– Так вы будете участвовать в движухе? Это обязательное условие вечеринки! – продолжал белобрысый, решительно протягивая вперед старомодную торбу из черной потертой кожи, он нешироко раскрыл ее верх – достаточно, чтобы в дыру пролез мой сжатый кулак. – Нужно просто засунуть руку в мешочек и вытащить любой фант. Эм… говорят, что так можно вытянуть билет для участия в гонке Дьяволов. Это такая записка, на которой указано время, место старта и финиша. Давайте! Кто из вас первая? Тони, ты?

Я захлопала глазами, пытаясь понять, можно ли вообще от моего имени образовать «Тони». Если да, то, кажется, белобрысый обращался сейчас именно ко мне, хотя при этом смотрел на Стейси. Второй же, рыжий, как его там звали… кажется, Дилан, сейчас сделал шаг назад, облокотившись на барную стойку, положил свой локоть прямо между маленькой белой чашечкой эспрессо и большим запотевшим стаканом чая с мятой.

– Ну же, Тони, тяни фант! – нетерпеливо и громко попросил белобрысый, он осмелился подойти ко мне вплотную и уже тряс перед моим носом раскрытой торбой. Чем сильнее он настаивал, тем меньше мне хотелось участвовать в этом сомнительном мероприятии, даже несмотря на такие обещания. – Ты можешь вытянуть фант с любым желанием, и выиграть все, что угодно…

–… например, оставить себе этот модный костюм вместе с содержимым его карманов, – быстро закончила за него предложение блондинка. – Верно, Доминик?

Белобрысый парень спешно закивал головой. А по моей спине снова побежали мурашки… от звука его имени. Кажется, я сейчас разговаривала со своими злейшими врагами. Но как бы ни старалась, я не могла ничего вспомнить. Ровным счетом – ничего! Может быть, передо мной сейчас стоял мой последний козел-бывший, а?

Стейси криво улыбнулась, словно прочитав мои мысли.

– О, Слепая Горгулья! – закатила она свои карие глаза, недовольно бормоча себе под хорошенький аккуратненький носик. – Чем короче у смертных жизнь, тем дольше они принимают решения! Так и состарится можно!

– Что? – машинально переспросила я, нахмурившись от недоумения, и тут мне стало не до торбы с фантами. – Это же… мое!

В этот момент рыжий Дилан взял дрожащей рукой стакан с моим мятным чаем и… выпил его залпом буквально тремя огромными глотками.

– Поздравляю с упущенной возможностью, Антонина, – тяжело вздохнула Стейси, теперь ты точно ничего не сможешь забыть. А еще чуть-чуть – и вспомнить ничего не сможешь!

Проклятье! Блондинка, конечно же, оказалась права! Только что этот рыжий выглушил мой чай, лишив меня напрочь возможности все забыть. Хорошо хоть, мой кофе остался.

Может быть, действительно, самое важное для меня сейчас – все-все вспомнить?

Но едва я потянулась за эспрессо, как прямо перед моим носом из воздуха выстрелила худая и длинная рука Даниэля, облаченная в белоснежную рубашку баристы. Быстро и ловко она нырнула в раскрытую торбу, после чего Дани негромко хрипло вскрикнул и вытащил из мешка небольшой крепкоскрученный в трубочку клочок пергамента, перевязанный красивой лиловой ленточкой.

Даниэль уж точно не терял времени на раздумья, он тут же воспользовался редким шансом, подаренным ему судьбой, и теперь крепко с надеждой сжимал пергамент в окровавленных пальцах. Хорошо хоть, мой кофе не выпил!

– Фига себе! Поздравляю! Парень, ты только что вытянул билет участника гонки Дьяволов! – выпалил Доминик, от волнения его белокурые волосы встали дыбом, а хотя, может, от переизбытка в них дорогого геля. – Готовь байк! Ты можешь выиграть налички на целую сеть кофеен! И баров с блэкджеком и девочками!

Даниэль нервно улыбнулся, кивнув вихрастой челкой. В этом мире никто не знал, как же сильно парень мечтал поскорее выплатить все кредиты за свое обучение и свой крохотный бизнес. – Парни, я бы все отдал за личную кофемашину не в кредит! – выпалил он сдавленным голосом, – а за собственную кофейню… да я жизнь отдам!

