– Эм, кыска моя хорошая, я тебя не запирал, – нагло соврал я, сочиняя отговорку прямо на ходу. – Проклятый замок… он сам защелкнулся… ауч! Блин! Не открывается! Ты там посиди тихонечко… не истери… я сейчас сбегаю за слесарем!

– Что?! Куда?! – завыла Стейси. – Ты реально меня тут оставишь одну? Я боюсь темноты!

– Ой, блин, совсем забыл. Свет сам автоматически вырубается, когда дверь закрывается с этой стороны, – объяснил я своим самым виноватым тоном. Хорошо, что сейчас девушка не видела с каким трудом я сдерживаю свой подленький смех. – Это сделано, видимо, для экономии электроэнергии. Ты там присядь эм… на белый трон. Кыска, я скоро вернусь! Не переживай!

– Да как ты так можешь!? – визжала Стейси и снова неистово заколотила туалетным ершиком по двери. – А ну открой меня! Вылезу – кастрирую!

Я отбежал от двери на безопасное расстояние, как от тикающей бомбы, и снял трубку телефона, не включая видео. Сейчас придется тоже слегка приврать.

– Коста, где тебя тролли носят? Мешок с дерьмом! Позор нашего рода! – раздался на весь коридор свирепый бас моего отца, такой отчетливый и яростный, будто бы батя стоял рядом. Мне даже показалось, как из динамика телефона вылетали капли его пенной слюны. – Я еду к тебе в академию! Везу люлей! Ты где?!

Я выдохнул практически весь воздух из своих легких, чтобы мой голос звучал гораздо слабее, тише и болезненней.

– Папа… у меня жар! – прохрипел я, имитируя полудохлую курицу. – Сопли, рвота и п-понос!

– Откуда? – донеслось удивленное из трубки.

– Отовсюду! – буркнул я и притворно закашлялся.

– Сейчас же вызывай лекарей… то есть скорую! Мы уже близко! Вижу главный корпус твоей академии!

И вот теперь я реально подавился и раскашлялся так, что едва не выплюнул свои легкие наружу. Проклятье! Через пятнадцать минут мой батя со своим медведеобразным водителем-телохранителем Владом, который таскался за моим отцом везде и даже, кажется, в туалет, будут в моем номере! Этого никак нельзя допустить!

– Пап… это не инфекция… это…– я заговорчески понизил голос, словно собираясь выдать свою самую большую несуществующую тайну. – Это любовное зелье старого гоблина… Я весь день готовил его для этой блондинки… Оно получилось знатным, очень крепким и дало сильный побочный эффект. Я отвлекся и нечаянно его хлебнул… Ты же знаешь, что бывает с тем, кто выпьет любовное зелье, приготовленное на него самого…

– Балбесина! Как же ты мог? – зарычал из динамика мой отец. Я прямо-таки представлял его блестящее от пота и красное от злости узкое лицо и серые колкие глаза, холодные и острые, как лед. – Смотри, не испорть свою помолвку с моим главным австралийским активом!

– Блин, папа! Я умею обращаться с девушками! Я перьями не покрылся, рога не выросли! – возмущенно запротестовал я, невольно оборачиваясь на дверь в ванную комнату. Пусть не так интенсивно, но Стейси все еще атаковала ее туалетным ершиком и выкрикивала проклятия в мой адрес. В общем, она времени не теряла и уже готовила страшную подлую месть, а именно…

– Котик? Милый! Угадай, что я сейчас делаю, сладкий? – пропела Стейси подленьким приторным тоном. – А я сейчас чищу унитаз твоей зубной щеткой! Хи-хи!

Про себя я сделал ментальную заметку о том, что нужно будет срочно купить новую зубную щетку, а лучше – две.

– И чтобы до свадьбы никаких муры-шуры! Ясно?! – рявкнул отец так, что я едва не выронил свой телефон. – Мне не нужны наследники вне брака! Предохраняйся!

– Папа, да ты что… да мы… – снова закашлялся я, представляя, что если сейчас у меня произойдет какая-нибудь «близость» со Стейси, то я непременно окажусь в больнице с туалетным ершиком, весело торчащим из моей задницы.

– Зачем ты опять спутался с этим старым зеленым пердуном-гоблином? – возмущался отец, мне казалось, что от ярости он вот-вот покусает свой телефон. Я прямо представлял, как он упирается в него своим крючковатым носом, острым и хищным, как у орла, хмурит густые темные брови так, что они налезают на половину его серых блестящих глаз. – Зачем тебе вообще понадобилось это любовное пойло? Девка что, тебя не любит?

