— Спасибо тебе, — говорю я, со вздохом поднимаясь на ноги. — Я хочу сохранить это в тайне, пока не придумаю, как рассказать Джейку.

— Он еще не вернулся? — уточняет Эдди, задержавшись в дверях. — Игра «Рэйнджерс» и «Рэд Вингс» прошла в Детройте вчера?

— Да, но он вернется завтра утром и приедет прямиком сюда. Так что я скажу ему лично, а не стану объяснять по телефону.

Эдди напевает, задумчиво кивая себе.

— Он приедет прямо сюда, потому что соскучился по тебе.

— Да, — говорю я, думая о непрекращающемся потоке сообщений от Джейка с подтекстом «не могу дождаться, когда окажусь с тобой», и улыбаюсь.

— Не хочу относиться к этому так легкомысленно, потому что это ответственность и придется многое переосмыслить, тем более на таком раннем этапе отношений, — говорит Эдди, — но чутье подсказывает мне, что все получится. У вас с Джейком есть что-то. Я считала, что «летящие искры» — всего лишь выражение, пока не увидела вас двоих. И эта связь не только на физическом уровне.

— Это не так, — я прикусываю нижнюю губу. — Но мы все еще на ранней стадии. Сложно представить, как он отреагирует на такие новости, и пока я не узнаю… Не хочу обнадеживать себя, понимаешь? Или вовсе надеяться на что-то.

Эдди кивает.

— Понимаю. Посмотрю, нет ли у тебя чая без кофеина.

Я скорчиваю гримасу.

— Черт. Нет. Мне нужны хорошие вещи, особенно если мы собираемся прогуляться.

— Слишком много кофеина вредно для ребенка, — через плечо бросает Эдди, перемещаясь по кухне. — Тебе придется отказаться от устриц и суши. И горячих ванн.

— Ну, становится все лучше и лучше, — ворчу я, выбрасывая тесты на беременность в мусорное ведро и поворачиваю кран.

Но мне неважно, от чего придется отказаться. Вовсе нет. Все, чего я хочу, чтобы малыш был здоров и счастлив. За пару минут эта беременность превратилась из чего-то, во что я не могла поверить, в реальность, где замешан маленький, невинный человек, еще не сформировавшийся до конца. Человечек, который станет моим сыном или дочерью, и которому я захочу подарить весь мир. Я хочу, чтобы у малыша Уиллоуби было все, чего была лишена сама, включая отца.

И Джейк будет прекрасным отцом. Я знаю. Просто послушав его рассказы о детях, с которыми он встречается на благотворительных вечерах, убедили меня в том, что он прекрасно ладит с маленькими людьми, а увидев то, как он сидел, скрестив ноги, на тротуаре, и раздавал детям конфеты на вечеринке в честь Хэллоуина, я лишь убедилась в этом окончательно.

Глубоко внутри знаю, даже если Джейк разозлится на то, что я обманула его, убедив, что не забеременею, а затем залетела в первый же раз, когда мы переспали, он смирится с мыслью о своем отцовстве. Джейк примет это, будет поддерживать своего ребенка, и за это стоит быть благодарной.

Но пока я умываюсь, надеваю флисовую накидку, чтобы было теплее на прогулке и собираю растрепанные волосы в пучок, не могу удержаться и не подумать о чем-то большем.

О том, как мы с Джейком переставили одну из гостевых и перекрасили детскую в желтый цвет. О том, как Джейк отправляется со мной на первое УЗИ, первый день рождения нашей дочери и все, что происходит между. Мы втроем живем вместе, не тревожась о том, где провести праздники, как распределить опекунство между хоккейными сезонами.

Я так погружена в свои мысли, что не замечаю странной тишины на кухне, пока не выхожу из комнаты и не вижу Эдди, лежащую на полу лицом вниз, а над ней возвышается Кери с пистолетом в руке.

Джейк

Я не принимаю скоропалительных решений, не поддаюсь влиянию момента. Не просыпаюсь с утра и не решаю, что сегодня прекрасный день, чтобы устроить незапланированную поездку, прыгнуть в такси и отправиться в аэропорт.

Но когда я просыпаюсь утром после игры в Детройте, сталкиваясь с сутками бестолковых занятий, убивая время в спортивном зале и баре, и очередной бесконечной ночи без Шэйн — чартерный рейс дважды отменяли, так что нам предстояло снова переночевать в городе Моторов, — кидаю вещи в сумку, прощаюсь с тренером до понедельника и направляюсь в лобби, чтобы взять такси до аэропорта.