– Что ж, скоро твое желание будет исполнено, смертный, – негромко ответила Стейси, ее слова заглушил громкий смех проходящих мимо каких-то девиц, так что их никто не расслышал кроме меня.

Блин, и какое именно желание она имела ввиду?! Дани потеряет жизнь или откроет собственную кофейню?

Ответ на свой вопрос, к сожалению, я получила лишь через пару дней. Сейчас же он, похоже, совсем никого не интересовал, и меньше всего волновал самого Даниэля. Воспользовавшись случаем, он улизнул вглубь кофейни, делая вид, что завидел новых посетителей, которых нужно было срочно обслужить. На полном ходу незаметно для всех Дани быстро опустил крепко свернутый свиток пергамента в широкий карман своего кожаного фартука баристы, туда же отправилась и одна из банковских карточек моего таинственного спонсора. Да-да! Он только что стянул ее со стола, пользуясь тем, что мы все отвлеклись! Ну что ж, благо в моем кармане сейчас лежала еще одна такая же.

Я, конечно же, хотела было что-то возразить! Может быть, встать, возмутиться и даже закричать о воровстве, а не просто делать вид, будто я совершенно не замечаю, как Дани прибрал в свой карман мою банковскую карту с чужими деньжищами. Но что я могла сказать? Руки прочь от моей платиновой карты, которую эмм... я сама присвоила себе меньше часа назад? Не кради того, что я сама для себя украла? М-да, такой наглости я не ожидала даже от самой себя!

Я сделала глубокий вдох и как ни в чем не бывало облокотилась на жесткую барную стойку. И все мои мысли тут же снова поглотил затянувшийся нелегкий разговор в весьма сомнительной компании. Я совершенно потеряла ход нашей беседы и ощущение реальности, когда Стейси, вдруг, неожиданно спросила:

– Парни, а где наш парнокопытный-то?

В ответ на это рыжий Дилан громко икнул, его тёмные глаза как-то подозрительно разъехались в разные стороны. А его белокурый друг Доминик указал легким кивком головы на ближайший угол. Там торжественно возвышался новенький современный холодильник, метра два высотой, с широкой прозрачной дверцей из толстого стекла. Внутри холодильника ярко горела подсветка, освещая красочные надписи различных охлажденных напитков и... застрявшего среди них того самого паренька с огромной рыжей кнопкой волос, словно гигантский одуванчик. Бедолага был одет в некогда нарядную красную рубашку с блёстками, теперь же она была вся мятая, в мокрых пятнах и даже порванная на плече. На его полусогнутых ногах были надеты укороченные, согласно моде, спортивные штаны бежевого цвета.

– Какой-какой? Парнокопытный? – бормотала я себе под нос, продолжая рассматривать пленника в холодильнике. Он, кажется, совершенно не мерз, согреваясь собственной злостью и дрожа от гнева. Какое, однако, странное сочетание. Под спортивные штаны с рубашкой надевать... шерстяные рейтузы с начесом... или даже меховой подбойкой, странно сочетающейся с его волосами, она была такой же пушистой и тон в тон рыжей, как и его огромный одуванчик.

Но самыми интересными оказались его ноги, а именно – ступни, вместо которых были аккуратные круглые копыта, элегантно раздвоенные спереди, как у молодого козла. Так этот парень был вовсе не на каблуках, как я подумала ранее, он просто парнокопытный! Стоп, погодите, какие такие копытца? Я помотала головой, крепко зажмурила и широко открыла глаза. Картина перед ними не изменилась: рыжий, запертый в холодильнике, продолжал с усердием лупить правым копытцем по прозрачной двери холодильника, которая никак не поддавалось.

Стекло даже не треснуло, лишь запотело от его гневного горячего дыхания. Все это время пленник неистово громко ругался, однако за толстым стеклом холодильника не было слышно ни единого его слова, и даже неустанное «тунц-тунц-тунц» от ударов его копыт растворялось в басах приглушенной музыки.

– Сэмми, он, понимаешь, переборщил с этим... с горячительным, и теперь ему нужно охладиться, – неуверенно пролепетал Доминик, ища глазами поддержку у своего товарища, который явно с чем-то тоже переборщил, – верно, Дилли? Эм... Дилан? Что с тобой?

Он наклонился к своему корешу, стараясь поймать взгляд его разъехавшихся в разные стороны глаз, и тихо прошептал, чтобы блондинка его не слышала.