— Помоги мне…забыть его, — мой голос дрожит. Кай снова не спешит с ответом. А мне так хочется, чтобы он помог освободиться от этого.

— Давай поговорим об этом завтра, на холодную голову. Сейчас ты переволновалась, тебе нужно отдохнуть.

Он не поможет. И я его не виню. Кай и так много сделал для меня. Не знаю, что было бы со мной сейчас, если бы не он.

Он засыпает, а я еще долго лежу, с грохочущим сердцем в груди. Стараюсь унять лихорадочные мысли в голове. Кажется, все стало еще запутаннее. Все только усложнилось.

На следующий день мои мучения продолжились. Несмотря на столь душевное завершение прошлого вечера, Кай вел себя снова как непрошибаемый черствый сухарь. Без конца раздавал задания, выводил из себя бесконечными замечаниями по качеству моей работы. То наклеила обои криво, то краску не ту принесла. В ответ я бурчала, словно пожилая вредная старушонка. Подговаривала Малыша куснуть пару раз этого зазнайку за причинное место, чтобы неповадно было. Но пес не поддавался, ни на какие уговоры. А Кай, слыша мою агитационную речь, только хмыкал и говорил, что я глупый ребенок.

Но как бы я не дулась, как бы не ругала его, метод Кая оказался действенным. За последние четыре дня я практически не вспоминала про Егора. Нет, ночью, перед сном, он заявлялся без стука и по-хозяйски располагался в моей голове. А вот днем, все мысли и силы уходили на противоборство с Каем.

Вечера мы проводили возле озера. Сидели у костра и любовались на звезды. Кай пил виски, а я пристрастилась к ароматному чаю, который заваривала по особенному рецепту Любовь Прокофьевна. К воде я больше не подходила. К черту этих уточек, я еще жить хочу…

В один из вечеров, после совместного чаепития, когда Кай отправился кормить ужином Малыша, его мама подсела ко мне с альбомом в руках.

— Хочешь, я покажу тебе своего мальчика? – спрашивает она, отодвигая в сторону пустые кружки.

— Любовь Прокофьевна, умоляю, покажите мне что-нибудь сенсационное! То, чем я в дальнейшем смогу шантажировать вашего сына, вымогая у него премию или внеочередной отпуск, — хихикаю, внимательно глядя на страницы альбома.

— Сенсационного не обещаю, но вот, смотри какой крепыш был, — улыбается она, показывая мне фотографию.

Любовь Прокофьевна с огромной любовью рассказывает мне о каждой фотографии. Показывает своего покойного мужа. Кай, кстати, вылитый отец.

— Ева, скажи, мой сын… ты его любишь? – задает она неожиданный вопрос. — Мы сотрудники, друзья, — протягиваю, неловко улыбаясь. Но мой ответ ничуть не нравится женщине.

— Нет, девочка моя, я знаю своего сына, — она закрывает альбом и, сложив перед собой руки, устремляет на меня строгий взгляд.

— Ты первая девушка, которую он привез ко мне в дом. Я заметила, как он наблюдает за тобой, как смотрит, когда ты отворачиваешься, или что-то делаешь. Ты много значишь для моего сына, Ева.

— Глупости какие, — отмахиваюсь, испытывая жуткое смущение.

— Если ты умная девочка, ты прислушаешься к моим словам. Коля у меня из тех мужчин, которые влюбляются единожды и на всю жизнь. Он такой же как и его отец. Очень трудно сходится с людьми. Сердце свое далеко не каждому раскрывает. С окружающими порой слишком жесток и суров. Но если он впустил тебя в свое сердце, то никогда уже не отпустит. Он будет хорошем мужем. Верным и любящим. Выбрав его, ты не прогадаешь, — Любовь Прокофьевна смотрит на меня таким проникновенным взглядом, что у меня складывается впечатление, будто эта женщина знает о моей истории с Егором и Каем. Но мне нечего ответить.

— Я видела его вчера. То, каким испуганным он был… жаль, если его чувство окажется невзаимным, — не дожидаясь ответа, она выходит из комнаты. А я еще несколько минут сижу в полной прострации.

К концу недели мы все-таки доделали помещение для зимнего сада. Любовь Прокофьевна, увидев готовую постройку, настолько вдохновилась идеей сада, что незамедлительно начала продумывать, что и куда она посадит. Кай дал ей задание, подготовить список необходимого, и пообещал через пару недель доставить покупки.

