свете мне хотелось знакомится с местными стоматологами.

После этого я стянул тряпки с руки и еще разок перевязал все, стараясь не оставить ни одного открытого участка. Сложнее всего пришлось с ладонью и пальцами, но в целом, получилось сносно. Даже если приглядываться, легко можно подумать, что это – всего лишь бинт на обожженную конечность. Но, по-хорошему, следует как можно скорее найти перчатки.

Впрочем, этим займусь уже не сегодня.

Сейчас же оставалось лишь подкидывать время от времени растопку в весело трещащий костер, да жевать очередную галету.

Я согрелся и осоловел от еды, то и дело проваливаясь в дрему. Наверное, спать не следовало, но после двух дней на ногах буквально валился с этих самых ног. И пять-шесть часов утреннего сна не могли полностью решить проблему.

В какой-то момент я однозначно вырубился, потому что, когда незнакомый голос вырвал мозг из сладкой дремы, костер уже почти потух, а на небосклоне сияли обе луны этого странного мира.

- Здрав будь, охотник.

Я дернулся и, обернувшись, увидел, что к костру подходят двое. Первый: коренастый мужчина лет сорока-пятидесяти, загорелый почти дочерна, с мясистым носом, мощным лбом, изборожденным морщинами и умными карими глазами. Второй – его молодая копия.

Оба были одеты в видавшие виды куртки из плотной ткани, снабженные капюшонами, черные штаны и белые рубахи. На головах у них покоились соломенные шляпы, а ноги защищали легкие тканевые обмотки. На сапоги, судя по всему, у местных денег не хватило. Неясным оставался вопрос, отчего это они не соорудили хотя бы лапти, но я решил не озвучивать его. У каждого путника за спиной примостилась котомка, из чего попаданец заключил, что идут они либо в город, либо из него.

Больше всего они походили на крестьян, решивших отправиться на рынок и продать там чего-нибудь. И это было удачей. Если смогу разговорить их смогу хотя бы понять, в какую сторону двигаться дальше.

Я постарался улыбнуться максимально дружелюбно и произнёс:

- Доброй ночи, куда путь держите?

- Недалече, - ответил старший крестьянин, - в Скери.

- Скери?

- Да, охотник, если дозволишь обогреться, расскажу про него.

- Конечно, прошу, - я подвинулся, освобождая место подле костра и крестьяне присели, сняв свою поклажу.

- Скери – городок в паре миль к востоку от границы, - охотно пояснил старший, - а ты не слыхал о нем?

- Я путешествую, - ответил я. – Сегодня здесь, завтра – там, иду, куда глаза глядят. Сейчас, вот, прибыл в ваше королевство.

- Издалека пришел, стал быть? - ласково улыбнулся старик, - таперича уяснил.

- Расскажете про город?

- Чего б не рассказать, погутарим, конечно, вот только на трезвую голову чегой-то болтать, не желаешь самогоночки чутка?

Чувство опасности резко взвыло, и я ощутимо напрягся. Ага, ищите дурака!

Нет, в других обстоятельствах я, может быть, и попытался бы немного снять напряжение русским национальным способом, но не сейчас же – посреди ночного леса, да еще в компании двух незнакомцев.

- Кар! – раздалось с ближайшей ветки…

Я дернулся и тряхнул головой, после чего моргнул и протер глаза.

А о чем я только что думал? Не помню…

- Так что? Выпить не желаешь? – произнес старший крестьянин.

В других обстоятельствах я, наверное, отказался бы. Но за последние дни столько всего свалилось на голову, я так устал и замерз, что предложение пропустить кружечку-другую воспринял точно манну небесную.

Где-то на самом фоне сознания билась мысль о странности и неправильности происходящего, но я задвинул ее в дальний угол. Желание бухнуть стало поистине нестерпимым.

- Почему нет? Выпью, если нальете.

- Нальем, нам не жалко, - старший кивнул сыну, тот быстро нашел в бауле небольшую флягу и передал ее отцу.

Крестьянин аккуратно вытащил пробку, понюхал, облизнул губы и сделал небольшой глоток.

- Ох, хороша, зараза! – выдохнул он, передавая флягу, - таперича твой черед, мил человек.

- Спасибо, - я принял дар и сделал глоток.

Рот сразу же обожгло, из глаз полились слезы, а когда проглотил напиток, то едва не упал с бревна. Такой лютой сивухи за всю свою жизнь не приходилось пить ни единого раза! Но – да – действительно, зараза оказалась хороша.

Даже после одного небольшого глотка перед глазами все поплыло и закружилось, а уж когда болтливый знакомец передал флягу для второй порции, меня откровенно повело.

После третьего раза я практически перестал соображать, лишь краем уха слушая истории о том, какой Скери хороший городок, сколько в нем интересного можно найти и купить, какие замечательные ремесленники обитают на рынке, и как им с сыном повезло встретить меня – калику безродную – потому что за вещи, снятые с трупа, получится выручить немало денег.

- Что? – последние слова, с трудом пробившиеся сквозь алкогольный дурман, показались странными и я попытался подняться, но было уже поздно.

Не принимавший участия в возлияниях сын крестьянина когда-то успел зайти за спину, и в следующую секунду правый бок разорвало чудовищной болью – туда вонзился нож. А затем – в левый бок, в спину, снова в спину и, наконец, в горло!

Я повалился, хрипя и пытаясь зажать перерезанное горло руками, но все было без толку. В голове билась лишь одна мысль: «Умру, я сейчас умру, умру! Не хочу, Господи, не хочу! НЕТ!!!»

Я не понял, что произошло после, однако сперва перестала литься кровь из горла, затем – вернулась возможность дышать, после – утихла боль в боках и спине. Спустя еще пару мгновений я понял, что жив и, самое главное, могу двигаться. Еще несколько секунд спустя пришло осознание, что крестьяне перестали интересоваться жертвой, сиречь - мной. Действительно, оставив умирающего – по их мнению – человека за спинами, они увлечённо потрошили его вещи.