– Любит-любит! И еще как! – заверил я без капли совести. Разговор нужно было срочно закончить, и потому я спешно добавил. – Пап, мне надо бежать и…

– Куда? Стоять! Я тебя никуда не отпускал! – рявкнул по-военному батя, громко клацая зубами по корпусу телефона. – Включи камеру, олух! Как ты с отцом разговариваешь! Страх потерял?

– Папа, камеру не могу…потому что, ну сам понимаешь…– тут я громко со смаком чмокнул себя в ладонь свободной от телефона руки и громко прошептал, как можно более сюсюкающим и слащавым тоном, чтобы вышло максимально похоже на Стейси. – Котик, милый, ты уже так утомился. Выключай телефон, тебе нужен покой…

Для убедительности я снова смачно чмокнул себя в ладонь. О, небо, какой же я классный! Получилось нереально реалистично. Я потому и выбрал именно шепот – ведь так не слышно тембра голоса – бас это или же писклявый верхний сопрано.

– Тьфу! Современная молодежь! – выкрикнул мой отец, очевидно, скорчив самую страшную недовольную рожу. – Подожди, пока ей кольцо на палец оденешь! Ясно?

– Так точно, пап, – прохрипел я, и задал следующий вопрос, со всей силы стараясь убрать из своего голоса весь интерес и волнение. – Кольцо… с камешком… бриллиантом, кажется, пяти морей, да?

– Сапфиром, болван! Это самый дорогой сапфир в мире! И не пяти, а семи морей! – пробасил отец. – Чему тебя только учат в твоей академии Зазеркалья?

– Семи так семи, – пожал я плечами, меня сейчас интересовало совсем другое, а именно, – где это кольцо? В нашем главном ювелирном бутике?

На что батя лишь рассмеялся, и ответил тихо-тихо шепотом, словно сообщал секретный пин-код от карточки:

– О, нет, в ювелирном это дубликат для смертных идиотов. Настоящее кольцо сейчас у моего телохранителя Влада на мизинце…

– Папа! – обалдел я, краснея за родного отца до кончиков ушей. – Но ведь легенда гласит, что тот, кто наденет кольцо, без оглядки влюбится в подарившего?!

– Идиот! Такое правило распространяется лишь на противоположный пол! Кольцо отлично сработало на твоей матери. Но как только ее не стало, я решил не наступать на те же грабли дважды, и подарил кольцо полу-орку Владу! И тем убил двух троллей сразу. Влад теперь бесконечно предан мне, он бережет и кольцо, и нас обоих.

– А я-то тут при чем? – прошептал я.

На что отец ответил, словно бы увидел, как я удивленно нахмурился:

– Да-да, поскольку в твоих жилах течет моя кровь, то он предан и тебе тоже!

Любовь и верность бывает разная. Влад, преданный, как пес, убьет и умрет за семью Блэкстоунов…

– Я сейчас сама убью Блэкстоуна младшего! – взревела из ванной Стейси и с новой силой яростно заколотила туалетным ершиком по двери. Вызывайте экзорциста!

Я встрепенулся, но с облегчением выдохнул. Мой отец ее явно не слышал, продолжая что-то рассказывать. Уж слишком хороший был у моего телефона глушитель посторонних шумов. Фу-х, в этот раз меня пронесло!

О, как же мне хотелось сейчас расспросить отца про мою мать. Кто она была и куда пропала? Что с ней случилось? Но мне нужно было срочно закончить этот телефонный разговор и бежать на вечеринку искать Антонину. Уж слишком долго она была там совсем одна. И потому я снова громко и смачно поцеловал свою ладошку с таким настроением, будто задницу, и попрощался:

– Отец, мне пора! Прошу, не заходите в мой номер – дайте пройти побочным эффектам этого проклятого любовного зелья! – снова повторил я главную мысль, чтобы батя уж точно сюда не сунулся. – Считай, что австралийские активы уже твои… то есть наши. Пусть Влад бережет кольцо! До связи!

И, дождавшись в динамике смирившегося баса отца «Смотри не испорть все, сын!», я моментально повесил трубку. Ну, наконец-то, я свободен.

В спальне на кровати по-прежнему сидели полуголые Дони и Дилан, правда сейчас они были гораздо более ошарашенные и обалдевшие. Неужели, оба подслушали только что произошедший разговор. Интересно, что они теперь знают? Эти два «хорька» могут неслабо испортить мне жизнь! Придется проявить максимум тактичности.