Кай и я продолжали обмениваться излюбленными подколками и сарказмом. Но теперь, спустя семь дней совместного проживания с ним, я знала его настоящего. Человека с огромным, добрым сердцем и порой невыносимым характером. Вечерами, сидя у костра на берегу злосчастного пруда, мы разговаривали с ним обо всем и ни о чем. Я узнала, что в молодости он служил в армии, в десантных войсках. После попал в службу. И, по всей видимости, в ближайшем будущем его ждет повышение. Поступило предложение от руководства возглавить службу в другом субъекте. Мне было и радостно за него и грустно. Как бы я не отнекивалась, этот мужчина стал для меня близким человеком.

Сегодняшний вечер – последний вечер нашего пребывания здесь. И мы проводили его, как и все остальные. Вдвоем, закутавшись в куртки и теплые пледы, сидя в плетенных креслах и наблюдая за звездами. Настроение у меня было замечательное.

— Кай, а продли-ка ты мне отпуск еще на недельку, а? – отпиваю глоток горячего чая и поворачиваюсь к нему. Кай затягивается сигаретой, окидывая меня прищуренным взглядом.

— Мой мозг, конечно, затуманен. Но это ничего не значит.

— Я могу ведь и шантажировать тебя, — хихикаю, бросая на него хитрый взгляд. Кай вопросительно вскидывает бровью.

— Как насчет обнародования фотографии тебя на горшке? – хохочу, не в силах сдержать себя. Наверное, я теперь никогда не смогу бояться этого грозного начальника. Кай качает головой и улыбается, глядя на меня с тоской в глубине глаз.

А я откидываю голову на спинку кресла и вдыхаю ночной воздух полной грудью. Хорошо. Кай небольшими глотками пьет свой любимый виски. Мои ноги покоятся на его коленях. Идиллия, черт побери.

Слегка поворачиваю голову и смотрю на него. Красивый, породистый, умный, внушающий страх и уважение.

— Любуешься? – ловит он меня с поличным.

— Думаю, — невинно улыбаюсь в ответ. Взгляд Кая опускается на мои губы.

— О чем?

— Поддаться ли импульсивному желанию? Один умник как-то сказал мне, что они до добра не доведут, — протягиваю задумчиво. Кай делает очередной глоток спиртного.

— Не верь всему, что говорят. Возможно, этот человек говорил так специально, желая от тебя чего-то…

— Я и сама начинаю это подозревать, — отвечаю ему с лукавой улыбкой.

Он смотрит на меня, но ни звука не произносит. И только губы изогнуты в манящей, грешной улыбке. А я откровенно пялюсь на него. Расслабленно, неспешно рассматриваю каждую черточку лица, каждую родинку. Словно право на это имею.

И вдруг что-то происходит внутри меня. Я вдруг понимаю, что должна кое-что сделать. Наклонившись, приближаюсь к его лицу и накрываю поцелуем его губы.

Так же, как и в прошлый раз они пахнут виски и сигаретами. Удивительно, помню их вкус, хотя была пьяна. Мой язык действует осторожно. Не врывается, а скромно спрашивает разрешения. Его язык также осторожно знакомится с моим. Но спустя пару секунд его горячие ладони сжимают мою талию, и Кай перетягивает меня к себе на колени. Наш поцелуй углубляется. Становится жарким, из несмелого превращается в чувственный. Кай знает свое дело. Он буквально взрывает всех бабочек в моем животе. Сладкая истома, желание придвинуться к нему ближе, теснее. Чувствовать его. Не замечаю, как начинаю гореть. Но он внезапно отстраняется, оставляя меня в полном недоумении.

— Тише, девочка. Не сейчас. Рано еще, милая, — его рваный шепот приводит меня в чувства.

***

Прощание было душевным, как и вся неделя. Мама Кая напекла нам в дорогу пирожков и булочек. Малыш радостно вилял хвостом и облизывал мое лицо, по всей видимости, не понимая, что мы расстаемся. Этот дом подарил мне чудесную неделю. И не смотря на то, что я обещала его маме снова заглянуть к ним с Малышом в гости, я не знала, что ждет меня впереди. И что будет со всеми нами. Со мной, с Каем и с Егором.

По дороге мы заехали в салон сотовой связи, где я приобрела себе новый аппарат. Стоило мне вставить в него симку и включить, куча сообщений о непринятых звонках посыпались словно снегопад. Увидев на экране до боли знакомый номер, я поспешила спрятать телефон в сумку. Сжала руки в кулак, пытаясь унять предательскую дрожь.