Требуется немного хитрости и терпения, но наконец мне удается купить билет на прямой рейс до Нью-Йорка. В компанию Тэлбот звонят, но никто так и не отвечает на звонок, тогда мне удается занять его место у окна и в три часа прилететь в аэропорт Кеннеди.

За несколько мгновений до того, как стюардесса закрывает двери, я собираюсь отправить сообщение Шэйн, что вернусь раньше, но вместо этого выключаю телефон. Мои планы изменились спонтанно, такого прежде не случалось. Может, я постараюсь удивить свою женщина.

Моя прекрасная, сексуальная, потрясающая Шэйн, с которой я буду заниматься любовью всю ночь вместо того, чтобы дрочить в одиночестве в отеле Детройта и чувствовать себя несчастным потому, что не дышу тем же воздухом, что и моя женщина. Я увлечен ею. И это не просто похоть или восхищение. Я никогда не влюблялся так глубоко и быстро, но могу с уверенностью сказать, что близок к этому. Я действительно влюблен и собираюсь сегодня признаться в этом Шэйн.

Плевать, что это случилось всего две недели назад. Часть меня полюбила Шэйн в тот момент, когда я посмотрел на нее, и это чувство не ушло. Оно лишь нарастало. Возможно, я действую не в своем характере, но все еще такой же, как был прежде. Тот, кто доводит дело до конца.

Я не собираюсь рвать отношения с Шэйн, по крайней мере, ближайшие пару лет. Может, пятьдесят или шестьдесят, если повезет.

От этой мысли я улыбаюсь во время полета и поездки в такси из аэропорта.

Водитель высаживает меня на Мэддисон-авеню, и я направляюсь в супермаркет за цветами и маленькими собачьими печеньками, прежде чем направиться в квартиру Шэйн. Не помню, вернула ли она Фифи подруге, но предполагаю, что стоит прихватить подарки им обеим. Я волоку за собой чемодан на колесиках, наслаждаясь лучами солнца и необычно теплым ноябрьским днем. К дому Шэйн подхожу как раз к тому моменту, когда на дорогах час пик.

Аарон, швейцар, машет мне рукой, не делая предварительных звонков. Мое имя в списке Шэйн, и у меня есть свой ключ от квартиры. Надеюсь, что скоро я буду приходить вот так в наш общий дом, предпочтительно в тот, где Шэйн сможет завести собаку и не прятать ее от ТСЖ.

По пути к лифту я размышляю о маленьких породах собак и о том, сколько дерьма выслушаю от своих братьев, если стану владельцем карманного питомца. Меня не волнует дома ли Шэйн и будет ли рада сюрпризу.

Если ее нет, то я просто подожду ее возвращения, знаю, что она будет рада меня видеть. Ей тоже тяжело находиться в разлуке. Я видел это по натянутой улыбке, когда мы прощались по скайпу и слышал в голосе, когда она говорила, что скорректировала свое расписание и сможет ездить со мной на выездные матчи до февраля.

Нет, все мои мысли были приятными.

Самодовольный, загнавшийся, самоуверенный. До тех пор, пока не вхожу в квартиру и не нахожу там лежащую на полу женщину и следы крови на кремовом ковре.

Доли секунды мне кажется, что это Шэйн, хотя цвет волос не соответствует, и мой желудок скручивает так, словно мне нанесли самый сильный удар локтем. Даже осознав, что это не моя женщина, поток страха и адреналин растекаются по моим венам.

На полу в квартире Шэйн лежит истекающая кровью женщина, а ее самой нигде нет. Я знаю, что случилось что-то ужасное. Уверен в этом.

Я бросаю цветы и сумку на пол, тянусь к статуэтке Будды на случай, если преступник все еще в квартире, и осторожно двигаюсь по квартире. Дойдя до тонкой фигуры, лежащей у дивана, впервые могу рассмотреть лицо женщины.

Аделина, милая хоккейная фанатка, с которой я познакомился в саду в первый день. Она еще бледнее, чем я помню. На лбу кровоточащая рана, которая явно не была вызвана падением. Теперь, когда я подхожу ближе, замечаю, что ее грудь поднимается и опускается, а веки трепещут, словно ей снится кошмар.